И когда Белозуб Алевтина Марковна взялась за ручку двери, в нее постучали. Распахнув её, женщина наткнулась взглядом на молодого человека — Богданов собственной персоной.
— Здравствуйте, а Андрей Вас…
— Андрей Васильевич ждёт вас. Здравствуйте.
— Спасибо.
Бархатистый баритон пробрал женщину с ног до головы, ей на секунду стало жарко. Молодой человек хорош собой. Настоящий Аполлон 21-го века. Орловой невероятно повезло, что родит ребёнка от такого парня.
Парень прошёл мимо, и женщина, закрыв дверь, втянула аромат его парфюма. Жаль, то она уже не в том возрасте, когда можно пококетничать и пофлиртовать со столь очаровательным молодым человеком. Ее охватило минутное оцепенение. «Тьфу, Аля, — чертыхнулась про себя врач-репродуктолог, — что за мысли в твоей голове? О каких парнях ты ведёшь речь? Да и вообще, одумайся, у него жена есть!» Врач хихикнула и, постояв ещё секунду, пошла в свой кабинет. Только в кабинете, женщина спохватилась — нужно было сказать Вербицкому, чтобы он под дулом пистолета не говорил, кто является матерью ребёнка Богданова.
* * *
Когда Богданов-младший вышел, у Вербицкого трусливо засосало под ложечкой. Он вытер проступивший на шее пот и, сжав подрагивавшими пальцами пульсировавшие виски, глянул на Касаткину. У той на лице не осталось ни одной эмоции. Женщина, видимо, выплеснула их несколько минут, когда разъясняла Богданову Данилу, отчего произошла такая ситуация.
— Как вы думаешь, Андрей Васильевич, получилось до него достучаться?
— До него, возможно, и удалось, только вот как к этому Богданов-старший отнесётся… — тяжело выдохнул главврач, — трудно сказать. Но будем рассчитывать на то, что с ним нам не придётся иметь дело.
— Да помогут нам высшие силы, — оперевшись ладонями на край столешницы, заведующая поднялась из-за стола, — пойду работать.
— Да, нам больше ничего не остаётся делать, как ждать. Но при этом работа не должна стоять на месте. И, Лидия… — Женщина обернулась, уже находясь возле двери. — … объясните персоналу, что это всё должно остаться в стенах клиники, иначе… — он на миг замолк, — …уволю любого. — Заведующая кивнула. — И ещё … завтра с утра как обычно планёрка для врачей, а следом — для медперсонала, я проведу её лично… в конференц-зале.
Касаткина ещё раз кивнула и вышла за дверь. Наконец-то она вдохнула полной грудью и широким шагом покинула приемную. Заведующая до сих пор не верила в то, что несостоявшийся папаша вёл себя благоразумно. Единственное, кого на самом деле было жаль, так это Ольгу. Вот кому не повезло, так не повезло. Конечно, клиника возместит ей какую-то часть суммы, но это будет малая доля от той, что сурматери должны были заплатить после того, как она родит ребёнка.
Зайдя в курилку, Лидия щёлкнула зажигалкой и затянулась. Господи, ну почему у нее в последнее время всё наперекосяк? И в личной жизни, и на работе. Все с ног на голову встало, и от этого становилось тошно, хотелось все бросить и уехать… Но уже поздно. Теперь придется ждать исхода всей этой заварухи. Потушив сигарету, Лидия постаралась абстрагироваться от давления вины, которую чувствовала, и заняться делами. Ведь, если разобраться, то хоть кто-то в данной ситуации останется в выигрыше. Она горько улыбнулась.
Да, этой девочке действительно повезло. Родить ребёночка и заиметь в родичи таких влиятельных людей — это один шанс на миллион, и он выпал ей. Удача, не иначе.
Глава 26
— Данил Сергеевич, пожалуйста, подумайте о той женщине, которая ждет этого ребёнка, как спасения для своего сердца и души.
Зав отделением по эмбриологии и главврач Вербицкий Андрей Васильевич смотрели на меня молча выжидающе. В кабинете стало невыносимо душно.
— Мне нужно покурить, — и не дожидаясь каких-либо слов в ответ, в считаные секунды пересек расстояние до двери и покинул кабинет.
Я не стал заходить в больничную курилку, это не для меня, по крайней мере, сейчас. Мне хотелось побыть одному, понять, что только что было и действительно ли все сказанное этими людьми в белых халатах серьезно?
"… произошло ужасное недоразумение…" и дальше много слов, много объяснений и пояснений, но я слышал только-то, что мой ребенок… твою мать, сигарет недостаточно… мне нужно выпить иначе… я даже боюсь представить, что может произойти с мной.
Я перестаю контролировать свои эмоции, а это плохо…
Делаю глубокий вдох и достаю телефон. Нет вернуться в кабинет главврача я уже не могу. Все услышанное в кабинете никак не вязалось с моим представлением о том, что через четыре сраных месяца я должен был стать отцом. Я это планировал, представлял… даже в гребаный детский магазин заглядывал. Твою мать… кто бы мог подумать?! Набираю номер Вербицкого. В динамике прошел один гудок и мужчина сразу снял трубку.
— Да, Данил Сергеевич? — настороженный голос врача, выдал его волнение.
— Андрей Васильевич, — осипшим голосом проговорил, — я к вам подниматься не буду, мне нужно несколько дней на раздумья и перешлите мне на электронную почту анализы, которые подтверждают, что ребенок не мой и что послужило замершей беременности.
— Да, конечно, Данил Сергеевич, почту сбросьте смс, секретарь вышлет все документы.
— И еще…, — хотел сказать, чтобы все материалы сохранили, хочу сам лично в независимой клиники сделать все повторно, но вместо этого, — … заеду к вам на днях. Нужно будет решить вопрос с Ольгой.
— Да, конечно, Данил Сергеевич, я вас буду ждать, надеюсь, вы примите правильное решение… До встречи, — и отключился.
— Твою мать, — трахнул по рулю кулаком так, что в предплечье отдалось болью.
Выворачиваю с парковки, достаю сигарету зубами, подкуриваю снова. Никотин ни хера не помогает расслабиться. В голове столько много всего и одновременно ничего, кроме одного только вопроса. Как такое могло произойти? И почему с нами?
Вспоминаю все то, что говорил Вербицкий. Прокручиваю слова на повторе, пытаясь выхватить из разговора все мелкие детали. С тем что перепутали "биоматериал"(усмехнулся про себя) у врачей конечно, все просто. "Ну, что вам стоит подарить свой биоматериал женщине, которая жаждет ребенка."
— Да, нехера, чё! — долблю по рулю ладонями, — просто НЕХЕРА! А ничего, что я ждал этого ребенка? — ору вслух и сам глохну от этого крика в замкнутом пространстве автомобиля.
Шумно выдыхаю, нет так дело не пойдет, я так не могу поступить со своим ребенком, как я могу его отдать?
Стоп. Это слишком важное решение, чтобы принимать его спонтанно. Завтра все завтра. Нужно с этой мыслью переспать и завтра на свежую голову уже решить, что делать.
— А, сейчас? — смотрю на часы, двенадцать тридцать, — надо в офис, работа не ждет и клиентам плевать на твои проблемы, твою мать, — вдавил сигнал в руль, — ну что за блядкий день, куда ты прёшь? — ору пацану, который не посмотрев по сторонам выперся прямо под колеса, а в ушах долбанные наушники. И этот упырёныш даже голову не повернул.
