— Которая родила его пап, — отец вздернул удивленно бровь, (пытается копировать меня, как я понял) и взгляд полный иронии.
— Я не стал пробивать кто это, да и не вижу смысла…
— Ты в этом уверен?
— Да, — твердо ответил ему, — а теперь мне пора на работу, а то знаешь ли дела не ждут.
— Пять минут еще подождут, — сказал отец таким тоном, и я осознал, что невнимательно слушал отца, а он о всей видимости, что-то задумал.
— Что ты задумал?
— Короче так сын, у тебя два варианта развития событий и третьего не дано. Вот, — он пододвигает ко мне папку, которая все это время лежала перед ним, — почитай.
Я медленно сажусь обратно в кресло и беру папку в руки. Это плохо, очень плохо. Если батя что-то задумал, а я по его выражению лица вижу, что так оно и есть, то с этим очень сложно будет поспорить, а точнее, невозможно.
— Что это?
— Так ты посмотри, чего боишься, открывай.
Открываю первую страницу:
Генеральная доверенность
Выдана Ермаковой Надежде Валентиновне …
Далее, стандартный текст данного документа, но мой взгляд цепляется за последний абзац…
Для совершения указанных действий предоставляю право: подавать от моего имени заявление, документы…
Поднимаю взгляд на отца.
— Это что? — мать твою, добавляю про себя. Я конечно и так знаю, что это, но хочу услышать от него.
— Как видишь сын, я хочу забрать нашего мальчика у этой женщины.
Глава 33
А перед глазами промелькнула картинка, как у этой женщины, забирают ребенка (пусть даже и нашего), но черт, кто же виноват в том, что судьба распорядилась так. Я отчасти согласен с Энни и с ее доводами, как ей можно доверить ребенка, если она сама еще ребенок?
— Ты с ума сошел пап, никто не виноват, что так произошло и уж тем более в этом не виновата эта женщина, не смей этого делать. Я тебе не прощу, слышишь? Я не хочу, отнимать у нее ребенка.
Отшвыриваю от себя доверенность, и разворачиваясь на пятках. в несколько секунд преодолеваю расстояние до двери.
— Если ты сейчас выйдешь отсюда, не подписав эту гребанную доверенность, ЛИШУ ВСЕГО, — и я знал, что он именно так и поступит, его угрожающий тон, прошел сквозь меня будто электрический разряд.
— Твоё дело, — не поворачиваясь к нему лицом, я открываю дверь, и выхожу из кабинета, с силой захлопнув ее.
Он совсем головой повернулся? Это какой-то дешёвый киношный трюк, так запугивать человека, который знает тебя с пеленок. Это как минимум глупо, как максимум… сажусь в машину и закуриваю сигарету… как максимум сверх дибелизм.
Значит, у меня родился ребенок. Все таки рановато я в тот день сказал Вербицкому о своем решении. Потому как стоило его огласить и подписать определенные документы, и когда следом же спросил, кто мать ребенка, он сука страшная, сказал, что это врачебная тайна, я тогда "оранул" над собой так конкретно. Развели как лоха последнего. Да еще и на эмоциях сам был, не смог оценить ситуацию с выигрышной для себя стороны.
Интересно, кто родился сын или дочь? Снова отвлекают меня мысли о рожденном ребенке.
Я все таки думаю, что это сын… завожу мотор…
Интересно, а если поднапрячь "булки", наверняка можно узнать кто мать ребенка и возможно, я бы периодически смог помогать ей…
Надо дать задание Демиденко Алексею, он по этой части спец…
За всеми этими мыслями доезжаю до офиса и заворачивая на парковку, тут же бью педаль в тормоз. Сижу и луплюсь в лобовое стекло охеревая от увиденного…
* * *
Толпа из двадцати человек стоит на улице и не понимая, что происходит, вертит головами в разные стороны. У них в руках маленькие коробочки, в которых, я уверен лежат все личные вещи работников, ничего лишнего. Неплохо отец подготовился к моему отказу. Я мог бы ждать любого подвоха, но это было чересчур.
Паркую тачку и выходя из машины, набираю телефон бати. Трубку он берет не сразу.
— Если ты мне, хочешь предложить что-то конкретное говори сразу, если будешь сиськи мять, то не советую этого делать, время деньги как ты знаешь, а мое время стоит очень дорого, так ты что-нибудь надумал?
Я отключаюсь. Знаю, что веду себя по-детски и так взрослые разговоры не ведутся, но и так как он, никто не делает.
— Данил Сергеевич, — моя секретарша Марина, как только завидела меня, тут же пристроилась справа, — это какой-то кошмар, в буквальном смысле пять минут назад у вас в кабинете засели какие-то странные люди, тыкали нам в лицо удостоверениями из прокуратуры… заставили всех собраться и покинуть офисное здание… — она виновата опускает глаза, — сказали еще, что если мы не хотим проблем, чтобы все оставили на месте как есть и ничего не трогали.
— Марина не переживай, — я кладу девушке руку на плечо, — я со всем разберусь.
— А нам что делать? Сегодня, как назло, столько всего запланировано… — она издает протяжный стон, — сегодня несколько заседаний и это только у вас… — она бросает на меня многозначный взгляд.
— Время напомни?
— В шестнадцать ноль-ноль начнется, у нас еще есть время подготовиться…
— У нас да, а у остальных как? — киваю на остальных работников, которые подтягиваются ближе.
— Все надо смотреть, а я забыла ежедневник в офисе… — виновато опускает взгляд в пол.
— Так, — говорю так громко, чтобы меня могли услышать все, — сегодня форс — мажор. Сейчас Марина спуститься и вы с ней обсудите все детали. Марина, — обращаюсь опять к секретарше, — вот, — протягиваю карточку, — устройте себе перекус, пока меня не будет. Дай мне минут двадцать и я наберу.
— Хорошо, Данил Сергеевич, — она берет карточку, — жду вашего звонка.
Быстрым шагом пересекаю парковочную площадку и поднимаюсь на этаж. Слышу дыхание Марину у себя за спиной.
Такой тишины я давно здесь не слышал, даже когда все были заняты и большая часть сотрудников отсутствовала на своих рабочих местах, на этаже все равно было достаточно шумно, чтобы понять, что здесь кипит жизнь. Приемная перед моим кабинетом тоже встретила меня пустотой и тишиной, только если прислушаться, можно было услышать как в кабинете, кто-то шелестит документами.
— Забирай, что нужно и жди моего звонка, — говорю девушки и толкаю дверь и захожу вовнутрь.
— Доброго дня господа, — прохожу к своему столу и кидаю на заваленную поверхность кожаный портфель.
— Богданов Данил Сергеевич, — из-под сомкнутых на переносице бровей отрываясь от какого-то заинтересовавшего его чтива, мужик ощупывает меня цепким заинтересованным взглядом.
