Отключается. Смотрит на меня, чуть хмуря лоб:
— Сначала мы едем в больницу, потом ко мне в родовое имение. Хочу убедиться, что с ребенком всё хорошо.
Двигатели ревут, шасси касаются земли, меня чуть вдавливает затылком в спинку кресла от резкого торможения, так, что закладывает уши. Полминуты — полная остановка. Полёт завершён.
— Послушай, меня, Клубника, внимательно послушай! — Леон хватает меня за запястье, крепко его сжимает, даже немного больно. Смотрит, как режет ножами по лицу. Мне от этого взгляда страшно, безумно! Когда он уже прекратит меня пугать? Никогда. Кто он? Кто ОН? Верхушка бандитского мира. — Не вздумай со мной играть. Поняла? — пальцы, как когти зверя врезаются в нежную кожу запястья, будто её распарывают. — Делаешь так, как я велю! И будь со мной откровенна. Я ведь не пощажу, клянусь всем своим состоянием! Задавлю. Голыми руками хребет переломаю, если узнаю, что ты врёшь, что носишь в себе не моего ребёнка! Так что скажи правду, прямо сейчас. Ты же знаешь, что отцовство установить в наше время не проблема. Я знаю, в какой больнице лежит сестра… Если ты опять попытаешься схватить меня за яйца… в этот раз я не пощажу никого. Ни тебя, ни ребёнка, если он окажется не моим, ни твою любимую сестричку.
— Нет, Леон! Нет! — я сама накрываю его руку своей, дёргаюсь, ногтями впиваюсь в его шелковистую на ощупь смуглую кожу. — Я же правду говорю, — по щеке плавно катится слеза.
Боюсь. Я ужасно боюсь нелюдя! Моретти нервничает. Так сильно, что дрожит. Видимо ему очень нужен наследник. Поразительно, как быстро меняется настроение у бандита. Как настроение, так и мнение. Ведь днем ранее он готов был лично вырезать из меня проблему, но сейчас… что-то изменилось. Пока неясно, что именно, почему он передумал?
Я глотаю обиду и несколько раз моргаю, избавляясь от влаги на ресницах:
— Я не вру. Я беременна от тебя, Леон. Как только мы с тобой… стали встречаться, я вычеркнула из своей жизни других мужчин. Как ты и просил. Можешь сам прикинуть, посчитать. Я забеременела тогда, когда ты увез меня в резиденцию. Твои люди не отходили от меня ни на шаг. С кем мне там тебе изменять? Я не сумасшедшая. Уж мне то хватает секса и такого голодного зверя, как ты.
То ли я пытаюсь оправдаться, то ли делаю бандиту комплимент, чтобы восхвалить его эго, не пойму. Или сама не знаю, что лопочу, в порывах защитить себя и сестру. Я просто растеряна, сбита с толку, ошарашена теми событиями в моей жизни, которые свалились мне на голову будто пылающий метеорит.
— Я тебя просто предупредил, чтобы без фокусов.
Он отпускает мою руку, которая ужасно затекла, расстегивает ремень безопасности, берёт меня под локоть, подталкивает к трапу. Мы спускаемся по лестнице вниз к чёрной тонированной иномарке, нас окружает около пяти человек — личная охрана мафиози.
Мы прибыли в сказочный Рим. Я всегда мечтала побывать за границей, но сейчас внутри меня нет никаких тёплых чувств. Там сплошной лёд, пустота и отчаяние.
***
Мы поднимаемся по ступенькам большого пятиэтажного здания, построенного в современном стиле. Перед нами разъезжаются в стороны автоматические стеклянные двери. Нас быстро регистрируют и проводят в нужный кабинет. Я чувствую себя пришельцем на другой планете, более развитой, более продвинутой в плане медицины. Мне некомфортно лишь в том плане, что я не понимаю речь медперсонала. Хорошо, что Леон обрисовывает мне ситуацию в двух словах.
Первым делом я сдаю кровь для анализов. После чего меня ведут в кабинет ультразвуковой диагностики. Укладывают на кушетку, требуют, чтобы я сняла с себя одежду и трусики. Когда мы прилетели в Италию, я надела на себя воздушный шифоновый сарафан нежно-голубого цвета. От штанов отказалась. Или я себе напридумывала, или штаны стали мне тесноваты?
Во время полета меня временами тошнило, зато потом появился аппетит. Я даже нормально поела. Мне не понравился запах духов стюардессы, токсикоз дал о себе знать.
Я замираю напротив кушетки, стесняюсь снять с себя трусики, жду пока Леон выйдет из кабинета. Но мужчина не торопится. Подперев собой стену, сложив на груди крепкие ручища, он с любопытством сверлит в меня взглядом. Щёки начинают полыхать от смущения. Раздеться при нём. Сейчас? И при постороннем человеке?
— В чём дело, Клубничка? Ну же, смелей, я не кусаюсь. Стаскивай с себя трусики, ложись на спину и разводи ножки.
Надеюсь, узист ничего не понимает по русски. Иначе, я прямо на его глазах превращусь в рака. От стыда.
— Конечно. Как только ты выйдешь за дверь, — хмыкаю я, гордо вздергивая подбородок. — Я это непременно сделаю.
— Стесняешься? Пфф, — нахал фыркает, закатывая глаза. — Я уже видел твою киску. Так что раздевайся. Ты сделаешь это прямо сейчас! Или я сам это сделаю! — рыкает, угрожая.
— Нет! Сама. Я сама… — я наклоняюсь и небрежно стаскиваю с себя бельё. Между тем я чувствую на себе жар. Его черных, наглых глаз. Я снова становлюсь добычей свирепого ненасытного на секс зверя.
— Я тебя не оставлю наедине с другим мужчиной. И я хочу посмотреть на своего наследника, — голос Леона насыщается хрипом. Он что? Он возбудился?
Машинально я опускаю взгляд чуть ниже, на область ширинки. У меня пересыхает во рту, когда я вижу впечатляющий бугор, размером с банан, который натянул до треска светло-серую ткань модельных брюк мужчины.
— А если это будет девочка? — стараясь не обращать внимание на эрекцию Леона. Я дышу размеренно и ложусь на кушетку, чуть развожу коленки, задирая выше сарафан. Промежности касается что-то холодное и длинное. Диагностика началась.
— Не будет! — в голосе мафиози чувствуется едва ли не злость. — Сына родишь. И точка.
Сына ему родишь… Я что волшебная палочка? Рожать должна по заказу? Возмутительно. Хочется съязвить ему, что сын родится или дочка, зависит только от того, какого головастика он направил в мою матку. Но я вовремя решаю прикусить свой язык, чтобы не злить монстра.
Леон кажется мне даже напыщеннее, чем я могла его знать до сегодняшнего дня. Он кажется нелепым. Но наши судьбы изменились, как и отношения — теперь я не просто его постельная игрушка, но мать его будущего ребёнка. Поневоле проникаюсь трепетом.
Пока врач обследует меня, мы оба молчим и больше не пытаемся язвить друг другу, потому что утыкаемся в экран монитора. Узист о чем-то бурно распинается перед Моретти, что-то рассказывает, тыкая пальцем в монитор, но я как обычно и слова не понимаю. Сжав кулачки смотрю на крохотный чёрный след на экране. Размером с горошину. Это и есть мой будущий ребёнок? Какой же он ещё маленький!
Моретти коротко кивает.
— Si, si, — повторяет. Серёзный такой, деловой.
— Что он г-говорит? — не выдерживаю я. Умоляюще смотрю на Леона. — Пожалуйста! Я хочу знать… Это происходит со мной впервые. Пожалуйста, Леон!
— Всё хорошо. Не переживай. Говорит, всё в порядке. Это маленькое зёрнышко, наш… — Леон запинается, прочищает горло. — Мой ребёнок. Срок 5-6 недель.
