— Куда идти? — спросила я, едва скинув лёгкую куртку.
— Руки мыть, для начала, — ответил Артур.
Зануда. Хоть и верно. Прошла за ним в ванную на первом этаже, подождала, пока он сам помоет руки — какой правильный! Мужчина выходил, а я стала заходить, и поняла, что слишком рано начала это делать, мы чуть не застряли вдвоём в дверном проёме. На секунду оба замерли, оказавшись слишком близко друг к другу, и он опустил глаза на мои губы, потом ниже, в разрез пуловера, и вернул глаза на лицо. В который раз я заметила совершенно иное выражение глаз, которое так резко заменяет и контрастирует с равнодушием и презрением, что даже страшно становится.
Дыхание сбилось от этого взгляда. Каждый раз чувствую себя под таким взором косулей передо львом. Голодным, очень злым львом… А я — судя по глазам Льва, очень даже аппетитная для него косуля.
Артур продолжил движение и вышел уже из ванны. Дышать стало сразу легче, будто до этого на лице была подушка. Сердце гулко билось в груди. И чего застрял в этом проходе?
Помыла руки под струёй воды, промокнула полотенцем и вышла снова в гостиную.
— Ну? — спросила Артура, который со скучающим видом что-то читал в телефоне.
— Пойдём, — ответил он и двинулся вверх по лестнице.
По коридору прошли недалеко и остановились возле одной из дверей с изображением каких-то мультяшных девчонок. Судя по всему, комната Светланы.
Артур постучал в дверь, и услышав негромкое «да» открыл её. Меня из-за двери видно не было.
— Свет, к тебе гости.
— Никого не хочу видеть, — неожиданно резко ответил ребёнок.
Ну и ну. Довёл ребёнка, кретин с каменным сердцем…
— А если это гости с рыжими волосами?
— Ира! — воскликнула девочка.
Я не стала ждать приглашения и отпихнула плечом Артура, чтобы дал мне пройти. Света была в кровати и поднялась мне навстречу.
— Привет, солнышко! — обняла я нежно маленькое тельце. — Как ты, зайка?
Вид её оставлял желать лучшего. Тёмные круги под глазами, похудела явно, лицо осунулось, а уж про бескрайнюю печаль в глазах я вообще молчу…
— Приболела, — ответила она хриплым голосом и громко чихнула.
— Ничего, до свадьбы заживет, — подмигнула я ей. — Ложись.
Успела пощупать лоб и понять, что температуры сейчас у неё нет, но болезнь идёт полным ходом, и девочке нужен постельный режим. Уложила Свету на подушку и накрыла одеялом.
— Чем она больна? — подняла я голову на Артура, который так и остался в дверях и наблюдал за нами.
— ОРВИ обычный. Просто учитывая обстоятельства, усугубился.
Он имел ввиду нервное состояние ребёнка. Знает, что она страдает, и всё равно не звал меня. Инвалид моральный. Деньги и поруганная честь отца в его голове важнее.
— Врач был?
— Конечно. Не держи меня за кретина, — уколол он.
«Именно за него я тебя и держу, милый».
— Что назначали?
— А ты что — разбираешься в лекарствах и методах лечения?
— Какая разница? Сложно ответить?
Он хмыкнул и прошёл к полке с книгами. Взял оттуда лист с назначениями врача и протянул мне.
— На, развлекайся.
Взяла листок в руки и принялась читать. Ничего особенного — полоскание горла, сироп от кашля, капли в нос и противовирусное. Стандартный набор при ОРВИ.
— Всё это купили?
— Да, ещё вчера.
— Сколько дней она уже болеет так сильно?
— Второй, доктор.
Глянула недовольно на Артура. Нашёл время шутить.
— Значит, самый рецидив. Кто следит за приёмом препаратов вовремя?
— Гувернантка. Меня нет дома, ты ведь понимаешь.
— Значит так, — закатала я рукава своего пуловера. — Я останусь здесь и буду сама её лечить. Занятия пока сниму.
— Ира, — хмыкнул Артур. — Выйдем-ка.
Кажется, сейчас будет очередная ссора…
— Подожди меня, малыш, — улыбнулась я Свете. — Мультики включить, может?
— Включи, — ответила девочка без энтузиазма. — пусть болтают. Всё равно голова болит их смотреть. Ты ведь придёшь ко мне?
Света с надеждой и мольбой смотрела на меня.
— Конечно, милая, — кивнула я. — Только поговорим с твоим братом недолго, и я вернусь. Не скучай.
Включила телевизор, пульт от которого я нашла рядом с ним же, нашла канал с мультиками, и вышла из комнаты первая. Артур тут же вышел следом.
Лицо его стало куда более мрачным и злым, чем в присутствии ребёнка.
Хотела сделать ещё несколько шагов в сторону, подальше от комнаты Светы, как Артур обогнал меня и вдруг резко преградил дорогу рукой так, что я врезалась в него. Чертыхнулась и отошла на шаг дальше. Небольшой шаг, сзади меня припёрла стена…
— С чего взяла, что я позволю тебе здесь остаться? — мужчина смотрел на меня сверху вниз, сведя брови вместе.
— С того, что я просто никуда не уйду, — ответила сквозь зубы, ощущая, как закипает моя кровь. — Хватит мучить ребёнка. Ей нужна забота близких, а не гувернанток.
— А ты, значит, близкая? Да, Рыжая?
Он говорит это слово так, будто это какое-то оскорбление, и быть рыжей — самое худшее уродство, какое может случиться с человеком. Дефектная женщина просто. Таких в Греции со скалы бросали в море, на рифы.
— Ну не далёкая же. Света меня зовёт, а не тебя. Она тебя совсем не знает. Ты чужой для неё. Брат, называется. Даже понять не хочешь, что нужно твоей сестре, что она мучается.
— Я не заказывал исповедь, ангел ты безгрешный. Я не позволяю остаться тебе тут.
— А я и спрашивать не буду. Иначе что? Полицию вызовешь?
Мы уставились друг на друга ненавидящими взглядами.
— Послушай, — более примирительно сказала я, всё ещё зажатая Артуром в углу коридора. — Не манипулируй ребёнком. Она ни в чём не виновата. Я тоже ни в чём не виновата. Не убивала я твоего отца. У меня не было мотивов. Я ведь отказалась от денег, оперативники тебе сказали, что обвинения с меня сняты. Что тебе ещё надо?
— Никаких аргументов в твою защиту они не предъявили.
— Тебе не достаточно их слов?
— Нет, — Артур прижал меня к стене ещё сильнее. Рука мужчины небрежно схватила подбородок, принуждая смотреть в чёрные глаза. — Расскажи мне тогда. И возможно, случится чудо, и я тебе поверю. Что за брак у тебя был с отцом? Он был фиктивным? Говори.
— Ничего тебе рассказывать я не обязана. Отстань!
Может, какие-то детали и можно было рассказать, чтобы он мне поверил. Но его манера «просить» о чём-либо силой, меня просто выводит из себя. Да и не удовлетворят такого человека лишь части от пазла.
