Я не слушала, как обвинитель зачитывал перечень преступлений Мабет. Зачем? Достаточно того, что виновна в смерти Наотара и его дочери. Только вздрогнула и вмиг покрылась липким потом, когда палач занес топор, а тана в этот момент посмотрела на меня и ухмыльнулась.
— Они все умрут, — прочитала по губам.
— Нет! Шеймир, останови казнь! — вскрикнула я, но голос потонул в реве толпы. Да и поздно, отрубленная голова покатилась по помосту.
Глава 27
Я застыла, ожидая… да и сама не знала, чего ожидала. Что сработает какой-нибудь взрывное устройство или люди попадают замертво. Но нет, ничего такого. Народ шумел, обсуждал преображение преступницы. Когда палач поднял с настила голову и показал людям, разразилась настоящая буря из эмоций. Обезображенное лицо, в котором не узнать прежней красавицы, и застывший навеки хищный оскал, привели толпу в неистовство. Я не переключилась с магического зрения, а потому заметила, как в момент смерти от тела отделилось темное облачко и медленно поплыло по площади, уносимое легким ветерком. Однако стоило моргнуть, и оно исчезло, будто и не было. Если это душа Мабет, то она полностью отражала порочную сущность таны.
Приговор и казнь заняли не более получаса, но для меня растянулись в бесконечность. Гадкое зрелище на самом деле. Никогда больше не позволю втянуть себя во все это. Шеймир, пользуясь моментом, что-то говорил на публику, обличал предателей. Об Алессе упомянул вскользь, будто не хотел, чтобы ее оправдали. Оно и понятно, Антар — главный претендент на титул арефа, его появление на политической арене пошатнет позиции правителя. Что же, Иллера ему судья, если действительно почитает пришелицу из другого мира как богиню. Главную заслугу в выявлении преступников Шеймир приписал мне, ну и себя не забыл, конечно. Вынудил даже подняться с трона и встать рядом, чтобы показать дружеское расположение и благоволение эллеры. Народ рукоплескал и радовался. Особенно тому, что на площадь выкатили бочки со спиртным и развернули столы с бесплатной закуской. Мы же, прикрываемые двойным щитом из рефтов, прошли к карете и отправились во дворец.
Скучная эта вещь, королевские праздники. Да, прием устроили помпезный. Повсюду сновали лакеи в раззолоченных ливреях, разносили напитки, легкие закуски. Оркестр исполнял трогательную ненавязчивую мелодию. По залам чинно курсировали молодые парочки. Возле диванчиков для отдыха сконцентрировалась публика постарше. Большая часть прихлебателей скопилась у трона, бальный зал полнился гулом голосов. Велись неспешные беседы между рефами, приветствия и обмен любезностями. А некоторые любители излишеств с нетерпением ожидали банкетной части. Ко мне подходили, чтобы выразить соболезнования или засвидетельствовать почтение.
— А где же… — среди людей, отирающихся у трона, не обнаружила тех, кому была бы рада. — Миран, ты не видел тана Реция с супругой, лерда Нэриша?
— Они вон там, — воин указал на дальний угол зала.
Мда, простолюдинов тут не замечали. Аристократы считали оскорблением достоинства общаться с чернью. Пока шла через зал, долетали обрывки разговоров и возмущение некоторых важных персон.
— Нашла вас, — крепко обняла Сафию, позволила Рецию поцеловать руку. С Идиль также обменялись приветственными поцелуями. — Как вы тут? Не скучно? Понравился дворец?
— О, здесь так красиво! — восхитилась Идиль, — все такое необыкновенное, яркое, роскошное. Я так счастлива, что нахожусь здесь.
— Да, — поддержали дочь родители, хотя в глазах сразу подметила неуверенность и желание поскорее сбежать отсюда. — Но это место не для нас.
— Ну, мама! — девушка капризно топнула ножкой, — мы же договорились. Папа, ты обещал. Сейчас подходящий момент.
— Для чего? — Идиль выглядела свежей, привлекательной. И пусть платье уступало по роскоши нарядам аристократок, юность, естественность и обезоруживающая улыбка преображали девушку в настоящую красавицу. Почувствовала легкий укол ревности, когда подметила восхищение в глазах мужчин. Обычно так смотрели на меня.
— Реифа Лэйлин, если позволите, — тан Реций выступил вперед, потирая вспотевшие от волнения руки. — Место не совсем подходящее, и прием посвящен памяти нашего хозяина и друга. Но вы теперь тоже хозяйка, а потому хотел… чтобы вы благословили Идиль и ее избранника. Не откажите в милости.
— Идиль, ты выходишь замуж? Это же замечательно! Что от меня требуется? И кто этот счастливчик?
Реций не ответил. Они с дочерью встали передо мной, кланяясь, будто богине в храме. Мужчина снял с пальца кольцо-печатку, надел его на тонкую ручку Идиль.
— Согласна ли ты стать реифой Идиль Миран Нер-Шин?
— Да! — просияла девушка и прикипела влюбленными глазами к кому-то за моей спиной. Кроме Зарха и Мирана там никого не было. Стоп…
Идиль Миран Нер-Шин? Миран? — вопросительно посмотрела на стражника. Тот робко кивнул и уставился просящим взглядом, будто вымаливал разрешение покинуть пост. — Иди уже! — кивком направила мужчину к невесте.
Воин подошел к девушке, припал на колено и молча преподнес изящное колечко с крупным камешком, которое пришлось Идиль впору.
— Прими же супруга или откажись от него, — продолжил Реций. Непроизвольно отметила, как Сафия украдкой смахнула слезу.
— Реифа Лэйлин? — служанка чего-то ожидала от меня. Я же растерлась. Когда Миран успел влюбиться? Почему молчит? Почему не предупредил… — вы вольны запретить Мирану заводить семью. Он принес клятву служения и не нарушит данного слова. Вы против нашего союза?
— Ну, что ты! Нет, конечно. Миран, если любишь Идиль, а она тебя, будьте счастливы! Я только порадуюсь за вас.
— Благословляю… — шепотом подсказала Сафия и жестом показала, что нужно осенить новобрачных артефактом.
— Благословляю! — послушно повторила вслед и занесла руку с кольцом Наотара сначала над невестой, а потом и над женихом.
Идиль же сняла с руки перстень, переданный отцом, и надела его Мирану. Древний артефакт на моей руке вспыхнул, на мгновение окутал пару лиловым сиянием, которое осыпалось на пол яркими брызгами. Однако искорки благословения не исчезли полностью, а поселились в украшениях молодой пары, подтверждая свершившийся брак и весело поблескивая на свету.
Миран поднялся, заключил Идиль в объятия и крепко поцеловал.
— И что это было? — вопросительно посмотрела на Реция, — Миран, ты бы хоть намекнул, что собираешься, жениться. Я бы подарок приготовила. Но очень рада за вас, правда, — как это символично. Старики уходят, освобождая путь новой смене, а молодые спешат познать жизнь, жадно цепляясь за каждый подходящий момент.
— Вы уже сделали главный подарок, — ответил сармиец и улыбнулся скупой, но такой счастливой улыбкой. — Я не смел надеяться… но она, — с нежностью посмотрел на избранницу, — убедила, что вы не откажете. Мы бы подождали удобного момента, но ведь сегодня вы…
— Я остаюсь, Миран, если ты об этом. И если уж теперь ты семейный человек, то освобождаю от клятвы служения.
