— Твою ма-а-ать… — смачно протянул Паша.
Подошел к сестре, взял ее за подбородок, заглянул в глаза. И снова выругался.
— В таком виде ее нельзя вести к родителям! — добавил он и с отчаянием на лице посмотрел на Олега.
Ждать помощи мы теперь могли только от него. А он продолжал отчитывать бедолагу-немца, вероятно, живописал несовершеннолетие Насти, угрожал полицией и едва ли не Гаагским трибуналом. Немец трясся, как осиновый листик, что-то невразумительно блеял. И даже если бы он говорил по-русски, мы бы все равно не поняли, о чем. Потом принялся умолять Олега, а мы с Пашей взяли Настю под руки и потащили из номера.
— У вас ничего не было? — на всякий случай, уточнила я шепотом.
— Он такой милаха, правда? — мурлыкающим голоском спросила она и снова засмеялась. — У него на футболке нарисована лошадь. Нет, ну ты представляешь? Лошадь — на футболке! Она еще делает вот так, — она показала зубы, попыталась игогокнуть, но зашлась диким хохотом.
— Мы ее потеряли, — обреченно помотал головой Паша. — И как долго это выветривается?
— Вам виднее, золотая молодежь, — прокряхтела я от тяжести: Настя передумала самостоятельно передвигать ноги и теперь повисла тряпичной куклой на наших шеях, не переставая содрогаться от хохота.
— Да какая мы золотая молодежь? — Паша перехватил сестру поудобнее, чтобы основная тяжесть досталась ему. — Отец все запрещает. В Москве мы сидим дома безвылазно. Ни клубов, ничего. Учеба-дом-репетиторы. Меня еще хочет взять на стажировку. Никакой личной жизни! Неудивительно, что она дорвалась при первой возможности! Да тихо ты! — последняя реплика была обращена уже к Насте, ее громогласное ржание, причем в прямом смысле этого слова, могло привлечь слишком много внимания.
Олег догнал нас у самого лифта. Подменил меня, с легкостью приняв извивающуюся ношу.
— Нужно пару часов, несколько чашек крепкого кофе и холодная вода. Паша, достань фен и большое полотенце. Кать, закажи в баре большой стакан кофе. И захвати еды, сейчас ее пробьет на перекус. А я отведу ее к морю и поставлю под пляжный душ. Там холодная вода — то, что нам надо.
— Чур я не буду мыться! — хихикая, возразила Настя. — Хотите секрет? Я даже зубы не буду чистить. Ни-ког-да! — на этом она попыталась вырваться, лягнуть Пашу и сбежать, но Олег вовремя усилил хватку.
— Стоять! — приказал он, и Настя внезапно подчинилась.
Видно, его командный тон мог пробиться сквозь любой дурман.
— Откуда ты все это знаешь? — удивленно прошептала я, когда мы вышли из лифта в холл первого этажа, и Паша побежал добывать на ресепшн фен и полотенце.
— А ты думала, я родился старым и занудным? — парировал Олег.
— Да нет, но… Ты ведь никуда не ходишь. Только опера, балет…
— К твоему сведению, в архитектурном институте полно творческого народу. И у меня была бурная молодость… В смысле…. Не так давно это было. Черт!
— Что?
— Ты все время заставляешь меня чувствовать себя пенсионером. Прекращай. Иди и принеси кофе к пляжу, пока я искупаю эту маленькую хиппи.
Я метнулась к бару и вызвала немалое удивление бармена, заказав кофе. Он уже протер и вымыл машину, но новый образ повлиял на меня губительно. Я вальяжно облокотилась на стойку, томным полушепотом повторила пару фраз из русско-турецкого разговорника, и юноша с переизбытком геля на черных волосах, растаял. Вздохнул и сварил огромный стакан крепкого кофе, украсив его сердечком из корицы. Послав смущенному труженику воздушный поцелуй, я развернулась и грациозно отчалила, догадываясь, какое впечатление на парня произведет моя обнаженная спина.
Вспоминая тот вечер, я думала, что со стороны выглядела, наверное, странно. Это в моем сознании походка была грациозной. Но после нескольких коктейлей и приключений в прокуренном номере немца с сережкой это вполне могло быть отчаянное вихляние бедрами. Возможно, я даже казалась несчастному турку пугающей и безбашенной, и только чтобы отделаться от меня, он выдал мне пол-литра кофе.
Так или иначе, к пляжу я подошла, преисполненная чувством собственной неотразимости. Зрелище, которое ждало меня, отрезвило меня в секунду и заставило зябко поежиться. В полумраке стояла абсолютно мокрая Настя. До нитки. То ли из этических соображений, то ли из-за спешки, Олег не стал ее раздевать. Сунул под пляжный душ прямо в ее нарядном платьице. Теперь оно свисало мокрой тряпкой, красивую прическу прибило к лицу, тушь потекла. Бедняжку так колотило крупной дрожью, что я всерьез испугалась за ее здоровье.
— А если пневмония? — выдохнула я.
— Не бойся, ничего не будет. Давай горячий кофе, — скомандовал босс, и я протянула стакан.
— Сердечко? — Олег фыркнул. — Кто-то сегодня нарасхват.
Я хотела что-то ответить, но Паша подоспел вовремя. Укутал сестру в большое махровое полотенце, другим, поменьше, растер волосы. Вот! Может же он быть взрослым и заботливым, когда захочет!
— Пойдемте к бару у бассейна, — предложил этот взрослый и заботливый. — Там уже закрыто, а розетки свободные есть, я видел.
Мы повели виновницу торжества к бару, и тут, как раскат грома в ясный день, заверещал мой телефон. Я извинилась, собираясь сбросить звонок, но одного взгляда на экран хватило, чтобы сердце провалилось с пятки. Мила! Мы обменялись номерами и договорились, что она наберет, когда романтический вечер закончится. Я прижала палец к губам, показывая всем, что лучше не произносить ни звука, и ответила. Удовлетворенный женский голос из динамика возвестил о том, что свидание удалось на славу.
— Привет, ну как вы там? — поинтересовалась Мила чуть сипло.
— Да… Эм… Развлекаемся…
— А почему не слышно музыки?
— Музыки? Ну… Мы натанцевались, решили прогуляться. У Насти заболела голова, и мы ушли к бассейну, играем в города.
— Заболела голова?! — с волнением переспросила Мила, и я тут же пожалела о своих словах. Да и Олег с Пашей теперь смотрели на меня с немым укором. — Скорее веди ее в номер! Надо было сразу сказать!
— Да нет… Уже прошла. Она говорит, это просто из-за шума…
— Странно… Она всегда слушает музыку на такой громкости, что соседи вешаются, а тут вдруг… Ладно, веди ее скорей.
— Прямо сейчас? — я в отчаянии переводила взгляд с Паши на Олега.
Даже если бы мы включили пять фенов разом, это бы не помогло. Минимум полчаса! Да и, кажется, она еще не до конца проветрилась: на довольном личике расплылась глупая улыбка, и Настя уже собралась было хихикнуть, но Паша вовремя закрыл ей рот рукой.
— Конечно! — ответ Милы прозвучал, как приговор судьи. — Если хочешь, я сама спущусь! Уже слишком поздно, обычно мы не разрешаем ей гулять так долго…
— Ладно, сейчас приведем… — разочарованно протянула я и уже хотела сбросить назад, но внезапно Паша сорвал с Насти полотенце, подвел к бортику и толкнул в бассейн.
