— Я вошла минуту назад, — сообщила она с упреком в голосе. — И уже слышу слова «инфраструктура», «коэффициент», «производство». Всякая вот эта ерунда. Значит, я стараюсь, требую у повара, чтобы он приготовил омлет, как ты любишь, а ты? Все-таки это была деловая поездка?
Она начала переходить на ультразвук, и Виктор вскочил.
— Катенька, извините ради Бога! — он взял из ее рук поднос и поставил на журнальный столик. — Я снова порчу вам выходные. Спасибо, что вчера присмотрели за Настей и Пашей, больше мы вас не отвлечем от романтики! Ешьте, Олег!
Я посмотрел на тарелку и сглотнул. Да, она совершенно не представляет, что такое мой обычный завтра.
— Да я… — начал было я.
— Кушай, милый, — она пихнула мне вилку и выжидающе нависла надо мной.
— Да, забудьте о моем присутствии.
Я слабо улыбнулся, пытаясь отвертеться, но они наседали, наседали, и я отправил в рот маленький кусочек омлета.
Майоров тут же виновато ретировался, и когда Катя отвернулась, из-за ее спины жестами показал мне, что мы еще созвонимся. Я коротко кивнул и послал Стрельцовой фальшивую улыбку. Но как только дверь за Виктором захлопнулась, я ломанулся в ванную, чтобы спешно выплюнуть омлет. Язык уже начал чесаться, и я набрал полный рот воды и принялся тщательно полоскать. Кажется, таблетки в чемодане…
— Что, невкусно? — Катя взволнованно заглянула в ванную. — Вроде, они неплохо делают, мой был нормальный.
Я выплюнул воду, но зуд это не облегчило. Черт! Даже такой маленький кусочек! Я ведь почти не жевал! Я бросился к гардеробу, вытащил чемодан, достал серебристую пластинку с таблетками и проглотил одну.
— Очень вкусно, — выдавил я. — Просто у меня аллергия на куриные яйца.
— О, Боже! — Катя испуганно прикрыла рот ладонью. — У тебя будет отек Квинке? А я ведь хотела взять просто тосты с джемом!
— Ничего страшного!..
— Хочешь, я вызову медика? Черт! Еще немного… Если бы Майоров задержался… — она хлопнула себя по лбу ладонью. — Почему ты ничего не сказал?
— Что? Что моя женщина не знает, что у меня аллергия? Вышло бы немного странно, не находишь?
— Он сильно тебя ругал? Он ведь из-за Насти пришел, да? — Катя поежилась и скрестила руки на груди, как будто ее задели слова «моя женщина».
Сам не знаю, почему, но мне вдруг стало неприятно. Я уже хотел рассказать ей, что миссия выполнена, что тендер почти в кармане, но это означало бы, что мы возвращаемся, изобразив для верности ссору, и больше нет нужды играть в парочку. Наверное, она бы испытала облегчение…
— Да, но вроде все улажено. Я договорился встретиться с ними на пляже через полчаса, — неожиданно для самого себя солгал я. — Так что натягивай купальник, а я пока пойду и съем что-нибудь, что меня не убьет.
Глава 17
Катя
Пожалуй, эти выходные я буду вспоминать до старости. Они были короткими, но такими яркими, сочными и удивительно беззаботными, что мне хотелось поставить время на паузу.
Иногда я забывала о том, что мы притворяемся. Олег просто был рядом — учтивый, домашний, расслабленный. Так странно было видеть его таким после всех лет совместной работы в офисе! Обычно я наблюдала его издалека: в лифте, в кафешке, где обедают сотрудники «Инностроя», на конференции или корпоративе. Я и влюбилась даже не в него, а в какой-то образ, придуманный моей больной гриппозной фантазией. Сейчас он открывался мне с другой стороны, вживаясь в роль, улыбался, коротко, будто привычно, целовал, прикасался… Я узнала, что он из простой семьи, что всего добился своим трудом. Что в нем нет ни гонора, ни снобизма. И вот этого всего, что заставляет богатых воротить нос при слове «секретарша». Узнала, что он на удивление хорошо плавает, что у него аллергия на куриные яйца, что он обожает баранину и халву. Я привыкла к звуку его шагов в номере, к тихим приглушенным разговорам по телефону. И даже к созерцанию его голых ног, хотя в офисе мне порой казалось, что костюмные брюки — его вторая кожа.
Даже запах. Я узнала его запах, вкус его поцелуев, те мелочи, которые обычно или сближают людей или отталкивают. Говорят ведь, что женщина выбирает партнера носом. Что-то из области первобытных инстинктов. Так вот, мне его запах нравился. Напоминал разогретую на солнце хвою. И мне хотелось прижиматься к нему носом, прикрывать глаза и блаженствовать. Забывать о проблемах насущного мира, и растворяться в тепле его тела, в мягком баритоне голоса.
К субботнему вечеру я позволила себе расслабиться окончательно. Предпочитала не думать, что будет в понедельник, когда завеса нашего обмана падет, и вернутся офисные будни. Мне было хорошо, так хорошо, что щемило в груди, и я всеми силами цеплялась за ускользающий момент. Жила на полную, чтобы потом, в маленькой съемной квартирке на разложенном диване вспоминать кусочек моего личного рая.
В воскресенье меня ожидал сюрприз: завтрак доставили в номер. Фрукты, блинчики с шоколадным соусом… Я испугалась бы за фигуру, но… Один день? Ладно уж. Вдруг везение настигнет меня и тут, и лишние калории отложатся не в боках, а в полупустых чашечках бюстгальтера.
Олег наблюдал за мной с загадочным прищуром. Словно задумал что-то и теперь радовался, что знает какую-то таинственную информацию, недоступную мне. К концу завтрака я не выдержала. Промокнула рот салфеткой, отодвинула тарелку и скрестила руки на груди:
— Ну, давай. Говори, — сказала я, напрочь забыв про субординацию. — Теперь я слишком сыта, чтобы сбегать.
— Что ты думаешь насчет парасейлинга?
— Пара… что?
— Парасейлинг, — он заговорщически улыбнулся. — Полет на парашюте за катером. У нас на пляже я видел пару раз.
— Издалека — вполне ничего, — аккуратно произнесла я, молясь про себя, чтобы это не было завуалированным предложением покататься.
Вот оно, крепостное право в натуральном виде. Он будет валяться на пляже и загорать, а меня привяжет к парашюту себе на забаву. Очень гуманно!
— Издалека было бы слишком скучно. Я узнал: у них есть парный парашют.
— Чудесно, но не понимаю, какое это имеет отношение ко мне…
— Все ты прекрасно понимаешь, — усмехнулся он. — Так или иначе, назад дороги нет. Часть командировочных, щедро выданных «Инностроем» пущена на оплату нашего совместного полета. А Майоровы предупреждены. Если он не отдаст мне тендер после такого романтического зрелища, то не отдаст никогда. И, возможно, нашей компании придется прозябать в затишье еще много лет…
— Это что, шантаж?
— Я солидный взрослый человек, Катя, — нарочито серьезно сказал он и снял очки: его глаза смеялись. — Просто факты.
— А если я боюсь высоты? Может, у меня страх полеты или какая-нибудь там фобия? — предприняла я последнюю попытку отвертеться.
— Тогда Майоровы решат, что я тебя не знаю, и наш обман будет раскрыт. Ну что, я договорюсь с инструктором часиков на… двенадцать? Устроит? Если хочешь, могу заказать съемку.
