Идея с платьем послушницы показалась мне забавной. Татьяна Федоровна поначалу отнекивалась, но как только мы увидели скромное темно-синее платье с белым воротничком, как у какой-нибудь школьницы или дочки в семейке Адамс, сразу переглянулись и поняли: оно. Если надо вывести Олега из равновесия, то только так. В этом было что-то из ролевых игр, при внешней неприметности, платье обтягивало фигуру, юбка заканчивалась выше колена, оставляя простор для воображения. В конце концов, все что надо Олег уже видел. Ведь неспроста женатые пары, чтобы хоть как-то оживить супружескую жизнь, покупают костюмы медсестрички или пожарного.
— Чулки, — безапелляционно заявила Татьяна Федоровна. — Сюда нужны чулки.
— С белым кружевом?
— Умница девочка, — кивнула моя фея. — Растешь на глазах.
В общем, после наших покупок меня можно было брать прямиком на съемки кино для взрослых. Эдакая скромница внешне, а под платьем… Не могу сказать, что кружевные стринги — самое удобное из того, что я носила, да и чулки вызывали опасение их потерять, но оно того стоило. Мы должны были остаться на ночлег, в этом я не сомневалась. И чтобы не порушить легенду, Корчагину придется спать со мной в одной кровати, а я… Я буду в этом бельишке. Ведь я же надеялась уехать и не взяла с собой ничего на смену!
— Не хочу лезть в вашу интимную жизнь, — деликатно сказала Татьяна Федоровна, словно она уже не влезла в нее по самые дужки очков. — Но лучше бы между вами пока ничего не было. Нет ничего сильнее сексуального напряжения.
— Татьяна Федоровна! — взмолилась я. И так обсуждала со старушкой нижнее белье, еще и стратегию полового поведения? Ну в самом деле, я не настолько продвинутая, как она! Но остановить эту яростную советчицу было уже невозможно.
— Так вот, очень важно продержать его на грани еще немного. Надо, чтобы он больше думать ни о чем не мог. С ума сходил. И вот тогда ты сможешь выставить любые условия.
— Но я не собираюсь ничего требовать! — я возмущенно сдвинула брови. — И не буду его использовать. Да, я хочу быть с ним. Но шантаж? Это низко. Нет, я просто соблазню его, если нет других способов достучаться. А там пускай поступает так, как ему позволяет совесть. Он ведь не из тех, кто спит со всеми подряд, а потом вышвыривает из жизни и записной книжки.
— Ты права, не из тех. Но ведь мы же хотим выдать тебя замуж! А для этого все средства хороши.
— Нет, — я решительно качнула головой. — Про «замуж» речи не было. Мне нужен Олег, ясно? Не штамп в паспорте. Не банковский счет. Олег. Я не хочу быть такой же, как его бывшая жена. Хочу, чтобы он любовался мной, хотел меня, доверял. Мне рядом с ним хорошо. И все.
Татьяна Федоровна пристально смотрела на меня, задумчиво сощурясь. Как будто силилась разглядеть таблицу букв на приеме у окулиста.
— Как скажешь, — выдала она, наконец. — Наверное, в этом и есть разница между мной и тобой. И поэтому ты мне понравилась… Ладно, делай так, как считаешь нужным. Но помаду сюда нужно алую, как знамя горниста, не иначе.
Действительно, со скромным платьем и почти полным отсутствием теней, красные губы выглядели не пошло. Даже как-то изысканно, что ли. А когда Татьяна Федоровна сделала мне два хвостика — низких, не слишком детских, но вместе с тем довольно игривых, я сама себе напомнила Лолиту. В общем, если я собиралась разозлить Олега Корчагина, то выбрала для этого идеальный способ.
Он заехал за мной в кафе, куда мы зашли с Татьяной Федоровной после всех приготовлений. Старушка, увидев за окном черный «лексус», испарилась, будто по мановению волшебной палочки. Чтобы не вызывать лишних подозрений. А я, расплатившись карточкой босса, встала из-за столика.
Он вошел как раз в ту секунду, когда я выпрямилась и взяла сумочку. Мы встретились глазами, и Олег, споткнувшись, остановился. Взгляд медленно пополз от моего лица вниз, к острым носочкам туфель, а потом обратно. И, вернувшись, дал понять: сейчас будет выволочка.
Я расправила плечи, набираясь храбрости, двинулась к боссу, готовая выслушать в свой адрес кучу всего нового. Но Олег крепко сжал мое запястье и молча пошел к выходу. Без единого слова открыл машину, усадил меня на пассажирское сиденье, сел за руль и пристегнулся. Двигался, как робот, и ни единый мускул не дрогнул на его лице. Затишье меня чертовски пугало, я немного вжала в голову в плечи и ждала разноса.
Он молчал. Завел машину, породисто заурчал мотор.
— Пристегнись, — вот оно. Первое слово, обращенное мне. Значит, он все-таки в курсе, что люди иногда разговаривают.
Я послушно щелкнула замком, и мы тронулись. Полчаса прошли в тягостном молчании, и, в конце концов, я не выдержала.
— Как прошел день? — миролюбиво поинтересовалась я.
Олег заставлял меня нервничать. А что, если я переборщила с этим нарядом? Что, если он вообще не понимает шуток? Но ведь платье-то неплохое, стильное. Дорогая ткань. Приличный дизайнер. Немного игривости, но ведь мы же не к президенту едем. Неужели Майоровы не поймут прикола?
— До того момента, как я тебя увидел, просто прекрасно, — последовал обжигающе ледяной ответ.
— Слушай, ты же сам просил одеться скромно…
— Уже «ты»? А как же этот твой театр одной актрисы? Где эти «как скажете, Олег Сергеевич»?
— Так мы же не в офисе… — я вцепилась в сумочку, как будто она могла спасти меня от гнева разъяренного шефа.
— Ну да. Мы, видимо, на подпольной немецкой киностудии. Где снимают домашнее видео. Ты ведь на такой эффект рассчитывала?
— Что?..
— Ну, по сценарию ты сейчас должна сказать: «Олег Сергеевич, как же мне исправить двойку?» И для пущей убедительности лизнуть здоровенный леденец на палочке.
— Ну, прям уж такой здоровенный… — пошутила я. И тут же поняла: зря.
Пальцы Олега стиснули руль с такой силой, что я не на шутку испугалась. Оторвет еще! Наверное, представлял, что сжимает мою шею. Ох, Катя, Катя… Неужели нельзя было перестать выпендриваться и просто надеть то спокойное бледно-розовое платье?.. Черт тебя дернул…
— Ты, видимо, считаешь, что это дико смешно, — с тихой угрозой произнес Олег, и мурашки от страха молниеносно вскарабкались по позвоночнику.
— Если только совсем чуть-чуть… — пролепетала я. Да заткнись же, Стрельцова! Почему ты никогда не можешь вовремя заткнуться?!
— Если бы не Майоровы, я бы развернулся прямо сейчас, отвез тебя… куда-нибудь… — он сердито засопел.
Куда-нибудь? Неужели сейчас скажет «в ближайший мотель, чтобы содрать с тебя это платье и показать, что бывает с такими плохими девочками»?.. Я знала, что это вряд ли, но замерла в ожидании.
— Куда-нибудь… В ближайший мотель… — продолжал он, и я вздрогнула. Мамочки, неужели правда сработало?! — Чтобы снять с тебя это платье, умыть, а потом одеть и накрасить по-человечески.
А… Так тоже можно было? Я тихонько вздохнула, пытаясь не показать разочарования.
