Внутри всё сжалось пружиной, а звуки доносились будто бы сквозь вату. Арманд мягко накрыл мою ладонь своей, и этот простой жест успокоил окончательно. Повернула голову, посмотрела в глаза Арманду, а он слегка кивнул, улыбаясь. Всё, теперь точно всё будет хорошо. Я справлюсь, я со всем обязательно справлюсь.
Дальше всё происходило точно в тумане: очнулась, когда Арманд целовал меня под звуки ликования и громкие аплодисменты.
Какие-то женщины, разодетые в пух и прах, спешили поздравить нас, тянули ко мне руки, пытались обнять, а вспышки фотокамер ослепляли. Казалось, каждый присутствующий стремился приобщиться к нашему празднику, многие выглядели даже очень искренними, но через полчаса такой суеты у меня отчаянно заболели щёки от улыбок. Чувствовала себя Маргаритой на балу у Сатаны, и от этого ощущения слегка подташнивало.
Я держалась за Арманда, как за спасательный жилет, а он был рядом, не давая упасть, защищая от всего, что могло стать угрозой.
Махом допила положенные невесте сто граммов шампанского и поняла, что если сейчас не закурю, лопну. Толпа вокруг нас постепенно рассасывалась: распорядительница всего этого цирка, именуемого свадьбой, направляла гостей в парковую зону отеля, где рядом с огромным бассейном организовали фуршет.
— Ты бледная, — шепнул мне Арманд, когда бойкая журналистка местного таблоида фотографировала нас для первой полосы.
— Хоть не синяя и на том спасибо, — шепнула в ответ, улыбаясь во все тридцать два, и приняла нужную позу.
— Ещё немного и всё закончится, — успокоил мой муж, когда журналистка убежала готовить статью для завтрашнего номера, а ей на смену пришла другая, но не менее бойкая. — Потерпи. Я сам еле держусь.
После отвечали на вопросы, как познакомились, как приняли решение пожениться, и я снова городила какую-то романтическую чепуху о вечной любви и соединившем нас Лорде.
А тот откровенно наслаждался вниманием, потому что его тоже спешили сфотографировать, погладить и задобрить чем-то вкусненьким. Остроухий Купидон упивался праздником, важно восседая на газоне, на фоне пышного розового куста.
— Всё, можно сворачивать лавочку, — сказал Арманд, когда гости, набрав полные тарелки еды, разбрелись по огромной территории парковой зоны. — Подожди меня, я пойду, пообщаюсь быстро, и будем прощаться.
Поцеловал меня в макушку и ушёл, а я присела на место, отведённое для невесты, и выдохнула.
Перед глазами всё кружилось, ноги ныли в неудобных туфлях, а лицо окончательно одеревенело от улыбок. В голове ни одной умной мысли, а язык распух от извечных “спасибо!”. Сколько времени прошло с момента росписи? Не знала, да и чёрт с ним. Скорее бы закончилось всё это, в самом деле.
Сидеть всё-таки стало скучно, потому решила прогуляться по набережной. Оглянулась по сторонам, понимая, что никому до меня дела нет, потому сняла туфли и побрела по мягкому песку вдоль кромки воды. Прелесть… Музыка играла всё тише, я шла и шла, думая, что всё-таки Вселенная любит меня. Что бы я делала, не встреться мне на пути Арманд? Не знала и, честно признаться, даже думать не хотела. Слишком тяжело.
Вдруг что-то мягко коснулось плеча, потом чьи-то руки обхватили меня сзади, а я даже вскрикнуть не успела. Зажали рот, оторвали от земли, куда-то потащив, а я сучила ногами, пытаясь вырваться. Мамочки!
— Тихо-тихо, не дёргайся, — послышалось над ухом, и я замерла.
Твою мать, не может быть.
Меня, уже не брыкающуюся, так и не поставив на землю, оттащили куда-то в сторону. Ладонь ото рта, правда, не отняли, хотя я совершенно не собиралась вырываться. Во всяком случае, не тогда, когда перевес силы явно не на моей стороне. Иногда лучше не делать резких движений, чтобы хуже не стало. Главное, не расслабляться.
— Точно не будешь орать? — спросил Юра, а я с таким удовольствием плюнула бы ему сейчас в харю, что аж слюной рот наполнился.
Но сдержалась, лишь отрицательно качнула головой. Мне нужно было, чтобы этот придурок, по глупой случайности бывший некогда моим мужем, отпустил меня, всё остальное — потом.
— Привет, — сказал Юра, ставя меня на землю, а я медленно повернула голову, встречаясь со своим прошлым лицом к лицу.
Мы стояли за какой-то металлической конструкцией, скрытые от посторонних глаз — раздевалкой, что ли? — а мне казалось, что попала в параллельную реальность. И вся эта свадьба, гости, а самое главное, Арманд лишь приснились мне. И ничего хорошего в моей жизни нет, есть лишь Юра — бывший муж, которого я почти ненавидела.
Всё, от чего я убегала, рухнуло сверху, заваливая осколками, погребая под обломками, и надежда, что всё ещё можно исправить, таяла с каждым мгновением.
А ещё эта часть пляжа была настолько пустынна и почти заброшена, что хоть оборись, хоть умирай тут — найдут точно не сразу. Вот нужна мне была эта прогулка, чёрт возьми!
Закрыла глаза, делая глубокий вдох, позволила себе поверить, что стоящий рядом Юра — плод моего больного воображения, и вот сейчас распахну глаза, и он исчезнет. Но море плескалось, шумело в такт бурлящему в венах адреналину, а дыхание Юры — тяжёлое, надсадное какое-то — вот оно, совсем близко. И отвращение до судорог, и ненависть до головокружения.
— Детка, ты красавица, — сказал Юра, а я вздрогнула. — Я соскучился.
Распахнула глаза, подавила рвотный позыв от его слов, и сделала шаг назад. Инстинктивно, неосознанно, но попятились, пока не упёрлась спиной в прохладный металл пляжной раздевалки.
— Ты как тут оказался? — вырвалось, хотя я ведь совершенно о другом хотела сказать.
— Ну… — повёл плечом, а я рассматривала человека, за которого однажды вышла замуж. Человека, который оставил меня разгребать свои проблемы, позорно убежав.
— Как ты тут оказался?! — почти закричала, срываясь в пропасть ненависти к этому куску недочеловека.
— Господи, Лана, да об этой свадьбе во всех газетах писали. Думала, я мог пропустить такое событие? Правда, на церемонию было не пробраться…
— А исчез ты куда? — отмахнулась от его болтовни, пытаясь уловить саму суть.
Юра отвёл взгляд, сморщился, а широкая ладонь ерошила волосы на затылке. Он всегда так делал, когда нервничал, а сейчас он явно был на пределе.
— Детка, я сильно увяз в этом дерьме… деньги, проклятые деньги! — Стукнул кулаком по железной стенке раздевалки рядом с моей головой, а я вздрогнула, настолько оглушительным оказался звук удара. Точно выстрел над самым ухом.
Юра стоял напротив, возвышаясь надо мной на целую голову, широкоплечий и красивый. Юру не обделила природа внешними достоинства: голубые глаза, ослепительная улыбка, светлые волосы — классический образец самцовости, хоть сейчас на обложку. Только за всем этим великолепием прятался мелкий трусливый подонок.
— Они всё забрали, ты понимаешь меня? Всё описали… ты ведь всё просрал! Абсолютно! — не выбирала выражений, и после каждого слова Юра напрягался всё сильнее. — А потом в дом вломились люди, они тебя искали! А тебя нет. Кому ты ещё должен? Что это за люди?
