При этом она увидела, что маркиз буквально вне себя от ярости.
В то же время она понимала, что лучше с самого начала поставить все точки над «i», и потому продолжала:
— Поэтому я не буду вмешиваться в ваши дела и, если вы пожелаете встречаться с леди, к которой испытываете чувство, пусть так и будет. Тогда, возможно, мы могли бы стать с вами хорошими друзьями.
Воцарилось молчание, которое наконец было прервано маркизом.
— Я думал вовсе не о таком браке. Рокуэйна быстро взглянула на него.
— Но вы же не имели в виду, что мы должны в действительности стать мужем и женой?
— Почему бы нет?
У нее округлились глаза, так как она не могла поверить тому, что слышит. Наконец Рокуэйна ответила:
— Я не знаю, что делают люди, когда они по-настоящему любят, но знаю, что для Кэролайн это будет чудесно!
Помолчав, она продолжала:
— Но, поскольку вы не любите меня, а я не люблю вас, это было бы ошибкой, большой ошибкой.
— Но ведь мы женаты, Рокуэйна! — невозмутимо сказал маркиз.
— Фиктивно, с вашей точки зрения, и хотя я в восторге от ваших лошадей и картин, это совсем не то!
У маркиза скривились губы, когда он заметил:
— Я впервые беседую с женщиной, которая настолько откровенна со мной.
— Простите, если я задеваю ваше самолюбие, но все же я должна заметить, что наш брак совсем не то, чего ожидали вы и чего хотелось бы мне!
— Мне кажется, каждая невеста хочет любви!
— Конечно, хочет! Разве может быть иначе? С какой стати девушку принуждать выходить замуж за человека только потому, что он богат и занимает высокое положение? Это же неправильно! Это противоречит велению Господа.
— И все же вы вышли за меня, чтобы спасти Кэролайн и себя.
— Да, это так…
— Значит, при этих обстоятельствах вы же не можете думать, что вас кто-то к чему-то принуждает?
Она выглядела озадаченной.
— Я говорила, что очень вам благодарна… но больше мне нечем выразить свою признательность… кроме как… постараться вам не противоречить.
Наступило молчание. Потом маркиз снова заговорил:
— А если я скажу вам, что предпочел бы, чтобы вы и в самом деле были моей супругой?
Его слова взволновали Рокуэйну, она поднялась и подошла к окну.
Шторы были задернуты на всех окнах, кроме одного, из которого открывался вид на сад.
Она пристально смотрела в окно. Сумерки сгущались, и на небе одна за другой загорались звезды.
Было очень тихо, лишь от легкого ветерка шелестели листья деревьев.
Рокуэйне казалось, что в воздухе разлита какая-то магия, которую она всегда искала и находила в красоте, эта магия была частью ее самой, ее инстинктов, ее грез и ее жажды счастья.
У нее было такое ощущение, что она тщетно тянется к чему-то неуловимому, чему-то такому, чего, к несчастью, ей никогда не удастся достичь.
Почувствовав, что маркиз неслышно подошел к ней, она вздрогнула.
— Вы, наверное, замышляете бегство от меня? — спросил он глухим голосом.
— Мне некуда бежать.
— Тогда я предлагаю вам остаться, и мы начнем с лошадей, картин и всего, что вам понравится, и посмотрим, что из этого получится.
Рокуэйна повернулась к нему.
— Вы говорите правду, то есть имеете в виду… именно это?
Теперь в ее глазах не было ни малейшего страха, зато они сияли, отражая звезды.
— Я редко меняю свои решения, — сухо сказал маркиз, — но вы очень убедительны, Рокуэйна, причем убеждают не только ваши слова, но и мысли.
— Вы… хотите сказать, что читаете… мои мысли?
— У вас на редкость выразительные глаза.
— Я рада, если они убедили вас, что я права.
— Я не говорю, что вы правы, — возразил он, — просто я согласен с тем, что вы предлагаете.
— О… я так благодарна!
Считая, что с этим покончено, маркиз заговорил о планах на следующий день, и была уже почти полночь, когда девушка сказала:
— Пожалуй, мне пора спать… мне хочется рассказать вам так много волнующих вещей, что я должна собраться с мыслями.
— Принимаю это как комплимент. А теперь идите отдыхать и, если желаете, присоединяйтесь ко мне, когда я поеду верхом на прогулку в Буа в восемь часов утра.
— Правда можно?
— Я буду с нетерпением ждать вас.
— О, спасибо! Обещаю не опаздывать.
Она протянула руку, не будучи уверена, прилично ли это, когда желают доброй ночи.
К счастью, маркиз воспринял это как должное: взял ее руку, поднес к губам и сказал:
— Ложитесь спать, Рокуэйна, и перестаньте волноваться. Если вы предоставите все мне, я постараюсь сделать вас гораздо счастливее, чем вы были в прошлом.
Она улыбнулась ему.
— Теперь я абсолютно убеждена, что все это сон. Я была почти уверена, что эту ночь мне придется провести на улице… или просить милостыню, чтобы оплатить обратную дорогу в Англию!
Она говорила наполовину всерьез, наполовину шутливо, и маркиз сказал:
— По-моему, во Франции мошенников и фальсификаторов отправляют в Бастилию.
— В таком случае я обязана поблагодарить вас еще и за уютное ложе, ожидающее меня наверху. Спокойной ночи, милорд!
Она присела в книксене и направилась к двери, которую маркиз предупредительно открыл перед ней.
Выходя в коридор, она посмотрела на него и заметила в его глазах какое-то странное выражение, которого не поняла.
Затем, чувствуя необыкновенную легкость, возбуждение и в то же время какое-то замешательство, она птицей взлетела вверх по лестнице.
Мари ждала ее, чтобы помочь раздеться и уложить в постель.
На следующий вечер, переодеваясь к ужину, Рокуэйна думала о том, что вряд ли был в ее жизни еще один такой изумительный день.
Почти два года она передвигалась по замку подобно привидению, боясь, что каждый ее шаг может вызвать гнев герцогини.
В замке ей запрещали всякие разговоры с чужими людьми, поэтому она была очень рада возможности общаться с таким человеком, как маркиз.
Он был так интеллигентен, так начитан, что она совсем забыла о том, что боялась его, и сыпала остроумными репликами по поводу всего, о чем они толковали, ибо он стимулировал и вдохновлял ее воображение и природный ум.
Среди вещей Кэролайн Рокуэйна нашла два прелестных летних костюма для верховой езды, купленных герцогиней в качестве приданого.
