– Мне показалось, что Руфь рассердилась, когда я упомянула о матери. А Боб Тейлор заявил, что нашей семье нечего делать на острове.
– Он прав, – помолчав, говорит сестра.
Я закатываю глаза – Бонни не переубедить. Мы обе замолкаем, но когда она снова начинает говорить, мое внимание переключается на нового посетителя: его черная вязаная шапка надвинута на самые брови, подбородок покрыт щетиной. Когда он стягивает шапку, я узнаю в нем человека, который говорил вчера с Эммой. Мужчина оглядывается по сторонам и направляется к стойке, однако, заметив меня, останавливается как вкопанный.
– Стелла! – Бонни орет мне в ухо. – Ты меня слушаешь?
– Слушаю, – отзываюсь я. Его темные глаза прожигают меня насквозь; он делает резкий разворот к выходу и идет прямо к двери. – Слушай, Бонни, мне пора, я перезвоню тебе позже.
Я нажимаю отбой, несмотря на протестующий возглас сестры.
– Мэг, кто это был?
– Где? – Мэг поднимает глаза, но посетителя, конечно, уже нет.
– Только что заходил в кафе. Плохо выбритый, с очень темными глазами. Кажется мне очень знакомым.
И он явно меня знает. Во всяком случае, узнал, когда Эмма вчера указала ему на меня.
Мэг морщит носик.
– Может, Грэм? – равнодушно говорит она. – По описанию похоже на Грэма Карлтона. Живет в бухте, женат на…
– Сьюзен Карлтон, – продолжаю я. – Лучшей подруге моей мамы. Ну конечно!
– А чем он вас заинтересовал? – интересуется Мэг, брезгливо подняв верхнюю губу на слове «он».
– Ничем, – говорю я, глядя в окно, чтобы убедиться, что мужчина ушел. – В свое время они тоже собирались уехать с острова…
Я вспоминаю, как расстроилась мама, узнав об этом. Как она плакала, когда агент по недвижимости приводил людей осматривать дом ее лучшей подруги.
– Наверно, они передумали.
Я уже выхожу из кафе, когда на дороге передо мной вдруг появляется Фрея Литтл, словно возникая из воздуха.
– Привет, – машет она мне с напряженным, без улыбки лицом. Энергия, бурлившая в ней накануне, словно иссякла. – Куда направляетесь?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Наверно, пока вернусь ненадолго в свою комнату.
Признаться, я совсем не знаю, чем заняться, и если бы сегодня был еще один паром, то не исключено, что я могла бы поддаться искушению вернуться домой. Жутковатый, будто вмиг опустевший остров, где мне никто не рад, – я совсем не таким представляла свое возвращение на Эвергрин.
– Я пойду с вами, – заявляет Фрея и добавляет, кивая в сторону моего старого дома: – Туда мы не пойдем, с меня пока достаточно.
– Я не разговаривала с людьми, которых вы называли, – сообщаю я. – Мне нечего вам сказать.
– Все в порядке, – отзывается она, к моему удивлению. По дороге она старательно ведет непринужденную беседу, избегая касаться страшной находки в саду. Когда мы доходим до дома Рэйчел, я уже знаю о Фрее больше, чем мне бы хотелось. У крыльца она останавливается, чтобы посмотреть мне прямо в лицо, и я понимаю: светскими разговорами она пыталась усыпить мою настороженность.
– В чем дело? – с тревогой спрашиваю я.
Фрея медлит с ответом, подкидывая камушек носком ботинка. Потом, подняв взгляд, она произносит:
– Вы, кажется, хотели знать, когда полиция выступит с официальным заявлением. О том, кому принадлежат найденные останки.
По моей спине пробегает дрожь.
– О Боже, – вырывается у меня, – вы говорите мне об этом, потому что это кто-то из моих знакомых?
Фрея кивает. Ее взгляд странно мечется – она смотрит мне то в один глаз, то в другой.
– Кто это? – тороплю я.
– Это Айона, – отвечает она наконец. – Айона Бирнс.
Остров Эвергрин
23 июля 1993 года
Мария носилась с мыслью, что лучше бы Айоне какое-то время не приходить к ним на ужин, особенно после того, что произошло на пляже. Им необходимо было остаться впятером, своей семьей, отгородившись от всего внешнего, как всегда, когда что-нибудь случалось.
Собираться за обеденным столом всегда было семейным мероприятием, но в то лето Мария открыла двери Айоне. В ее семье появился лишний человек, и Мария поняла, что настало время это прекратить.
Однако в тот день она поступила вопреки своей интуиции, увидев утром лицо Бонни при появлении Айоны. Дочь просияла, когда подруга утащила ее в сад поговорить.
И вместо того чтобы прислушаться к собственному чутью, Мария неосторожно позволила себе увлечься радостью дочери и, несколько позже, когда Бонни влетела в кухню с сообщением, что Айона придет на ужин, – сдалась.
Пропустишь признаки приближающейся беды – жди новой, однако Мария продолжала отмахиваться от тревожных предчувствий. Да и могла ли она предугадать масштабы катастрофы?
Конечно, могла.
После того что они сделали, она должна была всегда быть настороже, в каком бы обличье ни возникла угроза.
Бонни была счастлива, когда Айона пообещала рассказать ей что-то очень важное. Подруга отвела ее в сторону, в то время как остальные толпились на кухне, готовя завтрак и обсуждая свои планы на день.
Стелла объявила, что снова пойдет на пляж с Джилл, и Бонни было почти смешно видеть, как мама расстроилась. Она явно мечтала проводить с младшей дочерью больше времени, однако Стелла была поглощена своей подругой и их глупыми секретами.
Что бы они ни выдумывали, Бонни не сомневалась, что у Айоны тайны куда важнее, и когда подруга прошептала, что ей есть что сказать, Бонни исполнила маленький танец восторга.
С той ужасной ночи, когда из-за выходки ее брата Айона ушла с Тесс, Бонни не находила себе места. Каждый раз, когда кто-то заговаривал с ней, ей хотелось крикнуть, чтобы они заткнулись. Ей казалось, будто внутренности скручивались в тугие узлы из раскаленного железа, – нечто подобное она испытала в детстве сразу после того, как родился Дэнни. Она была готова на все, чтобы избавиться от непрошеного самозванца.
Но Айона захотела поделиться секретом с ней, а не с Тесс! Наверно, потому, что той всего пятнадцать и она всегда такая приторно-сладкая. Значит, Айона ее уже раскусила.
– Пойдем в лес, – предложила Бонни. Утро выдалось обжигающе жарким, а ее плечи еще вчера обгорели. Ей пришлось надеть футболку, чтобы прикрыть их, а это означало, что сегодня придется обойтись без бикини. Бонни была самой бледной в семье и ненавидела свою кожу, которая не желала приобретать красивый бронзовый оттенок, как у Стеллы.
Взявшись за руки, подруги обошли дом сзади, чтобы направиться в лес. По дороге они болтали о всякой всячине – как сильно им нравился Робби, о любимых персонажах из «Беверли-Хиллз 90210»
[4], а когда они углубились в самую чащу, Айона вдруг потянула Бонни вниз, чтобы присесть под деревом.
