Я подчиняюсь, аккуратно поставив мокрую обувь у двери.
– Вам лучше взять полотенце, – ворчит она, возвращаясь к своему занятию. – Я так понимаю, вы уже знаете, – она оглядывается на меня через плечо. – Об останках. Это молодая девушка, которая когда-то здесь жила.
– Да, я слышала.
– Вы были знакомы?
Я киваю.
– Соболезную, – Рэйчел наконец поворачивается к письменному столу. Не пройдет и нескольких часов, как она узнает, насколько хорошо мы знали Айону. – На тумбочке для вас письмо, возьмите, – добавляет она. – Оно лежало на коврике на крыльце.
Я беру конверт и верчу его в руках. Мое имя написано крупными буквами.
– Спасибо, – говорю я и, не дождавшись ответа, поднимаюсь к себе в комнату.
Закрыв за собой дверь, я стягиваю промокшую одежду, побросав вещи на кровать, затем просовываю палец под уголок конверта и открываю его. Внутри оказывается маленький листок, исписанный таким же образом, что и конверт, – заглавными буквами.
Я пробегаю текст глазами и перечитываю снова, прежде чем до меня доходит смысл.
«ПЕРЕСТАНЬТЕ КОПАТЬ, ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ ТО, ЧТО ВЫ НАЙДЕТЕ».
Я поглядываю на дверь, опасаясь, что Рэйчел бесшумно поднялась за мной наверх и стоит на пороге. Учащенно дыша, я снова смотрю на записку, перечитывая написанное, пока строчки не начинают скакать перед моими глазами.
Я опускаюсь на кровать. Меня охватывает отчаяние, от слез щиплет глаза – меня здесь не принимают! Пальцы, держащие листок, дрожат: предупреждение самое недвусмысленное.
Мне хочется уехать немедленно. Может, есть какой-то способ вернуться на материк, не дожидаясь утра?
Уронив записку, я закрываю глаза, думая об отце и продолжая беззвучно плакать. Он знает больше, чем говорит, но я уверена, что он не имеет никакого отношения к смерти Айоны.
Тем не менее существует тонкая ниточка, связывающая его и Айону, и это то, о чем я пытаюсь забыть уже двадцать пять лет.
Именно по этой причине я не хочу возвращаться на нашу с Джилл заветную поляну. По этой причине наша семья начала разрушаться.
Что, если кто-то еще на острове знает об этом? И они не хотят, чтобы я копала глубже?
Я знаю, что видела отца и Айону вместе, прежде чем мы уехали с острова. Вдвоем, на нашей поляне. Но в любом случае я не могу понять, как это может быть связано с тем, что Айона мертва и похоронена за нашим садом.
Остров Эвергрин
5 августа 1993 года
Дэвид всегда чувствовал, когда Мария наблюдала за ним. Он ощущал, как ее взгляд проникал сквозь спину, и когда он, выплюнув полный рот зубной пасты, посмотрел в зеркало, то убедился, что жена действительно маячила за его спиной. Он сполоснул щетку, вернул ее обратно в стакан и обернулся.
– В Айоне есть что-то… – начала жена.
Дэвид не мог не согласиться – в этой девушке действительно было нечто такое, отчего оживлялась Бонни и веселились все за столом. Но он понимал, что Мария говорит о другом. Ее лицо было измученным, значит, жену снова что-то беспокоило.
– Я не могу сказать точно, но… – продолжала жена.
– Мне казалось, Айона тебе нравилась?
– Нравилась.
Дэвид недолюбливал привычку жены слишком погружаться во все происходящее, все переворачивать и искать проблемы там, где их нет. Он считал, что это единственное, о чем она должна была беспокоиться, но Мария даже не задумывалась ни о чем подобном.
Они были слишком разными – эта мысль тяготила его изо дня в день, однако супруги обходили эту тему.
И сейчас он не поддержал жену.
– Айона хорошая девушка, не накручивай себя.
Мария вздохнула:
– Что-то она не перетруждается университетской подготовкой.
– О, ради Бога!
– Я просто говорю, – пояснила жена, кусая кожу на большом пальце. Дэвид мягко отвел ее руку подальше ото рта, понимая, что Мария очень нервничает. Что может им сделать Айона?
Дэвид поцеловал Марию в лоб и вышел из ванной. Он не позволит жене втянуть его в это. Тем более что Айона начинала ему нравиться.
В начале дня Мария была все еще взволнована разговором с Дэвидом. Ей не следовало доказывать мужу, что в поведении Айоны она замечает странности, но, похоже, ей придется это сделать.
К концу лета она горько пожалеет, что не проявила большей настойчивости и не заставила Дэвида внимательнее присмотреться к гостье: тогда бы он никогда не сделал того, что сделал. Но в тот момент Мария еще и сама не понимала всей глубины происходящего.
В то утро ей представилась редкая возможность спокойно выпить кофе, когда снаружи послышался неистовый крик Бонни. Мария вскочила со стула и вылетела в дверь, столкнувшись на пороге со старшей дочерью.
– Что, черт возьми, случилось? – крикнула она.
– Ненавижу его! – заорала Бонни.
– Кого ты нена…
– Господи, Дэнни, кого же еще! Он опять засел на чертовом дереве в лесу, чтобы следить за нами и подслушивать!
Мария похолодела. Она еще раз поговорит с Дэнни, тщательно подбирая слова, и напомнит ему, что не годится следить за людьми.
Бонни не сводила с нее глаз:
– Мы сидели под деревом и разговаривали. А потом он свалился сверху прямо перед нами! Он явно сходит по ней с ума!
– Сорвался с дерева?! Он в порядке?
– Господи, мама! – крикнула Бонни. – Какая разница, да пусть бы хоть на голову упал, он же все равно ненормальный! – Она постучала себя по виску указательным пальцем.
– Бонни, он ничего себе не сломал?! – Мария с удивлением услышала, что кричит сама.
– Не знаю! Мне все равно.
– Да что с тобой такое, – пробормотала Мария, отпуская дочь и выбегая из дома, крикнув через плечо: – Где он?
Бонни пошла за ней, огрызнувшись, что Дэнни в лесу. Мария уже бежала к сыну.
– Туда, – дочь указала влево, и Мария бросилась со всех ног к обмякшему, неподвижному телу на земле.
– Дэнни! – закричала она. Сын свернулся в комок, весь сжавшись. Он был похож на маленького ребенка, если бы не рост. – Дэнни, – повторила Мария, присев рядом с сыном и осторожно тронув его за ногу.
Он открыл глаза, но тут же снова зажмурился.
– Я не делал ничего плохого, – пробормотал он.
– Тебе больно? – спросила Мария. Сын покачал головой.
– Я не шпионил. Бонни сказала, что я подслушивал их разговор, а я не слушал.
– Нет, слушал! – закричала Бонни из-за спины матери. – Черт возьми, так оно и было!
– Бонни, заткнись, пожалуйста, – приказала Мария. Ноги дочери были воинственно расставлены, руки уперты в бока, а лицо – белее простыни.
