– Голову оторву, – привычно огрызаюсь я и подставляю лицо солнечным лучам. Как упоительно они гладят чешуйки!
Позади цокают копыта других лошадей и осликов, мекают ошалелые козы, скрипят телеги. Скоро мы покинем привычные места, где вампиры могут передвигаться в открытую, и тогда придется ехать по ночам. А пока – можно щуриться на солнце через тёмные стёклышки и подставлять ему нос.
– Нельзя мне голову отрывать, – строго отвечает Ам-Зейрус, – я, быть может, везу в Озёрный край лекарство, как обещал еще восемь лет назад. Правда, не так я себе представлял исцеление, ох и не так!.. Нам придется очень умно подбирать слова, чтобы объяснять древ-ним, какое это благо для больных и осиротевших – становиться вампирами. Что мы не спятили, не издеваемся и не хотим их всех добить. Знаешь, пожалуй, нас даже не дослушают, возьмут лопаты да прикопают в тенёчке, где дикие грибочки…
Я улыбаюсь. Мне интересно. Всё интересно: дорога, Озёрный край далеко-далеко впереди, необходимость убеждать и доказывать, даже лопаты и грибочки мне будут в новинку. Интересно, когда я увижу родные края, в моей памяти пробудится что-нибудь еще? Наверняка.
– Будь уверен, Озёрный край – тоже не навсегда, – обещаю я. – В конце концов, какие-то чужие жирные Вышние согнали меня с моей земли! Думаешь, я так это и оставлю? Вот уж нет! Мы еще наведем в их краях порядка и ужаса, хвостом своим клянусь!
– У меня тоже наберется несколько неоплаченных счетов там-сям, – уверяет Ам-Зейрус и понукает лошадь шагать живее, – потому как, видишь, судьба только и делает, что окунает нас мордой в грязь!
– Тут не поспоришь, – с чувством поддакиваю я. – Но согласись: всякий раз, ныряя поглубже, мы непременно находим что-нибудь на дне!
