– Конечно.
– Как долго вы искали его?
Прежде чем ответить, она сделала паузу, потому что знала, к чему все идет. Я вопросительно поднял брови.
– Двадцать пять минут, – ответила она. – Это были худшие полчаса моей жизни.
– Этого достаточно, чтобы доказать, что вы не любили мою сестру как собственную дочь. Прошло почти четыре года, как она пропала, а вы притащили свой зад всего пару минут назад, делая заявления, словно кандидат на роль президента.
– Четыре года! – Она огляделась вокруг, рассматривая неровные заборы и потрескавшийся бетон. – А ты все еще не знаешь, где она?
После того как офицер по прогулам из школы достал мою мать, Рэтт наконец придумал историю о том, что Виа переехала к своему папочке, хотя никто даже представления не имеет, где он, особенно Виа. Рэтт подделал кучу бумажек, затем избил мать до полусмерти за бездумное рождение детей. Дело в том, что Виа исчезла бесследно благодаря дочери миссис Фоллоуил. И мне.
– Попробуйте угадать, – саркастично усмехнулся я.
Она пожала плечами и прищурилась:
– Все, вставай, Пенн.
– Нет, мне и так хорошо.
– Совсем нет. – Она протянула мне руку прямо в лицо. – Вставай!
Я рассмеялся просто потому, что могу. Потому что мне восемнадцать и никто, а особенно незнакомцы, не имеют права мне указывать. Потому что моя мать умерла от передоза вчера, а я ничего не чувствую. За последние два года мы едва ли обменялись и парой слов. Рэтт не проронил и слезинки. Просто сказал мне собрать вещи и проваливать из дома, добавив, что мне следует благодарить его за то, что позволил мне остаться до ее кончины.
– Пенн, мне нужно, чтобы ты пошел со мной. – Она пощелкала пальцами у моего лица. Я проигнорировал. Думаю, так происходит, когда ты не спишь вторые сутки подряд.
– Да? – Не знаю, почему улыбаюсь, я ведь в таком дерьме, что даже ее наманикюренная рука не сможет вытащить меня. – Напомните, почему?
– Хорошая альтернатива – жилье и обучение в школе. Кстати, сегодня твой первый учебный день. Если бы все было хорошо, то ты уже находился бы там. И ты больше не на попечении государства. Даже если найдешь постоянное место проживания, то тебе придется часто переезжать, что создаст помехи для работы или обучения. У тебя не будет денег для продолжения футбольной карьеры, так что, если ты переедешь куда-то, где есть футбольная команда, они вряд ли позволят тебе стать капитаном. Зачем сдавать позиции? Тебя пригласят в лучший колледж, если будешь продолжать в том же духе. Закончи выпускной класс, оставаясь в нашем доме, а затем каждый пойдет своей дорогой, если захочешь. Но, в конце концов, дай себе шанс на успешную жизнь. Не отвергай такую возможность из-за гордости.
Она знает очень много о моей жизни, но это не удивительно. Если ты ребенок из этого района, то твое личное дело швыряют туда-сюда.
– У вас с сестрой настоящий талант в спорте, – добавила она.
– Так что? Я останусь в вашем доме и мы будем играть в семейку весь год? – Я щелкнул пальцами.
– Мы не собираемся ни во что играть. Мы семья. И тебе все рады.
– Притормозите, мадам. Вы говорите так, словно рекламируете сериал «Это мы».
Мне следует остановиться. Я теряю золотую возможность. Моя тупая заносчивость приведет к тому, что я закончу без стипендии и крыши над головой, а я пока не готов так скатиться. Я ничего не имею против Мелоди Фоллоуил. Но вот ее дочь – это другое дело.
– У нас все получится. – Она снова предложила мне руку, а я отказался. Снова.
Она подвинула руку на сантиметр ближе к моему лицу.
– Какие бы у тебя ни были проблемы, мы сможем все решить. Я хочу найти твою сестру.
Моя сестра мертва, чуть не сказал я вслух, но мне к черту не нужна еще жалость. Это всего лишь предположение. Но Виа никак не может быть жива, если бы это было так, то она послала бы мне письмо, сообщение или позвонила бы за четыре года.
– Удачи.
– Мне не нужна удача, когда у меня есть деньги.
Я изучал ее, раздумывая, правда ли все это. Она принимает свое богатство как должное. Теперь понятно, где ее дочь приобрела комплекс превосходства. Им буквально несет от миссис Фоллоуил, но это положительно сказалось на ее девочке.
– Поднимай свою сумку.
Когда я не двинулся с места, она подняла ее и кинула в машину, оставив пассажирскую дверь открытой.
– Отлично. Ну и стой там. Теперь у тебя точно ничего нет, официально!
В конце концов я встал и залез в машину, не оглядываясь на дом Рэтта. Мои руки зависли над кожаными сиденьями, не дотрагиваясь до них.
Черт.
– Вы выкинете меня через час, – сухо прокомментировал я.
– Посмотрим, Скалли.
Я потрогал ногтем кожаное сиденье, поражаясь тому, как красиво мои неидеальные ногти смотрятся на нем. Когда она завела двигатель, я зажег сигарету и открыл окно. «Последний шанс передумать, леди».
– Сигареты погубят тебя. – Она надела солнечные очки и дерзко подняла подбородок.
– Хорошо, тогда чего они ждут?
Не знаю, на что я рассчитываю: на лекцию, наказание? А может, крик? Меня не воспитывали уже целую вечность.
Но то, что я увидел боковым зрением, удивило меня. Она улыбалась.
– А ты нахал. Вы с моей дочерью Дарьей подружитесь.
О, она даже не представляет, насколько ошибается.
Глава третья
Ты наполнила меня страданиями.
Дала им немного настояться.
И вот пришло время распробовать —
что же из этого всего получилось.
Дарья
Я положила дневник на край стола директора Причарда и сделала шаг назад. Он даже не оторвал хмурый взгляд от чтения документов. Я потерла немного вспотевшие ладони о юбку. Директор лизнул палец и перевернул страницу брошюры, которой был так занят. Эта причудливая привычка напомнила мне, что он на двадцать лет старше меня.
То, что мы делаем, – неправильно.
Свою первую запись в черном дневнике я сделала в день исчезновения Вии. Тогда я поняла, что уже не просто озорной ребенок, я – подлая девушка. С тех пор мой ежедневник забит разными заметками.
Я ношу его с собой везде, будто он моя личная черная туча над золотистыми волосами; я сплю с ним под подушкой. Он хранит мои самые страшные секреты. То, что знаем только я и директор Причард: как я отрезала волосы диснеевской принцессе Эсме, когда нам было пятнадцать, как я уговорила маму забрать бродячего кота, просто чтобы заставить ее ревновать.
Как я разрушила жизнь Вии.
– Уже вернулась? – Его голос безжалостен. Он прибивает меня к земле, напоминая, как я мала и ничтожна.
