– Это не ласковое прозвище. Так что не стоит начинать рассылать приглашения на свадьбу.
– Хммм, – протягивает она, кусая розовый ноготь.
– Как там твой маленький дружок Гас? Все так же отстойно?
– Философия Пенна Скалли: когда жизнь подкидывает тебе лимонов – становись озлобленным придурком.
– Одна игра, – подчеркиваю я, – вы выиграли только одну игру. Жизнь не подкидывала лимонов, она предоставила мне отличную возможность отомстить.
Я должен убедиться, что Дарья всего лишь развлечение, а не пристрастие. Сердца подростков – дерьмо, верные, словно голодающий кот. Они принимают все, что угодно, даже отходы. Не хочу кормить свое ржавое сердце. К тому же Дарья достаточно сильно прошлась по нему, чтобы я знал – она не жирный бургер, она – леденец с цианидом.
Прохожу мимо нее, она следует за мной по пятам. Пытаюсь сохранить адекватный пульс, но сердце хочет то, что оно хочет. Видимо, на данный момент ему нужен леденец. Волосы встают дыбом, как и мой член, который дергается в шортах, видимо, тоже хочет выстрелить цианидом.
Останавливаюсь перед входом в ванну и оборачиваюсь:
– Все, концерт окончен. Вали отсюда, Дар.
– Дар! – пропищала она. Да уж, девчонка смягчила меня после всего, что произошло на колесе обозрения. Есть еще вариант, что она пудрит мне голову, чтобы я попытался трахнуть ее и нажил себе проблем. Вероятно, более допустим второй вариант. У Дарьи нет сердца, и она все еще ненавидит меня.
– Теперь у меня два милых прозвища. Мне принести браслеты дружбы, Пи?
– Если только они будут розовые. В желтых мои запястья выглядят толстыми.
Я флиртую с ней. Пожалуй, я заслужил все то дерьмо в моей жизни.
Надеюсь, что Виа не умерла, иначе ее призрак будет преследовать меня всю жизнь, пока я не попаду в ад за флирт с Дарьей. Но где бы сейчас ни была Виа – она не здесь. И может, я все еще злюсь на Дарью, но мой гнев по отношению к сестре тоже свеж.
– Чего ты хочешь? – сплевываю я в раковину.
– Ты дважды видел меня обнаженной. А я ни разу не видела тебя голым. Пришло время поменяться ролями, – говорит она. Я пялюсь на нее целую минуту, за которую ничего из этого не проскочило в голове – моя стипендия, Причард, ее родители или даже моя бедная девушка, которая терпела все слухи про Блис Ортис. Единственная вещь, о которой я беспокоюсь, – это долбаный розыгрыш, иначе мой член никогда не оправится от разочарования.
– Ты собираешься рассказать папочке, что я вел себя неприемлемо? – смеюсь я, прикусывая нижнюю губу. Не исключаю, что Дарья сядет на мой член, чтобы обвести вокруг пальца и выкинуть из дома.
– А ты собираешься рассказать папочке, что я три раза в неделю закрываюсь с директором в кабинете и мы занимаемся Маркс знает чем?
Понимаю, что она делает – пытается сказать, что у нас у обоих есть компромат друг на друга. Она дает мне власть, от которой я не могу отказаться.
– Я не старый и обвисший. Будет ли это проблемой?
– Конечно. Проваливай из моей ванны, – смеется она, но нервничает.
Я снимаю футболку, оголяя тело. Пресс у меня с заметными шестью кубиками, загорелый и впечатляющий косыми мышцами внизу, которые сводят с ума девушек. И дорожка светло-каштановых волос, скрывающаяся в шортах. Я вижу, как она смотрит на меня. У меня такой стояк, что мозг отказывается функционировать. Вся кровь прилила к члену, который настолько тверд, что может лопнуть от одного ее взгляда.
Так вот каково это, сдохнуть от перевозбуждения. Мой некролог будет постыдным, если кто-то решится написать его.
– Это все хорошо и красиво, но шорты все еще на тебе. – Она облизывает губы, снимает резинку для волос, распуская хвост, бросает ее в раковину. Она трясет головой, и волосы становятся объемными и сексуальными.
Я стягиваю шорты и быстро снимаю носки, так как нет ничего более жалкого, чем обнаженный мужчина в носках. Я стою словно каменная статуя, мой член тоже.
Она стоит напротив меня и долгое время ничего не произносит. Затем делает шаг и наклоняется, почти касаясь меня. Горло дрожит от стона, который я пытаюсь подавить, думая о том, как она коснется меня – как она коснется его, – но она включает воду и снимает топ. Нет ничего, чего бы я там не видел, но не могу оторвать взгляд от розовых сосков, плоского животика и плавного изгиба бедер.
– Дай мне знать, в какое отверстие мне следует внести плату, – сглатываю я. Господи. Она раздевается. Для меня.
– Не думай, что ты можешь себе позволить меня, Скалли. Я не принимаю мелочь и скидочные купоны.
Ситуация снова изменилась, и мне хочется снести все стены к чертям, чтобы показать ей, что я все еще ее ненавижу, что ничего не изменилось и я просто хочу трахнуть ее.
– Мы примем душ вместе, глупенький, – наконец-то объяснила она, спуская юбку. Черные трусики летят следом. – Но ты не будешь касаться меня. Угадай почему? Ты ведь не знаешь, как я воспринимаю свои первые разы, но я знаю. Поэтому ты не заслуживаешь секса со мной.
– У тебя никогда не было секса в душе? – Дерьмо с большой буквы Д. Эта цыпочка, скорее всего, видела столько членов, сколько куриц нет на фермах. Раздеваться со мной и не позволять касания – это ее расплата. Но это та цена, которая может обойтись мне очень дорого.
– У меня есть право хранить молчание, – мурчит она. Проклятая Америка.
– Хорошо.
– Хорошо.
Мы вместе залезли в душ. Я задумался, что ее семья может внезапно прийти домой раньше с работы или танцев, но мне пофиг. Не то чтобы мне не нравились Мел, Бейли и Джейми. Просто меня так часто подводили по жизни, что привязываться к этой семье не входит в мои планы.
Оказавшись внутри, я хватаю мыло и натираю тело. Она сжимает сто пять разноцветных бутылочек с разными маслами для душа. Я понюхал их все, неудивительно, что она пахнет пирогом и фиг пойми какими видами цветов.
Я наблюдаю за ее гибким телом, сильным и живым, и удивляюсь – зачем мы это делаем? Ведь ничего не последует. Это чистая, сладкая пытка, которая отдается болью в мышцах и члене.
Мучитель, мучимый своей добычей.
– Хорошо прошел день в школе? – Она невинно взмахивает ресницами, сладкая улыбка появляется на губах. Я мысленно возвращаюсь к разговору с тренером о Причарде этим утром и о моей футбольной карьере. Другой парень пожаловался бы на Причарда и позволил бы ей разобраться со всем этим дерьмом. Но, во-первых, я не исполняю приказы, особенно от идиотов в дорогих костюмах; а во-вторых, это поставит ее в уязвимое положение, не хочу, чтобы он прижал ее к стенке.
– Я выжил. – Сгибаю бицепсы, когда смываю мыло с плеч, чтобы посмотреть, следила ли она за мной, и, конечно же, она это делает. Быстро отводит взгляд, когда я ухмыляюсь. – А ты как?
– Все прошло хорошо, – откашливается она.
