– Твоя беззащитность – самая горячая вещь в мире. – Он нежно кусает мочку уха, и я открываю глаза, видя, что он все еще смотрит на нас в зеркало.
Конечно, он воспользовался моей слабостью. Почему бы ему это не сделать? Это дарит ему ощущение силы в наших взаимоотношениях.
Колени подгибаются, когда он касается меня еще быстрее и глубже, а затем раздается скрип двери и шаги по лестнице.
– Маркс! – вскрикиваю я, разворачиваясь и толкая Пенна. Смотрю беспомощно налево и направо, пока глаза не останавливаются на двери в душевую. Пихаю его и закрываю за ним дверь в тот момент, когда открывается дверь в студию и входит папа.
Черт. Черт. Черт.
Я попалась. Натягиваю ниже футболку, пытаясь скрыть заметные следы возбуждения на шортах. Тело дрожит от надвигающегося оргазма.
– Все нормально? – хмурится отец. – Пошел за стаканом воды и услышал разговор.
– Я одна!
Слишком неправдоподобно.
Я откидываю волосы, прочищая горло:
– Совсем одна, как ты видишь.
Улыбка настолько натянутая, что может лопнуть кожа. Папа указывает подбородком на дверь душевой.
Нет, пожалуйста, нет.
– Открой дверь, Дарья.
– Папа…
– Быстро.
Я иду к душевой и открываю ее. Он все еще у двери, но хорошо видит большую часть комнаты.
– Отодвинь штору.
– Ты серьезно?
– Не задерживай меня. Все это смешно, пока в доме не появился парень, который хочет залезть в трусы к моей маленькой девочке.
Я знаю, что он шутит, но на сердце радость, что все-таки он переживает. Подбадривая себя, я делаю глубокий вдох, зная, что он увидит Пенна. Я сдвигаю штору и отхожу. Но Пенна там нет. Я кусаю нижнюю губу, скрывая удивление, а потом поворачиваюсь к папе.
– Прости, моя маленькая принцесса, – хихикает он. – Ну и раз уж мы заговорили… Держись подальше от парней.
– Хорошо.
– Я имею в виду всегда.
– Все, иди, пап.
– Иди спать. Папочка любит тебя.
Как только он закрывает дверь, я заглядываю в душевую, осматривая ее с удивлением. В ней нет окон, куда делся Пенн?
– Я внизу, ужасный монстр, – слышу смех.
Он, полностью одетый, лежит на дне ванны и улыбается такой улыбкой, что может разверзнуть небеса.
– Двигайся, – говорю я и толкаю его.
Мы лежим, он обнимает меня, пока мы не засыпаем. Нет никаких разговоров, касаний и поцелуев. Только мы вдвоем делаем что-то неправильное, но чертовски приятное.
В половине пятого у него сработал будильник, и мы оба пошли в комнаты. Когда до них добрались, он тихо закрыл дверь, без хлопка.
Я улыбаюсь.
Маленькая победа.
Глава девятая
Ненавижу лгать тебе в лицо.
Но люблю наблюдать, что я могу сделать с тобой,
когда мой рот говорит вещи,
которые уничтожают тебя.
Дарья
На следующий день я помогала маме на кухне. Она достала овощную запеканку из духовки, пока я нарезала помидоры для салата.
– Кажется, что здесь слишком много овощей и очень мало мяса. Так, Скалли? – Папа зашел на кухню и быстро поцеловал меня в лоб, а затем Мел в губы. Бейли освобождена от помощи на сегодня из-за предстоящего экзамена, кроме того, изнурительное расписание в балетной школе очень утомляет ее.
– Чертовски верно, сэр. – Пенн прошел в дом позади него, все еще в футбольной экипировке. Я проверила время на дедушкиных настенных часах: семь сорок пять. Что-то задержало его в Сан-Диего на целый час после тренировки. Или кто-то. Адди, вероятно.
Не ревнуй. У тебя нет на это права.
– Детка, нам надо поговорить о домашнем обучении Бейли и еще кое о чем. – Мелоди поцеловала папу в губы. Слишком много поцелуев на сегодня, чтобы сохранить здоровый аппетит.
Стойте, что? Бейли уходит из школы?
Бросаю взгляд на Мелоди.
– Ой, ничего особенного, – она отмахивается, сталкиваясь с моим суровым выражением лица. – Мы просто хотим немного облегчить жизнь Бейлс. У нее и так по шесть занятий в балетной школе на неделе.
Итак, я была права. Мелоди хотела отправить Бейли и Вию в Лондон вместе. Бьюсь об заклад, что она опустошена из-за одержимости Бейли остаться в Тодос-Сантосе.
– У меня есть время, чтобы быстренько принять душ? Не успел принять в школе, – спросил Пенн.
Я усмехнулась про себя, не отрываясь от томатов. Мама очень строго относится к совместному ужину и никогда просто так не задерживает его без уважительной причины, мы и так опоздали на сорок пять минут. Тусовки с мамашей твоего ребенка, если тебе интересно, Пенн, не входят в этот список. Мел и так сдвинула ужин, чтобы подстроиться под расписание тренировок Пенна. И она не будет больше откладывать.
– Конечно, – пропищала Мел, – Бейли все равно еще не закончила с домашним заданием.
Я стою с открытым ртом, стараясь не огрызнуться на нее. Она никогда не позволяла мне ничего подобного.
Я резко бросаю овощи в салатницу.
– Вот, – рычу я. – Я собираюсь посмотреть «Настоящих хозяек Далласа», пока мы не сели есть.
– Или ты можешь остаться со мной, и мы полистаем каталог Шанель, – предложила Мелоди, открывая бутылку белого вина.
– Нет, спасибо, – язвительно произношу я.
– Эй, а может, тогда мы…
– Нет! – изображаю подобие улыбки на губах и хлопаю ресницами. – Пожалуйста, не смущай нас обеих своими предложениями. Даже если ты предложила бы шопинг в Милане, мой ответ будет нет.
Двадцать минут спустя мы ужинаем. Обстановка накалена. Радостное возбуждение Бейли насчет балетной школы заразно. Девочка слишком идеальна на фоне моего огромного мешка с недостатками.
– Кстати, на следующей неделе мне снимают брекеты! – объявляет она, и Пенн первым поздравляет ее через стол. Я говорю, что рада за нее, потому что я действительно радуюсь, а потом она произносит: – Отлично, да? Как раз перед Нью-Йорком.
– Нью-Йорком? – Я смущенно потираю нос.
– Мама берет меня с собой в Нью-Йорк!
Вилка падает у меня из рук на тарелку. Комната погружается в абсолютную тишину. Мне надо что-то сказать. Что-то радостное. И я хочу – ведь я люблю Бейли, хочу, но не могу. И это ведь не Халк внутри меня. Мелоди права – это я.
– Это подарок на день рождения. Это… это была моя идея, – она заикается. – Я… ммм. Я хотела на неделю, но мама согласилась всего на четыре дня.
