Он разворачивается и уходит, оставляя меня в пустом коридоре. Я догоняю его, давясь собственными слюнями. Я слишком потрясена, чтобы вырабатывать слезы. Моя жизнь, какой я ее знаю, почти окончена. Я спотыкаюсь о собственные ноги, цепляясь за его рюкзак, чтобы не упасть. Он резко разворачивается с рыком.
– Руки убрала, Фоллоуил.
– Ты не можешь так поступить со мной. – Мои колени ударяются о пол. Как уместно. В таком ракурсе я наконец-то вижу все, что происходит. Все мои ошибки, людей, которых я выбирала, – спортсменов, мошенников, популярных детей – они все отвернулись от меня. Гас держит мое будущее – мою репутацию – между своими толстыми пальцами.
– Пожалуйста, – говорю я, отодвигая гордость. – Я умоляю тебя. Я сделаю все, что угодно. Скажи, что сделать. Я не доберусь до Пенна. Никто не может добраться до него.
Пенн – железный человек.
Гас вежливо улыбается, поднимая меня за воротник платья и ставя на ноги.
– Я думаю, что ты очень способная девочка, Дарья. Разберись с этим. Или я похороню тебя.
– Нам надо поговорить.
Могу представить, как я говорю эти слова маме, будущему парню, друзьям, семье… но не моему директору. Но вот я – стою напротив директора Причарда и говорю ему именно это. Я только что отправила весь несуществующий завтрак в унитаз и выплакала все глаза, скорее всего, снаружи выгляжу так же, как и ощущаю себя внутри.
Когда я вошла в кабинет, то сразу же, не дожидаясь приказа, закрыла дверь – первый признак того, что что-то не так. Обычно я следую четким инструкциям – так заведено с нашей первой встречи. Когда убежала Виа. Когда я пришла к нему в средней школе, то ждала, что он сообщит родителям, запустит цепь событий, которые приведут к исправлению ошибки, к исправлению меня.
Вместо этого он толкнул банку M&Ms на краю стола, не отрывая от меня взгляд – разноцветные драже рассыпались по полу, подкатываясь к ногам.
– Соберите их, мисс Фоллоуил. На коленях, пока я зачитываю ваши грехи.
Это стало нашим обычаем.
Спустя годы он приказывал мне убрать на полках в его кабинете, почистить ковер, начистить его туфли, а недавно, когда на горизонте замаячил Пенн, – он бил меня линейкой по рукам. Как раз в том месте, где я могла бы обвинить в красноте усердные тренировки.
Он всегда зачитывал грехи медленно, многозначительно останавливаясь на самых сочных моментах.
Большинство грешников восхваляют Деву Марию – я восхваляю удары линейкой.
Я заслужила это. Я заслужила боль. Слишком много боли я доставила другим, чтобы винить директора Причарда в том, что он заставляет меня проходить через нее.
Причард говорит, что наши встречи – это дисциплина. Они наставляют меня на путь истинный. Но честно, мы оба понимаем, что я не становлюсь лучше. Чем больше проходит лет, тем больше меня затягивает пучина страданий.
Я всегда говорю, что мы оба ненормальные люди, которые творят странные вещи, потому что никто другой не поймет нас. Но так было до тех пор, пока не появился Пенн, и тогда я поняла, что Причард считал меня своей собственностью. Я поняла, что страсть лучше, чем борьба. Она великолепна, если ее правильно подать.
Но с тех пор удары линейкой стали жестче, задания Причарда стали более скрупулезными и радикальными.
– Прошу прощения? – Он не отрывается от бумаг, которые подписывает. На них виднеется логотип команды, так что думаю, что это связано с футболом. Все связано с футболом в последнее время. Ходят слухи, что Гас подсел на Ксанакс и смешивает его с алкоголем, чтобы справиться со стрессом.
Я сажусь на стул напротив него. Он отрывает взгляд от бумаг:
– Я позволял вам присесть, мисс Фоллоуил?
– У нас проблема. – Мои губы дрожат. Я наклоняюсь к нему и убираю ручку из его рук.
Его глаза сужаются, взгляд падает на мои руки:
– Действительно. Доставайте грешную книгу.
Именно так он ее называет. Это всегда сводило меня с ума, будто он выше всех грехов.
Я делаю глубокий вдох и одновременно выпаливаю:
– У меня нет ее.
– Что значит «у меня нет ее»? – Его челюсть сжалась.
– Сильвиа Скалли украла ее у меня из комнаты прошлой ночью. Как вы знаете, она живет со мной сейчас. Теперь книга у Гаса, и он угрожает, что обнародует ее перед всеми, если я не заставлю Пенна Скалли слить игру.
Они, вероятно, вместе все это спланировали и смеялись, пока читали ее. А я? Я была дурой, которая купилась на отвлекающий маневр Пенна. Пока я помогала ему обрабатывать лицо, Виа была наверху, воруя у меня самую ценную вещь. То, что может разрушить меня. Губы директора Причарда начали нервно подергиваться. Уверена, что сейчас, с темными синяками под глазами и лопнувшими сосудами в них, я уже не та девушка, которая сможет заставить Пенна пойти на это. Я не наложила макияж сегодня утром, а волосы в полном беспорядке.
– Я писала о вас в своей книге, – значительно добавила я, чтобы напомнить, насколько серьезна наша ситуация. Причард упоминается в моем дневнике много раз. Я сжала глаза и покраснела, когда вспомнила, чем я делилась там.
Запись номер сто двадцать два: однажды я зашла в его кабинет, но директора там не было, тогда я потерлась промежностью о его стул. Когда он приехал, то заставил меня вылизывать его. Это было самой сексуальной вещью, которую мы когда-либо делали. И хотя это не подразумевало физического контакта – мы оба кончили.
Его челюсть дергается, и я знаю, что сейчас его терпению придет конец. Мы оба в полном дерьме – поэтому я здесь – надо остановить Гаса.
– Он не опубликует ничего, что связано со мной, – спокойно проинформировал меня директор.
Я изумленно моргаю.
– Откуда вы знаете?
– Я умнее, чем чирлидер, как и он.
Я смотрю в одну точку перед собой с широко открытыми глазами.
– Не знаю. Может, я и тупая, – говорю я. – Но это Гас. И поверьте мне, он найдет, как использовать эту информацию против вас.
– Действительно! – прорычал он, вставая и сбрасывая все со своего стола. Я отпрыгиваю прямо на стуле – никогда не видела его таким злым.
– Что мне сделать? Пригрозить мисс Скалли и мистеру Бауэру? Просто потому, что ты решила раздвинуть ноги перед парнем с другого берега, хотя я предупреждал тебя?
Пришла моя очередь встать и со злостью ударить себя кулаком.
– Мы вместе попали в ловушку. Нам надо что-то придумать.
– Нет. Вам надо что-то придумать. Это не мои проблемы – это ваши проблемы.
– Даже если вы договоритесь с Гасом не печатать страницы о вас, то я все расскажу, – предупреждаю я.
