Он ухмыляется:
– И что? Никто не поверит. Ты просто очередная потерянная, испорченная девчонка. Не забывай, что происходило здесь: как ты показывала сиськи, становилась раком. У нас никогда не было секса, и я никогда не касался тебя кожей. Я даже никогда не целовал тебя. Все. Было. По. Твоей. Инициативе.
Я ошарашена. Такое ощущение, будто кто-то выбил почву из-под ног. Но я продолжаю действовать на автопилоте просто потому, что не могу ему позволить взять надо мной верх.
– Вы рискуете, Гейб? – Гейб. Я никогда не называла его по имени. Только сейчас, потому что у меня нет ни капли уважения к нему.
Он рассеянно проводит рукой по волосам.
– Уйдите, мисс Фоллоуил. И не возвращайтесь, пока не вернете книгу, чтобы получить наказание до посинения спины.
– Если я еще хоть раз появлюсь где-то поблизости от вас. – Я вскидываю голову и весело смеюсь. – Вы всегда ревновали к Пенну, который, кстати, – я засовываю палец в рот и вытаскиваю с характерным звуком, – фантастический любовник.
– Дарья…
Причард также никогда не называл меня по имени.
– Он был очень хорош, когда лишал меня девственности. Кстати, немного позже после того, как вы обнаружили нас в раздевалке.
– Прекрати сейчас же. – Он обходит стол и направляется ко мне. Медленно. Как хищник.
– Конечно, я была полностью готова к тому…
– Стоп! – Он достает линейку, указывая на меня. Моя улыбка становится шире. Я прыгаю со скалы с неисправным парашютом.
– Чтобы принять его внутри себя, извиваясь и крича от сильнейшего оргазма…
Одним резким движением он прижал меня к холодной стене животом, задрал платье и ударил так сильно, что перед глазами запрыгали звезды.
– Нет! – заорала я. – Не смей трогать меня, урод. Между нами все кончено, Гейб.
Он тянет меня за волосы и шепчет в ухо:
– Мы закончим тогда, когда я скажу, Дарья.
Бороться, бороться, бороться.
Мой зад горит, как и мои глаза. Я слишком ошеломлена, чтобы двигаться, чтобы бежать. Желчь поднимается к моему горлу.
Мой директор, мой священник, мужчина, который хранил все мои тайны, которому я думала, что могу доверять, просто порол меня линейкой против воли. Не один раз. Не два. Около дюжины, с таким безумством, которого я никогда не видела до этого.
Когда он остановился, мне показалось, что мир раскачивается из стороны в сторону как на волнах. Я скатилась по стене, рот открыт, но я не знаю, что сказать. Директор Причард не собирается помогать мне.
Вести войну с Вией и Гасом мне предстоит не просто в одиночестве, я только что обнаружила, что на их стороне сильный союзник.
Когда я услышала, как он делает шаг назад, то повернулась прямо к нему.
Что случилось с тобой в этой церкви?
Я посмотрела на него сквозь пелену слез, ожидая извинений, раскаяния. Нет, не за то, что только что здесь произошло – я не думаю, что он это все осознавал в полной мере, – за все четыре года. Я смотрю вниз – у него стояк.
Сильный.
Очень сильный.
Как я могла упустить этот момент? Правильный, униженный католический мальчик превратился в неправильного, унижающего мужчину. Моя задница горит так, что я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь на нее сесть. Ноги дрожат, а сердце рвется из груди.
Я потеряла все в течение семестра. Я не получила парня, счастливый финал или идеальную семью. Я потеряла статус королевы и звание капитана команды.
– Вы моя страшнейшая ошибка, – шепчу я ему.
На его лице появляется дьявольская улыбка.
– А ты, дорогая, мой любимый грех.
Глава двадцатая
Значимость моей любви к тебе так высока,
что она похоронила меня на большой глубине.
Я больше не могу спать и есть.
Встречаться
с собственным взглядом в зеркале.
Дарья
Когда упало первое домино и моя реальность начала рушиться, все зависло в воздухе на долю секунды. В тот момент я задержала дыхание и готовилась к удару.
Вот где я сейчас. Изранена, напугана и унижена. Я испытала самую трагичную вещь в своей жизни – сексуальное и физическое насилие, но почему-то меня не покидало ощущение, что худшее еще впереди.
Я смотрю на красные рубцы в зеркале дома и вытираю слезы. Я искажена от стыда, ужаса и страха.
Он трогал меня против моей воли.
Он ударил меня.
Я играла с огнем и обожглась, получив шрамы. Дюжину.
Но самое грустное, что это не ранит так, как возможность видеть Пенна в коридоре.
Я нанесла крем с алоэ на рубцы и надела длинную пижаму без трусов – любое касание материала к ранам доставляло нестерпимую боль. На телефон пришло уведомление о новом сообщении, и я помедлила.
Это Причард.
Встречаемся в парке Касл Хилл в семь. На скамье под вишневым деревом.
Гейб Причард не извиняется. Он опасный, непредсказуемый, и хотя я пообещала себе, что никогда больше с ним не увижусь, появилась надежда, что до него дошло. Осознавая, что Гас и Виа могут навредить нам обоим, он, скорее всего, планирует разобраться со всем. Знаю, что он понимает, что я слишком напугана, чтобы рассказать родителям, но зачем рисковать? Я печатаю ответ.
Чтобы вы снова смогли унизить меня? Нет, спасибо.
Он отвечает через секунду.
Чтобы мы могли разобраться и двигаться дальше в наших отношениях.
Я почти рассмеялась, как вдруг в дверь постучали.
– Ты торчишь там уже час, – визжала Виа. – Оставь горячую воду для остальных, принцесса.
Конечно, она разговаривает так со мной, когда мы дома одни. Я приподнимаю пижаму, чтобы в последний раз посмотреть на свою пятую точку, и открываю дверь. Моя рука все еще на ручке, и я смотрю на нее в ожидании извинений. Понимания того, что она сделала. Хоть что-нибудь. Один признак человечности.
Ничего. Пусто.
Виа поднимает блондинистую бровь, скрестив руки на груди. На ней красивое платье с цветочным рисунком. Скорее всего, Мелоди купила его для нее. Наверное, в Нью-Йорке. Вероятно, пока я оплакивала смерть семьи, которой не знала.
– Дерьмово выглядишь. Ты плакала? – Она фыркает, толкая меня плечом.
Я качаю головой:
– Ты облажалась. – Мой голос тихий и спокойный.
Это единственное, что пришло мне в голову. Может, это то, что имеет значение. Да, моя жизнь кончена, но так же, как и ее. Разница в том, что я знаю свою судьбу, а она нет.
