И два с половиной дня с тех пор, как мне удалось хоть что-то поесть, чтобы меня не стошнило (пиво же считается, да?).
После того как Рэтт избил ее за кражу мобильного телефона и попытку позвонить в Лондон, я не удивлен, что она не вернулась. Уверен, это лучше, чем трахаться с Рэттом. Виа обычно очень осторожна с ним, так как она девушка. То был момент слабости с ее стороны и стоил ей гораздо больше, чем она была готова заплатить.
В надежде, что она объявится, я весь пятничный день провел, шатаясь около балетной студии. Вдруг она осталась ночевать в доме учительницы? Кажется, они были близки, хотя довольно сложно сказать, ведь Виа надевала маску каждый раз, когда мы пересекали черту города Тодос-Сантос на автобусе. И меня трясло от того факта, что она так и не вышла на связь, убеждая себя, что у нее есть на это причина.
В шесть часов девочки, одетые во все розовое, начали медленно выходить из здания. Сунув руки в карманы, я остановился у черного блестящего Range Rover и ждал учительницу. Она покинула здание последняя, смеясь и прощаясь с толпой учеников. Рядом с ней шла девушка. А если быть точным: именно та, которую я поцеловал. А еще точнее – девчонка, по которой я схожу с ума весь год. Она прекрасна, словно экспонат из музея. А самое печальное – недостижимая. Они заметили меня на полпути. Глаза девушки округлились в удивлении, и она осмотрелась, пытаясь понять, есть ли свидетели нашего разговора. Вероятно, она подумала, что я здесь ради нее.
– Привет, – сказала она и заправила прядь волос за ухо. Она взглянула в сторону миссис Фоллоуил, всем видом показывая, что не знает, кто я такой.
– Привет, – ответил я, параллельно убивая бабочек в животе: сейчас не то время и место, – мадам, моя сестра Виа, она ваша ученица. Я не видел ее уже три дня.
Учительница ошеломленно вскинула брови, будто я ей только что сказал, что оставил кучу дерьма на капоте ее тачки. Она сказала блондинке подождать в машине, схватила меня за руку и потащила в переулок. Скрывшись между двумя зданиями, она приказала мне сесть и начала разговор.
– Я звонила ей по пять раз в день, оставила кучу сообщений, – прошептала она мне прямо в лицо. – Я хотела сказать, что ее приняли в Королевскую академию балета. Когда письмо так и не пришло, я позвонила туда лично. Ее уже ждут. Об оплате можете не беспокоиться, как я и говорила ранее: я за все заплачу.
Вздох вырвался из меня. Все ее будущее прямо здесь, а она может валяться где-нибудь в канаве. Проклятье, Виа. Черт тебя побери, неуловимая четырнадцатилетка.
– Прекрасно, мадам, спасибо вам за услугу, за которую ей никогда не расплатиться, если мы не найдем ее, – немного съязвил я. Сказав «мы», я имел в виду только себя. Мама никогда не будет этим заниматься – она никогда не обременяла себя заботой о случайном отпрыске от наркомана, – а Рэтт несказанно обрадуется новости, что теперь надо кормить на один рот меньше. Когда нам позвонили из школы, я просто соврал, что Виа у моей тети, а мама лишь подтвердила, когда завуч заявился к нам домой. С ненормальной прической, сигаретой во рту, словно это была кислородная маска, мама даже не поинтересовалась – правда ли это. Если я позвоню в полицию, то они упрячут нас обоих в детский дом. Может, вместе, но я сомневаюсь. Я не могу позволить этому случиться, мы не должны разлучаться с Вией.
Миссис Фоллоуил уставилась на меня с таким выражением, будто она подхватила кишечный грипп. Скорее всего, ее поразил тон, с которым я обратился к ней. Обычно, я намного дружелюбнее, но не сейчас, когда я впервые столкнулся с пропажей сестры. Дома мне приходилось вычищать стены от рвоты матери, закрывать дверь туалета, если Рэтт засыпал прямо на толчке. Поэтому я не смотрю на взрослых с тем уважением, как делает ее дочь.
– Ого, – все, что вымолвила миссис Фоллоуил.
– Спасибо за проницательность. Всего хорошего. – Я подскочил и двинулся по улице. Она развернула меня, ухватив за предплечье.
– Моя дочь… – она сжала губы и виновато опустила взгляд. Девушка, сидевшая в «Ровере», пялилась на нас и грызла ногти. – Моя дочь и Виа никогда не ладили. Я пыталась заставить их общаться, но чем больше я это делала, тем сильнее становилась их неприязнь друг к другу. Я подозреваю, что это из-за нее не дошло то письмо на прошлой неделе. Письмо, которое было так важно… Даже не знаю, зачем я говорю тебе это, – выдохнула она, качая головой. – Я всего лишь догадываюсь об этом… Но я не хочу знать наверняка, понимаешь? Мне неприятно даже то, что я просто задумываюсь о таком.
А может, стоило бы задуматься.
Обрывки воспоминаний начали мелькать перед глазами: я забираю письмо, зажатое в ее руке, разрываю его, бросаю в мусорный бак, ее расцветающая улыбка. И лимонад, который я вылил на обрывки, поддавшись умоляющему блеску в ее голубых глазах.
Я уничтожил все мечты моей сестры. Воплотил в жизнь кошмар.
Моя челюсть сжалась, я сделал шаг назад и бросил последний взгляд на девчонку, запечатлев ее в памяти. Занес ее в черный список, пообещав себе уничтожить ее, как только представится возможность.
– Так что, Виа не у вас? – Голос мой становился жестче, словно олово, с каждым словом. Я в отчаянии, не знаю, что делать. Я хочу разорвать этот мир на части, лишь бы найти Вию, но я не всевышний, чтобы уничтожить этот мир. Все идет своим чередом, потому что такие дети, как мы с Вией, постоянно исчезаем. И никому нет до этого дела.
Миссис Фоллоуил покачала головой. Она немного смутилась, дотронувшись до моей руки:
– Эй, почему бы тебе не пойти со мной? Я высажу Дарью у дома, и мы вместе поедем искать твою сестру.
Дарья.
Я развернулся и бросился к автобусной остановке, ощущая себя идиотом, полным ненависти и жизни. Я чувствую себя живым, как никогда до этого. Потому что я хочу убить Дарью. Она все отодвинула на задний план; пока я любовался ею, все вокруг нас сгорело.
Я как-то сказал ею: «Ты выглядишь так, будто тебе нужен друг». Идиотская мальчишеская доверчивость. Я мысленно выбросил это на землю и растоптал на пути к автобусу, который уже подъезжал.
Дарья была права – я наивен. Идиот. Ослепленный ее волосами, губами и сладкой меланхолией.
Мчась на остановку, я слышал, как кричит мое имя миссис Фоллоуил. Она знает, как меня зовут. Она знает, кто я такой. Кто мы. И почему это волнует меня? Почему меня волнует то, что девчонка знает, что я бедный.
Я запрыгиваю на первый подъехавший автобус, не имея понятия, куда он меня привезет.
Как можно дальше от девушки, но недостаточно далеко от меня самого.
Жжение в груди усиливается, дыра в моем сердце становится все больше и больше, и я уже слышу шепот бабули в своей голове.
Глазастик.
Глава первая
В ту ночь перед началом учебного года,
я заметила тебя на трибуне.
Ты выглядела очаровательно,
