Все это не должно быть опубликовано.
Дарья достаточно настрадалась.
– Назовите вашу цену! – рычит он, глаза потемнели.
– Все просто: ваша работа, местожительство и весь ваш мир. Я хочу, чтобы вы были где угодно, но не рядом с детьми или подростками, мистер Причард, и вы подпишете это.
Глава двадцать вторая
Я хочу быть всем для тебя.
Кроме одного:
твоего прошлого.
Пенн
Я сунул бутылку водки в бардачок и вытер рот тыльной стороной ладони.
Класс. Я превращаюсь в долбаного Рэтта. Я избегал особняка Фоллоуилов всякий раз, кроме тех случаев, когда мне надо было поспать, посрать и принять душ. Хотя даже тогда я передвигался на цыпочках в попытках не столкнуться с Дарьей или Вией, но каждый раз, когда это случалось, то меня словно резали пополам и разбрасывали обе части в разные стороны.
Оставляя открытой дверь машины, я прокладываю путь к «Змеиной норе». Еще слишком рано для битв, но люди уже начали собираться на трибунах, потягивая пиво и куря. Я нашел Гаса около крайней скамьи изучающим списки дерущихся, которые они составили с Шарпи в блокноте. Он облизывает палец и переворачивает страницу, когда я подхожу к нему, не поднимая взгляда.
– Скалли.
– Мы собираемся помириться или зачем ты позвал меня сюда? – икнул я, облокачиваясь на трибуну, у которой мы стоим.
Вчера Адриана позвонила и попросила о встрече в парке. Подчеркнув, что это очень важно. Я согласился, потому что подумал, что это касается моего отчима – он стал настоящей занозой в заднице. На фоне я услышал шепот Гаса, но подумал, что она может обслуживать его в «Ленни». Только после того, как я расстался с Адрианой в парке, когда она сказала мне, что у Харпер жар (его не было), я вспомнил, что она взяла перерыв, сказав, что хочет сосредоточиться на учебе.
Сейчас мне стало интересно, насколько глубоко Гас залез в мою жизнь без спроса. Потому что, если он забавляется с Адрианой и крутится рядом с моей сестрой, кто знает, что еще он взял без разрешения?
Только не Дарья, ради всего святого.
– Оу, – Гас бросает на землю блокнот и переворачивает кепку задом наперед, видимо, потому, что считает, что он еще выглядит недостаточно придурковатым. – Кто-то был очень плохим мальчиком.
– Выкладывай! – рычу я.
– Я просто хочу поговорить, – он поднимает руки, сдаваясь.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, кроме того, что твоя команда говно. Но об этом отлично рассказывают действия, а не слова, поэтому я просто напомню вам об этом на поле на следующей неделе.
– Об этом. – Он постукивает пальцем по губе, задумавшись. – Вижу, что твоя девушка не ввела тебя в курс дела о нашем последнем разговоре.
Я потираю челюсть:
– Адриана пытается забыть о твоем существовании. Она ненавидит тебя, как и мы все.
– Нет. Та единственная, которой есть до этого дело.
Дарья.
Моя челюсть сжимается, и я готов врезать ему просто за то, что он дышит в ее сторону. Ей довольно испытаний – частично по вине моей сестры, – и она не нуждается еще и в этих проблемах.
– Не впутывай ее в наши разборки, иначе у тебя будут проблемы гораздо хуже, чем проигрыш матча в пятницу. – Мой голос становится стальным, любые следы алкоголя покидают мое тело – я бодр и трезв.
– Слишком поздно, любовничек. У меня в руках ее дневник. Завораживающая вещица. – Он присвистнул. – Это чудо разлетится по всей школе. Шлепанье и унижение от директора, прямо как в плохой порнушке, грубый секс в лесу с тобой, полный игнор желаний матери и твоей сестры. Дарья была хороша в том, чтобы быть плохой последние четыре года.
Причард отшлепал ее? Слова горят на моей коже, и все, что я вижу, – красная пелена. Он коснулся ее. Нет, хуже – он причинил ей боль. И прямо под моим носом.
Злость заполняет мои вены и накапливается в желудке. Я на грани взрыва прямо около трибун и Гаса.
Делаю шаг в его сторону и сжимаю пальцы вокруг глотки. Я готов задушить его прямо сейчас и даже не пожалею об этом завтра утром. Эта мысль пугает меня своей реальностью. Я был в ярости, когда узнал, что он мутит с моей сестрой, но хотя и очевидно, что Дарья и Виа разрывают меня на две части – кусок Дарьи явно крупнее. Я переживаю за нее больше.
– Если все это станет известно…
Гас пытается безуспешно сглотнуть, издавая звук, похожий или на хихиканье, или на рвоту. Моя рука вокруг его мясистой шеи становится тверже, я уже вижу синие вены сквозь его кожу. Его глаза становятся красными, кровь вскипает в венах.
– Что, ты думаешь, произойдет, если ты меня прикончишь, Скалли? Кое-кто, кому я доверил хранение дневника, распечатает его за меня и раздаст всем, кто захочет прочесть его. И поверь мне – люди будут в очередь выстраиваться за грязными тайнами твоей девушки.
– Что ты хочешь? – Слюна вылетает из моего рта. Я проиграл. Я теряю ее. Воздух начинает пульсировать, мир – живое существо, которое покачивается, пытаясь сбить меня с толку.
– Проиграй игру, бро. Я сказал ей, что единственный способ вернуть дневник без последствий – позволить нам выиграть. Все знают, что тебе и так делали предложения большие шишки. Просто сделай шаг в сторону и поделись куском пирога.
– У меня еще есть остальные члены команды. Они тоже заслуживают этот кусок! – кричу я.
Не все еще получили предложение о стипендии. Кэннон не получил. Камило тоже не получал конкретного предложения. И Нельсон. Сливая игру – я сливаю свое будущее.
Не говоря уже о тренере Хиггинсе.
Не говоря о моих моральных устоях.
– Они не постоят за тебя, так что я не вижу тебе смысла стоять за них. – Гас бьет меня в грудь, и я осознаю, что до сих пор держу его за горло. Красные отметины на шее завтра уже будут фиолетовыми.
– Не говори со мной загадками. Если тебе есть что сказать – скажи.
Он поднимает блокнот и трижды щелкает зажимом на нем. Я слышу, как собираются люди на трибунах, и вот уже менее чем через минуту я стою перед всей футбольной командой, но без Найта Коула. Его банда здесь, стоят сложа руки, грудь напряжена, они готовы отстаивать точку зрения Гаса.
– Проиграй игру. – Гас вздергивает подбородок. – Спаси свою принцессу. Она сделала бы то же самое ради тебя.
Я пялюсь на него сквозь пелену ярости, которая ослепила меня.
Я смотрю прямо в его лицо и усмехаюсь.
– Запомни мои слова, Бауэр. Я трахну тебя так сильно, что ни один колледж не захочет и на километр приближаться к тебе.
