– Сегодня.
– Я с вами.
Джейми
Тяжел кулак отца, который узнал, что его драгоценная дочь подвергалась психологическому насилию с четырнадцати лет от школьного директора.
А кулак мужчины, узнавшего обо всем только после того, как его дочь прошла через все круги ада, еще тяжелее.
Я не тот, кто сажает в тюрьму.
Если я целюсь, то убиваю.
У Причарда дом на окраине Тодос-Сантоса. Единственный свет, который заметен на расстоянии, – свет от фар его «Альфа-Ромео». С другой стороны – темнота. Мы сворачиваем на грунтовую дорогу, я прокладываю путь в своей «Тесле», сзади следует «Мерседес» Вишеса. Рядом со мной Трент Рексрот, мой друг еще со старшей школы, и Пенн Скалли – благословите его разбитое сердце – на заднем сиденье. Он, кажется, настроен решительно. Вишес и Дин моргают нам фарами, и я оставляю машину в парке и оборачиваюсь.
– Ты ждешь нас здесь.
– Ничего подобного. Он причинил ей боль, – выплевывает Пенн, его кулаки уже сжаты. Потеря работы Гейбом для меня недостаточно. Не в долгосрочной перспективе. Я хочу, чтобы он потерял все, включая возможность садиться все следующие десятилетия.
– У тебя могут возникнуть неприятности, – предупреждаю я его, но не переживаю. Если бы кто-то причинил боль Мел – я бы убил его.
– А у вас нет?
Трент смеется рядом со мной.
– Почему?
– Причарду есть что терять. Он не может тронуть нас.
– А кто может? – громко возмущается Пенн, как только открывается дверь со стороны Трента. Дин свистит снаружи, размахивая бейсбольной битой и перекидывая ее через плечо.
– Ну, может быть, Бог, – коротко отвечаю я.
– Но даже это спорно, – хихикает Дин. – Господи, как я скучал по всем этим проделкам. Выходи, Рексрот. Любовничек, – он свистит Пенну, – ты должен быть тише воды ниже травы, если не хочешь смыть в унитаз мечту о футбольной карьере.
Причард не замечает наших припаркованных машин из-за выключенного света, он выходит из дома и бросает два чемодана в багажник своей заведенной машины. Я выхожу и окружаю его вместе с Вишесом, Дином и Трентом.
Адреналин разливается по всему телу, он проникает в каждый мускул и кость. Я толкаю его плечом, и он резко разворачивается, лицо побелело, свет фар подчеркивает ужас на его уродливом лице.
– Добрый вечер, мистер Причард. – Я улыбаюсь так, будто я король этого города. Слишком важный, чтобы касаться его, слишком драгоценный, чтобы потерять терпение. Дин машет бейсбольной битой передо мной, словно разминается.
Причард резко качает головой.
– Ох, нет. Нет, нет, нет. Я уже поговорил с вашей женой. Мы со всем разобрались. Мы…
– Ты еще не разбирался со мной, – я резко перебил его. Мел рассказала мне о том, что она сделала, уже после того, как она это сделала. И хоть я хотел ее прибить, но мог понять. – Мы позволили вам сбежать, только потому что не хотим, чтобы Дарья страдала. – Я сокращаю дистанцию между нами, улыбаясь, словно дьявол. Мои глаза загораются. Мышцы напрягаются. – Пришло время платить по счетам.
Вишес резко захлопывает багажник «Альфа-Ромео». Одновременно с этим я толкаю его на капот, укладывая одним грубым движением. Дин протягивает мне биту и смеется.
– Если мы узнаем, что ты поехал в другой забытый богом город и там пытаешься построить карьеру… – Дин стягивает брюки вместе с трусами Причарда, обнажая молочно-белый зад взрослого мужчины – яркий, как долбаная луна.
– Помогите! Помогите! Помогите! – Он хнычет как ребенок.
Сквозь крики Причарда я слышу, как хрустят листья под ногами Пенна, когда он подходит к нам. Он не может удержаться от зрелища. Хорошо. Я не позволил бы мудаку, который может просто так сидеть и ничего не предпринимать, когда нечто подобное случается с Дарьей, встречаться с ней.
Пенн стоит с моей стороны, плечом к плечу. Я ничего не говорю, так как Причард не должен знать, что он здесь. Он не так защищен, как мы.
– Помогииииите, – протягивает Причард. Лицо все еще прижато к холодному металлу машины, щека смялась.
– Заткнись. – Я срываю с него спортивную куртку и пихаю ему в рот, пока он не начинает давиться и задыхаться.
Вишес прижимает руку к спине Причарда и смотрит на меня, безмятежно улыбаясь.
– Помолись Деве Марии, больной сукин сын. Может, это замедлит твое падение в ад.
Я бью Гейба бейсбольной битой по заднице, задействую каждую мышцу в теле. Удар такой сильный, что звук раздается в ушах еще некоторое время.
Второй удар еще сильнее. Я думаю обо всем, через что пришлось пройти моей девочке за последние шесть месяцев.
О ее матери, которую я люблю больше жизни, которая пытается спасти все сломанное, но сама приложила руку к поломке собственной дочери.
Я думаю о восемнадцатилетней девушке, которая живет со мной и которая запятнала мою принцессу.
Я думаю о ее брате-близнеце, который слишком влюблен в мою дочь, чтобы сдаться.
На третьем ударе Гейб выплевывает куртку и воет в небо, как одинокий волк.
После восемнадцати ударов – за каждый день рождения дочери – я передаю биту Вишесу, но Пенн выхватывает биту без разрешения.
Я качаю головой, указывая ему, чтобы он не произносил ни слова. Это слишком опасно.
Но он открывает рот и обращается к Гейбу Причарду, все еще смотря на меня:
– Благодарите звезды за то, что я не один. Иначе вы были бы уже мертвы, – мальчишка произносит это без всякой эмоции в голосе.
– Пенн? Пенн Скалли? – задыхается Причард.
Пенн размахивается битой и бьет настолько сильно, что даже я чуть не взвизгнул. Причард падает в обморок на собственной машине.
Когда мы возвращались домой, Причард настолько истек кровью, что уже не мог различить наши фигуры, не говоря уже о лицах. Прежде чем уйти, мы положили ему в карман записку, чтобы он знал, что не стоит с нами связываться. Особенно с Пенном.
Причард унесет это в могилу, как и то, что он сделал с Дарьей.
Пенн
– Я просто заберу кое-какие вещи у Камило. – Я бросаю рюкзак через плечо и позволяю Мел поцеловать меня в щеку. Уже почти полночь, и кажется, что мы собираемся есть в середине ночи, но это потому, что Фоллоуилы понимают, почему я и Джейми были вынуждены поехать на разборки с Причардом, прежде чем он успеет покинуть город.
Мел нарезает овощи, пока лазанья запекается в духовке, и бросает на меня предупреждающий взгляд. Как всегда многозадачная, Бейли стоит позади нее и выжимает лимон в холодный чай. Виа сидит снаружи около бассейна на лежаке и обнимает колени. Обстановка в доме изменилась. Виа больше не представляет ценности недавно найденного чуда. Ее статус понизили до простой смертной.
