Пенн начинает бесстрастно обходить Гаса вокруг, отделяя его от остальной команды. После того как игроки Всех Святых увидели, что Найт и Воун с нами, они сделали несколько шагов назад. Они пока не покидают корабль в панике, но уже заметно сомневаются в том, стоит ли поддерживать своего капитана.
– Ты любишь секреты, урод? Тогда у меня есть одна сочная тайна, которая всех повеселит. Мать Гаса – шлюха. Самая настоящая шлюха, которая занимается сексом за бабки. – Пенн отпускает злую улыбку, а Гас вздрагивает и отводит взгляд. Я открыла рот от удивления. Что?
– Я хранил эту информацию четыре года, никогда не опускаясь до его уровня, пока он вел нечестную игру, я пытался держать рот на замке. Но сейчас, когда он прикоснулся к единственной святыне для меня, он узнает, что даже самые крепкие стволы деревьев могут ломаться. Вы всегда удивлялись, почему это Бауэр никогда не устраивает вечеринки в своей кроватке? Почему он никогда не дает свой адрес? Да. Потому что он поступил в школу Всех Святых по стипендии. Он спит в своей долбаной тачке. Он бы спал у себя дома, да вот только там довольно шумно из-за приходящих и уходящих каждый час днем и ночью. Ах да, забыл сказать – Гасси мой сосед. Мальчик с трейлеров, прямо как я. Именно поэтому он начал принимать ставки. Именно поэтому он начал платить командам, чтобы выигрывать игры. Он, как и я, отчаянно желал стипендии. Только вот есть заметная разница – у одного из нас есть талант и будущее. А другой уничтожил все свои шансы, придя сегодня сюда.
– Оооооо, – начала вопить толпа Лас-Хунтас, в центре которой я стояла, поворачивая большие пальцы вниз в сторону Байера. Гас густо покраснел, и я, несмотря ни на что, испытываю жалость к нему. К себе. Ко всем нам. Тщеславие слишком дорого обошлось нам, мы расплатились всем, чего достигли. Спортивной карьерой. Друзьями. Семьей. Любовью.
Гас поднял взгляд, быстро восстановившись.
– Может быть, незнакомцы и трахают мою мать. Но ты, Скалли? Ты поимел свою сестру. Во всевозможных позах.
– Не мою сестру больше. – Пенн сплевывает на землю, продолжая ходить по кругу и играться с «Зиппо». – Моя сестра была злой. – Он поднимает взгляд на Вию и кисло улыбается. – Но она не была бездушной.
Как же я хочу, чтобы он перестал говорить подобные вещи. Хочу, чтобы он перестал играть с зажигалкой.
Если в первом действии на стене висит ружье, то во втором оно должно выстрелить.
– Пенн. – Виа бежит к нему, но останавливается в нескольких шагах, когда его тело напрягается, а челюсть сжимается в идеальный квадрат. – Пожалуйста. Ты не понимаешь. Выслушай меня. Мне жаль, ясно? Ты хочешь секрет? Хочешь грязи? Я дам тебе кое-что мерзкое, что порадует Дарью. Четыре года назад, когда я убежала, мое сердце было разбито из-за того, что мне пришлось бросить балет, тебя. Но также сердце разбилось из-за того, что мне пришлось оставить Гаса. Мы любили друг друга! – закричала Виа, толкая Гаса в грудь и поворачиваясь к брату. – Я думала, что он любовь всей моей жизни. Глупо, знаю, но я была так молода. Мы ходили в одну и ту же среднюю школу. Он был моей первой любовью, моим первым поцелуем, мы первый раз вместе тайком убегали из дома и лазили по крышам, бросая вызов смерти. Когда я вернулась, я отчаянно хотела вернуть все назад. Получить назад Гаса было не простым делом. Я никогда не понимала, насколько сильно он изменился с тех пор. Он ходил в старшую школу для богатеньких и хотел влиться в тусовку. И я догадывалась, что тоже изменилась. Но была слишком сфокусирована на том, чтобы подставить Дарью. Я делала это за счет приобретения семьи, друга и брата.
Ее плечи опустились вниз, впервые с тех пор, как я ее встретила, она оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и кажется, что в ее взгляде нет ненависти. Она выглядит уставшей, разрушенной – такой же, как и я.
– У каждого из нас есть постыдные секреты. Абсолютно у каждого. Мы просто счастливы, что страницы не наших дневников у всех на виду. Мой секрет? Я всегда завидовала тебе, Дарья Фоллоуил, и пыталась доставить тебе такую же боль, какую ты доставляла мне. Есть лишь одна маленькая разница – ты сделала только одну плохую вещь мне. Я же совершила кучу ужасных поступков, и сейчас я еще более изолирована, чем была даже на Миссисипи. Месть на вкус как дерьмо. Жаль, что я не узнала об этом раньше, когда поставила все на кон.
Колин делает шаг вперед. Он пробегает пальцами по волосам, резко вздыхая.
– Гас приказал мне потоптаться по ноге твоего квотербека, – сказал он. – Это мой секрет. Извини. Я облажался. Я не спал два дня. Я даже не ел, возможно, это объясняет мое паршивое состояние на поле. Дело в том, что мой брат попал в высшую лигу, я тоже обязан быть на должном уровне. Но мои родители даже не удосужились прийти на игру. Мне не нужна была победа в чемпионате по факту. Я просто хотел, чтобы они посмотрели на меня хоть раз в жизни.
Эсме выступила вперед. Все это выглядит как избавление от секретов и грехов. «Змеиная нора» никогда не была более переполненной… или наполненной ядом. И единственный антидот – честность.
Вздохнув, она сняла туфли на высоких каблуках и выбросила их на поле, оставаясь босой.
– Дерьмо. Фу. Ненавижу их! – Она рассмеялась. – Господи, я ненавижу высокие каблуки. И эту мини-юбку. – Она потрясла задом, пытаясь опустить подол ближе к коленям. Блис стоит рядом с ней, во взгляде читается страх.
– Мой секрет? Ха. С чего же начать? Моя мама лет с пяти говорила мне, что я толстая, с тех пор я почти не ем углеводы. Ну, ее это мало волнует. Она занята тем, что путешествует по миру с мужем номер три. Я ненавижу всех и каждого с полноценной семьей, и поэтому я начала ненавидеть Дарью еще до того, как она открыла рот. А потом она начала говорить гадости про свою маму, которая пекла кексики для нас на вечеринки, которая заплетала волосы Дарьи перед школой, она давала ей с собой домашнюю еду на занятия – так что у меня есть реальная причина, чтобы ненавидеть Дарью. Я хотела, чтобы все почувствовали боль, какую чувствую я. Все. Всегда. Может, поэтому я трахалась с Воуном Спенсером с самого начала семестра. Прости, Бли…
Пощечина прилетела еще до того, как она успела закончить предложение. Блис зарычала ей в лицо и бросилась ко мне с распростертыми объятиями. Я замерла.
– Прости, Дарья. Эсме никогда не следовало забирать твое положение в группе. Мне жаль, что я встала на ее сторону. Мой секрет в том, что я неуверенная в себе, даже слишком. Я не могу сопротивляться унижениям. Я не могу говорить людям прямо о своих чувствах. – Она хныкает, бросая мимолетный взгляд на Воуна. – Я не знаю. Иногда мне кажется, что я боюсь жить.
Эсме подняла голову и нерешительно посмотрела на меня, я покачала головой, сильнее прижимая к себе Блис. Чувствую себя ужасно из-за обеих девочек, но это не значит, что я готова простить их так быстро.
– Я… эм… – Адриана сделала шаг, вытирая потную ладонь и джинсы. – Вероятно, я пожалею об этом, как только правда сорвется с моих губ, но я слишком сильно переживаю за Пенна, чтобы не сказать это сейчас, когда у меня есть смелость. Харпер не его, ясно? Я не могу сказать больше, но Пенн был рядом со мной, потому что он хороший, ответственный и мой лучший друг. Не потому, что он обязан был быть со мной. Я злоупотребила его появлением в моей жизни, даже когда осознала, что его сердце желает того, что я не могу дать ему. – Она посмотрела на него и усмехнулась про себя. – Прости, Скалли. Надеюсь, что для вас еще не поздно.
