В последний раз, когда мы разговаривали, она пообещала не уходить, но сделала это. Так что никаких шансов. Она может повторить то же самое и в этот раз, так что я не выпускаю ее из виду. Усмехаюсь и притягиваю ее к себе через Мел, Джейми и Бейли и крепко сжимаю в объятиях.
– Держи себя в руках, здесь ограничения по возрасту есть, – Джейми кашляет в кулак, и мы смеемся.
Последнее, что я сказал ей, прежде чем она отстранится, – это самое верное, что я когда-либо говорил:
– Я скучал по тебе.
Ужин какой-то нереальный.
Все сидят, будто ничего не произошло, хотя это не далеко от истины. Я включаю внутреннего Теда Банди
[9], пялюсь на Дарью без перерыва и размышляю над тем, возможно ли, чтобы Мел, Джейми, Бейли и Виа испарились в воздухе. Ведь подобное бывало раньше, хоть и в паранормальных фильмах.
Я наблюдаю, как Дарья нарезает стейк на кусочки с видом, будто она изобрела посуду. Восхищаюсь тем, как она украдкой бросает на меня взгляды, чтобы посмотреть, смотрю ли я (а я всегда смотрю), и как она протирает губы салфеткой.
Я за всем наблюдаю. Ничего не ем. Они обсуждают погоду и городские сплетни, как я вдруг решаю спросить Дарью о том, где она была.
– Где ты живешь? – Переживаю, что голос подведет меня, но оставляю гордость за порогом.
Она поднимает взгляд на мгновение и улыбается, но не говорит ни слова. Решаю больше не спрашивать.
Фоллоуилы оплачивают счет и выходят на улицу, останавливаясь перед «Теслой» Джейми. Я обхожу свой «Приус», так как мне надо заехать в школу. Хватаю Дарью за рукав кардигана и прочищаю горло:
– Прокатимся?
На какое-то мгновение все затихли. Дарья бросает осторожный взгляд в сторону Джейми, спрашивая разрешения, Джейми поднимает бровь.
– Перефразируй, парень.
– Прошу меня простить. Сэр. Мисс Фоллоуил, не окажете ли вы мне честь проехаться в моей карете? У меня чертовски большая шпага…
Джейми врезал мне подзатыльник и засмеялся. Он подтолкнул неуверенную Дарью ко мне.
– Идите. Поговорите. Подеритесь. Обвините родителей во всех бедах. Но к тому моменту, когда вы вернетесь домой, чтобы не устраивали никаких сцен.
Так просто, и она в моей машине. Как только я завожу двигатель, то до меня доходит, что она не была здесь раньше. Я никогда не возил ее никуда. Никогда не прикладывал усилий. Я забрал подвеску, ее девственность, затем начал дразнить ее из-за этого, а затем бросил ее по просьбе Вии. На протяжении всего времени она думала, что я встречаюсь с Адрианой. Но я никогда не встречался с Адди. К тому времени, когда я заметил, что она женщина, Рэтт уже все понял и кое-что сделал с этим.
Рэтт. Это начало разговора.
– Рэтт умер, – спокойно говорю я, она давится собственной слюной и начинает кашлять. Я не поворачиваюсь к ней, чтобы постучать по спине. Я веду машину. Далеко отсюда, в единственное место, где мне нужно зафиксировать в ее памяти то, чтобы она поняла, почему мы должны быть вместе.
– Что случилось?
– Передоз.
– Это печально.
– Нет. – Он был насильником, который избивал всех членов моей семьи до полусмерти и обрюхатил подростка.
Дарья вздыхает.
– Ты прав. Нет. Как ты узнал?
– Около трех месяцев назад он начал звонить. Что-то бурчал про оплату за все время, что я с ним жил. Пытался высосать деньги из твоих родителей или что-то в таком роде. Хотел заключить сделку с Джейми о разделе всего моего заработка, если я попаду в высшую лигу. Когда Джейми послал адвокатов к Рэтту, чтобы пригрозить ему, он не поднимал трубку и не отвечал на письма. Мы пошли к нему лично. Его тело уже воняло, но в принципе это не сильно отличалось от того запаха, когда он был живой.
Не могу поверить, что она улыбается моей тупой шутке, а еще не могу поверить, что я ее сказал. Паркуюсь около парка Касл Хилл. Я обхожу машину и открываю дверь Дарье, подав ее руку. Мы проходим мимо лавки, где мы сидели с Адрианой, когда она наблюдала за нами с другого конца парка. Я веду ее глубже в деревья. Мы не останавливаемся и не разговариваем, пока не доходим до того самого поваленного ствола дерева. Того, где у нас был секс первый раз.
Я прислоняюсь к стволу, скрестив руки на груди.
– Ты обещала, – тихо говорю я. Где-то между выпускной церемонией и рестораном я снял кроваво-красную мантию, теперь она видит меня в простой черной футболке с дырочкой, видит, что я не в порядке.
Она кивает, проводит рукой по волосам и потирает челюсть.
– Я знаю. Мне жаль. Мне очень жаль.
Она не оправдывается – это хорошо, но я пока не знаю, что все это означает.
– Если ты хочешь услышать вторую часть моей тайны, то тебе надо пообещать мне кое-что.
– И что же?
– Себя, – тихо говорю я. – Ты была права, в тот день, когда сказала, что ты пыталась быть моей, но я никогда не предлагал тебе себя взамен. Но сейчас я весь твой. И если ты хочешь меня полностью, то тебе необходимо дать мне кое-что. Давай начнем с обещания. Настоящего, хотя бы в этот раз.
Она осторожно смотрит на меня, а я начинаю подозревать, что она хотела поговорить, чтобы окончательно поставить точку. Я задерживаю дыхание в легких.
– Я обещаю, – говорит она настолько тихо и слабо, что я с трудом расслышал ее. – Я обещаю, что теперь я достаточно сильна и хороша для тебя, и я хочу остаток твоей тайны. Я хочу все твои тайны. Весь прошлый семестр казался просто ужасным без тебя. Как я вообще могла жить без тебя в моей жизни? Странно.
Она закатывает глаза.
Я смотрю вверх и почти падаю на колени.
Это.
Я достаю подвеску с морским камушком, которую хранил для нее на всякий случай, и бросаю – она ловит ее.
– Ты хочешь, чтобы я надела подвеску? – Она поднимает брови.
Отталкиваясь от ствола, я направляюсь к ней и беру подвеску из ее рук, чтобы повесить на шею.
– Где мы там остановились в моей тайне?
– Для начала я хочу, чтобы ты сказал мне, что ни с кем не спал, пока меня не было рядом. – Она поворачивает ко мне голову, тело остается повернутым к стволу дерева.
– Я даже за руку никого не держал. А когда дрочил, то представлял тебя. Черт, даже утренний стояк принадлежал тебе.
Она смеется, качая головой. Я скучал по ее голосу. Ее смеху. По ней.
– Спасибо. Итак, мы остановились на том, что твоя бабушка прокляла тебя, когда ты порвал футболку. Что это было за проклятие?
