— Убрийцы оказались сильнее, не так ли?
Нортон Вестегард кивнул. Какое-то время мы ехали молча, затем он продолжил:
— Под неприступными стенами Глодара полегла половина нашей армии. Там же погиб мой отец. Я тоже чуть было не отправился к Праотцам, но Элиза меня вытащила.
— Она была магичкой?
— Да. Наполовину убрийка, наполовину марсийка, она работала целительницей в нашем полевом госпитале. Впрочем, мне было все равно, умеет ли она заглядывать на Темную сторону магии или нет. Нам, ее пациентам, было все равно, — поправил он себя. — Главное, что она поставила меня на ноги.
— И за это вы наградили ее ребенком?
Нортон Вестегард все же усмехнулся.
— Я не знаю, мой ли это ребенок, потому что за ней увивались многие, и она принимала их ухаживания. Но я любил Элизу… А потом она исчезла, и через пару дней узнал, что король приказал казнить всех целительниц Глодара, перешедших на нашу сторону, якобы уличив в предательстве. Их повесили на воротах Глодара, который дался нам слишком дорогой ценой.
И снова установилось молчание.
— Элизы среди них не было, — наконец, продолжил он. — Я долго ее искал, но так и не нашел. Она исчезла без следа. Все эти годы я уверял себя, что она успела сбежать и вернулась в Убрию, подальше от нашего сумасшедшего короля. Но через шесть лет я получил письмо от старосты Малых Дубцов, в котором была короткая записка от Элизы. Когда с ней случилось несчастье, она все-таки мне написала. Попросила приехать и позаботится о ее ребенке. Но в письме не шло и речи о том, это моя дочь.
И я кивнула, начиная понимать…
— Потому, когда вы приехали в деревню…
— Элиза уже умерла. Вернее, староста решился отправить письмо только через месяц после ее смерти. Еще месяц оно провалялось в моем замке, пока не попалось мне на глаза…
— Но вы все же приехали, и Агнесс заявила, что она ваша дочь. Точно также, как она сказала, что я — ваша невеста.
— В ее Дар я не верю, — произнес он твердо, — но в Бажене есть маги, способные установить наше родство. Вернее, подтвердить его или опровергнуть.
Я кивнула.
— Если они скажут, то это не ваша дочь, что с ней тогда будет? Староста считает, что девочке в деревне оставаться нельзя.
— Тогда я приму участие в судьбе дочери Элизы, — отозвался он уклончиво.
Затем отвернулся и стал рассматривать ельник, над кронами которого поднималось косматое рыжее солнце.
Когда оно добралось до зенита, а Агнешка давно уже проснулась и извела бородатого Симона своими разговорами, Нортон Вестегард разрешил нам спешиться. Но исключительно потому, что впереди показалась широкая лента реки, через которую был натянута канатная переправа.
Правда, паром находился на другой стороне, и я, щурясь, принялась разглядывать дремавшего на майском солнцепеке паромщика, подумав о том, что он как-то мало заинтересован прибывшими клиентами.
Впрочем, один из людей герцога — Томас Мерген — тут же отправился к деревянному помосту, и через реку разнесся его зычный голос, он кликал паромщика. Я тоже спешилась, решив размять затекшую спину и ноги. Агнес же, подхватив юбку, кинулась к зарослям камышей возле реки, перемежавшимися огромными валунами, заявив, что ей очень надо, и она давно уже терпела.
— Только далеко не уходи! — успела крикнуть ей. Затем все-таки отправилась за ней, чтобы присмотреть, а за нами потопали Бастен Корне и Симон. — Я сама справлюсь, — сказала им, — не надо смущать девочку.
Впрочем, Агнешка уже возвращалась из своих кустов. Подбежала, уткнулась мне в живот головой, обхватив меня руками. Я обняла ее в ответ. Так мы и стояли, пока я внезапно не почувствовала то, что упустила вчера — легкое, почти незаметное колебание магических потоков, похожее на дуновение теплого ветерка.
А потом девочка замела, словно окаменела. Подняла голову, и глаза у нее стали совсем темными из-за расширившихся зрачков. Лицо тоже изменилось, повзрослело, посерьезнело.
И я подумала, что сейчас будет еще одно предсказание.
— Что? — спросила у нее шепотом, чувствуя, как мое сердце тревожно забилось. — Что-то случилось?!
— Найди меня, — произнесла она. — Найди!..
— Зачем, Агнес? — растерялась я. Потому что она была здесь, со мной. Вернее, в моих объятиях. — Я рядом и не собираюсь тебя терять.
Впрочем, девочка тут же растерянно заморгала, так и не дав мне ответа.
Но… Если это был очередной приступ ясновидения, а Агнесс считают чуть ли не местной пророчицей, то… Неужели она стала ошибаться, как в случае со мной и Нортоном Вестегардом, когда заявила, что я — его невеста?!
Потому что вокруг все спокойно, а рядом с нами охрана — Симон и Бастен.
Был еще светловолосый Натан Ворг, улыбавшийся мне всю дорогу. Сейчас он разговаривал с герцогом, в Томас все еще пытался докричаться до апатичного паромщика. Вернее, ругал его на все лады. Причем, такими словами, что у сосен из подступающего к нам леска должны были покраснеть макушки.
Но они все еще не покраснели, да и паромщик не спешил на нашу сторону, словно внезапно оглох.
Не спешил и не спешил… Но почему же он не спешил?!
— Милорд! — завопила я, внезапно поняв… — Засада!
И тут же раздался холодящий кровь свист.
Дальше действовала совсем другая я. Не та, одетая в сарафан с чужого плеча, которая неверяще застыла на поляне, прижимая к себе маленькую девочку.
Та «я» исчезла, а ей на смену пришла новая часть меня, с которой я была мало знакома. Та, которая могла действовать быстро и уверенно в опасных для жизни ситуациях.
И эта «я» ринулась вниз, увлекая, накрывая своим телом Агнесс, прижимая девочку к весенней пыльной траве, подсознательно ожидая, что в мою спину вот-вот вонзятся железные наконечники.
Потому что я знала этот свист, а затем краем глаза увидела летевшие в нашу сторону стрелы.
Впрочем, времени терять даром я не собиралась. Раскинула над нами защитное поле и принялась усиленно черпать магию, стягивая ее вокруг себя и Агнесс. Вовремя, потому что одна из стрел чиркнула по магическому кокону. Но то ли не попала, то ли моя защита смогла отвести удар.
Поэтому я добавила еще. Еще и еще магии, питая наш поле…
Наконец, подняла голову. С ужасом увидела, как одна из стрел угодила в грудь Симону — тому самому улыбчивому бородачу, который вез Агнесс. Пробила усиленную железными пластинами куртку, и возле его темной бороды торчало белое оперение ее хвоста.
Симон лежал, завалившись на бок. Хрипел от боли, но был жив. Вернее, все еще жив. Зато Бастен успел спрятаться за большим валуном, показывая, чтобы мы скорее ползли к нему.
Но как же Нортон Вестегард?!
Оказалось, герцог был не только жив, но еще и успел выхватить свои мечи, ловко отразив подлетевшие к нему стрелы. Я поразилась его умению — а что, такое тоже возможно?! Затем он кинулся к лесу, сопровождаемый Натаном и Тристаном, потому что откуда вылетела новая партия стрел, после чего посыпал народ. Целый отряд, вооруженный кто во что горазд. У нескольких были мечи, но преимущественно они держали в руках вилы и косы.