- Ты не знаешь, где может быть Сердце Леса? – завершила я свой рассказ вопросом, а Волчок отрицательно заскулил и подставил голову, выпрашивая ласку.
Мне нравилось гладить его. Наверное, я сошла с ума, но мне хотелось думать, что лесной хищник, убивающий без сожалений, подчиняется моей воле. Ластится как домашний пёс, и заглядывает в глаза. Он больше не казался мне страшным чудовищем, звериный запах не вызывал отторжения – он пах прелой листвой и шерстью. Я зарывалась в неё пальцами, а волк начинал фыркать.
Вот и сейчас издал забавный звук, а потом свалился на спину, подставив лохматое пузо.
- Эээ нет, хватит с тебя! – погрозила я пальцем и, подхватив юбку, побежала к озеру.
Ветер стих, и поверхность его казалась стеклянно-гладкой. Безмятежной. На противоположном берегу алели клёны, отражаясь в зеркале вод. Вечернее солнце ещё не успело нырнуть за горизонт, поливая верхушки деревьев тёплым светом.
Я откинула голову и закрыла глаза. Сердце моё наполнилось предвкушением какой-то отчаянной радости. Из головы выветрились все тёмные мысли, страхи истаяли.
Волк подошёл неслышно и уселся рядом, касаясь ноги горячим боком.
- Ты не будешь против, если я помочу ножки? – спросила и тут же начала стягивать ботинки, а за ними чулки.
Он посмотрел на меня с осуждением, а потом махнул хвостом и отошёл за спину. Пожав плечами, я ступила в воду. Пальцы сначала закололо – вода была холодной, но через несколько мгновений кожа привыкла.
Ох, как же давно я не плавала! Сердце сжалось от тоски по прошлому. Мы жили на берегу небольшого пруда, в котором я любила купаться летом, но вот уже семь была лишена этого. Конечно, сумасшедшей я не была и плавать сейчас не собиралась – не хватало ещё простыть. Но всё-таки подняла юбку повыше и зашла в воду по колено. Замерла, прислушиваясь к себе и ловя отблески нежного осеннего солнца.
В какой-то миг я ощутила прикосновение, будто холодная рыбья чешуя скользнула по лодыжке, а потом…
Ноги потеряли опору, и я, не успев даже взвизгнуть, повалилась спиной в ледяное озеро. Где-то совсем рядом раздался громкий рык, вода плеснула в лицо, и меня поволокло прочь от берега.
От сильного рывка сердце перевернулось в груди. Я не сразу опомнилась и успела глотнуть воды, прежде, чем дёрнулась вверх и сделала вдох. Мелькнуло небо и вновь погасло – я ушла под воду. Ноги оплетало что-то склизкое и холодное.
Рывок. Ещё один.
Я перевернулась в воде и бешено задёргала ногами, пытаясь вырваться. Загребла руками, путаясь в собственных волосах и юбке, что задралась уже выше головы.
Выше, выше, вперёд и вверх, пока меня окончательно не затянуло на дно.
Вдох…
И снова меня уволокло вниз, в холодные озёрные воды.
Обезумевшая от страха, я не знала, что делать. Бестолково металась, как пойманная в сети рыбёшка. Грудь распирало – ещё чуть-чуть, и в рот хлынет вода. Я захлебнусь. Утону в этом треклятом озере, а бабушка так и не дождётся непутёвую внучку домой.
Когда терпеть удушье стало невыносимо, до огня и белых искр перед глазами, хватка вдруг ослабла. Щупальца отпустили, и я устремилась вверх, к свету и воздуху.
Судорожный вдох. Ещё один.
Я закашлялась и быстро вытерла кулаком глаза. Где берег? Куда плыть?
Прямо подо мной вдруг забулькало, заворочалось, а потом над водой показалась морда моего волка. Я вскрикнула, но в тот же миг горло сковало страхом – шею зверя оплетала жирная зелёная водоросль. Она душила его и тянула на дно, но тот рвался, утробно рыча и скаля зубы. Сдаться было равносильно смерти.
Я не думала. Было не до того. Просто кинулась к нему и изо всех сил вцепилась в мерзкое щупальце.
- Ааа!!! – разодрала его и отшвырнула прочь. – Давай, Волчок!
Мы, не сговариваясь, погребли к берегу. Благо, тело вспомнило, что когда-то я хорошо плавала. Под ногами, в мутной глубине, скользили то ли рыбы, то ли конечности ужасного чудища, что едва не сгубило нас. Казалось, я перестала дышать. Сердце билось, как полоумное.
Едва ноги коснулись берега, я подхватила тяжёлую юбку и побежала. За мной, поднимая тучи брызг, мчался волк.
Обессиленные, мы рухнули в траву. Меня колотила дрожь, зуб на зуб не попадал. Я обхватила себя за плечи и рассмеялась. Из глаз потекли слёзы, но я даже не думала их вытирать.
Зато горячий шершавый язык мазнул по щеке, собирая солёные капли.
- Ты спас меня, - я обхватила шею, облепленную мокрой шерстью, и зарылась в неё лицом.
Мой друг, мой добрый и хороший Волчок не испугался и бросился на помощь, хотя мог просто убежать, спасая шкуру.
Он дышал шумно, хрипло. Словно бежал без остановки от стаи охотничьих собак, что норовила разорвать его на клочки.
- Спасибо тебе, спасибо, спасибо, - шептала я, обнимая волка.
А он молчал, положив морду мне на плечо. Он не видел, как над поверхностью озера приподнялось… я даже не могла это описать. Какое-то сплетение буро-зелёных водорослей, похожее на башку с широкой пастью и двумя рыжими глазами. Чудище посмотрело на нас, а потом медленно погрузилось в воду. Затаилось в ожидании добычи.
«Лес может играть с незваными гостями, испытывать, заманивать в ловушки».
Голос тётушки Лаванды прозвучал так ясно, будто она стояла у меня за спиной.
Подул пронизывающий ветер, взметнув стайку сухих листков. Я поёжилась.
- Знаешь, Волчок, нам лучше уйти отсюда.
Тот молча кивнул. Отряхнулся так, что вся вода полетела на меня, и бодро затрусил к холму. Прежде, чем последовать за ним, я бросила последний взгляд на кажущееся безмятежным озеро.
Озарение было ярким, как вспышка молнии.
Я должна найти Сердце Леса и попытаться его спасти.
Глава 11. Волчья доля.
Я долго смотрел ей вслед, а дождь барабанил мне по затылку. Я смотрел, как проворно она бежит по ивняку, смотрел, как перепрыгивает через ручей. Как сверкают подошвы её башмачков и колышется тяжёлый от воды плащ. Я смотрел и снова чувствовал, что живу. Чувствовал, как кровь бежит по венам, как щекочет ноздри пряный запах мокрой листвы, а мысли становятся связными.
За два года, минувшие с того рокового дня, я почти забыл, кто я есть на самом деле. Студеными ночами метался по лесу и кричал от тоски, вскинув морду к луне, рычал, пытаясь выплеснуть накопившуюся боль. Я охотился и с наслаждением рвал зубами сочную плоть пугливых оленей и глупых зайцев, утоляя голод и пачкая морду кровью. А потом, опомнившись, забивался в нору и до одурения вдыхал запах потертой кожаной перчатки, чтобы никогда не забыть место, откуда я пришёл, и куда во что бы то ни стало должен вернуться.
И отомстить.
