Сначала был оглушительный щелчок, а потом боль пронзила всю левую половину тела, будто я угодил в костёр. Зубастые челюсти намертво стиснули лапу, достали до костей — хлынула кровь. Не помня себя, потому что рассудок заволокло густо-алое марево, я рванулся так сильно, что вырвал колышек с цепью из земли. А потом бежал прочь, хромая и скуля, едва не падая в снег и оставляя позади кровавый след.
Лес же взирал на меня сверху вниз, как беспощадный судья — ждал, когда я ослабею, чтобы спустить на меня своих монстров.
— Тебя ведь зовут Эрик? — прозвучал надломленный голосок.
Она шагнула мне навстречу быстро, так, что я и опомниться не успел. Рухнула на колени и взяла мою морду в свои руки. Её заплаканное лицо было так близко, что я увидел своё отражение в бархатной темноте её глаз.
Отражение дикого зверя. Опасного и уродливого.
Рычание, больше похожее на злобное бульканье, родилось внутри грудной клетки — я клацнул челюстями у неё перед носом. Рози моргнула испуганно, но не отшатнулась, а забомотала что-то утешительное, и пальчики её стали перебирать шерсть за ушами.
«Уходи! Убирайся, пока цела!» — хотелось кричать, но из пасти вырывались звуки, даже отдалённо не похожие на человеческую речь.
Я рванулся назад — боль в раненой ноге тут же напомнила о себе. Капкан держал меня мёртвой хваткой — самому ни за что не избавиться. Я просто истеку кровью или умру от заражения, а, может, охотники найдут меня по следам и добьют. Если не побоятся забраться так далеко, как это сделала Рози.
Она протянула ко мне руки — что-то дикое, звериное поднялось во мне, и я едва не вцепился зубами ей в запястье. Остановился в последний момент, уже представляя, какой вкусной будет её плоть.
Заклятие можно снять только кровью…
Нет, я не стану! Не могу причинить ей вред… А она, глупая, не видит, что я еле держусь. Смотрит так жалостливо, щёки раскраснелись на морозе, а ресницы слиплись от влаги острыми стрелами.
— Я хочу помочь тебе…
Я пятился и рычал, прижимая уши к голове и чувствуя, как вздыбилась шерсть на загривке. Любой бы испугался, бежал бы прочь, спотыкаясь и падая. А она с трогательным упорством, шаг за шагом, приближалась. Ну откуда только взялась на мою голову?
Запах её, девичий и сладкий, щекотал ноздри. От неё веяло теплом — настоящим, какое я уже давным-давно успел забыть, и всё это вкупе с гложущей болью отшибало мозги напрочь. Так легко было поддаться звериному инстинкту, особенно когда добыча сама идёт в лапы.
Держась за крохи разума, я тряхнул головой и сбросил её руку, предостерегающе рыкнул и заковылял вон, но эта настырная девчонка поплелась следом. Шаги её были тяжелы, дыхание — сбитое, но упрямство тащило Рози за мной.
И кто ещё здесь охотник, а кто — жертва?
— Стой, пожалуйста… Я всего лишь хочу тебе помочь… — помолчала, переводя дух, и шепнула: — Эрик…
И снова это имя. Моё ли? Или призрака, что когда-то существовал. Тело вдруг окутала такая усталость, что я рухнул в снег, как подрубленный.
Она коротко вскрикнула и метнулась ко мне.
— Глупый, глупый дружище! Дай же мне посмотреть.
Я тихо выл, отвернув от неё морду — в тени спящих деревьев мерещилось лоснящееся чёрное тело вороны, что смотрела на меня в упор, не мигая. И такое чувство, будто я раньше её уже видел.
— Потерпи… — ласково произнесла Рози, когда я рыкнул от резкой, пронзившей всё моё существо, боли.
Помогая себе ногой, она надавила на рычаг — зубастые челюсти начали медленно размыкаться, а я готов был расплакаться от облегчения.
Она с брезгливым выражением лица отшвырнула капкан прочь, как дохлую крысу. Лапа моя была свободна.
— Ну как ты?.. Эй, постой! Ты куда?
Низко наклонив морду и стараясь не оборачиваться, я захромал подальше от неё. Кость не была перебита, и это хорошо, иначе пришлось бы туго. Рози звала меня и пыталась догнать, но я нарочно выбрал путь через овраг, преодолеть который из-за снега и торчащих острых веток ей было не под силу.
Пусть уходит.
Уходит и не возвращается.
* * *
— Постой! Не бросай меня! — подобрав юбку, я ринулась за волком, но силы подвели — ноги подогнулись, и я просто уселась в снег.
А он уходил, хромая и поджимая раненую лапу. Даже не обернулся ни разу. Так обидно… Неужели это всё, и я больше не встречусь со своим другом?
Я вздохнула и поднесла руки к лицу — от них пахло волчьей шкурой и кровью. Зло катая между ладонями снег, вычищая их до скрипа, я слушала, как затихает хруст его шагов, пока последний, едва различимый шорох, не растаял в утреннем воздухе.
На мгновение показалось — когда я назвала его Эриком, звериные глаза расширились, и в них мелькнуло… Отчаянье? Изумление? Я не могла подобрать слов, но была уверена, что всё не просто так — и мои сны, и перчатка в волчьей норе. А как он разволновался в тот раз, когда я перечисляла имена на букву Э? Как можно было столько времени быть такой недогадливой! Мой Волчок и есть заколдованный принц Эрик, но почему он не хочет, чтобы об этом знали? Почему начал меня избегать?
На этот вопрос мне только предстоит найти ответ.
Я ещё раз с тоской поглядела в ту сторону, в которой скрылся мой друг — высокие деревья сомкнули ряды, отгораживая меня от чужих тайн.
Ничего. Я не имею права сдаться, слишком многое стоит на кону, и я больше не та трусливая девчонка, Лес начал менять меня в тот миг, когда я ступила в его тень багряной осенью.
Я сделаю всё, что в моих силах.
* * *
Ворона залетела в распахнутое окно и, попрыгав по мраморному подоконнику, нетерпеливо каркнула, привлекая к себе внимание Лорда Регента и его жены. Ведьма, облачённая в тёмно-синюю кружевную сорочку — она ещё не поднималась с постели — встрепенулась и подняла руку, подзывая свою любимицу ближе.
— Ну, что эта мерзкая птица скажет на этот раз? — недовольно буркнул Рупперт и отшвырнул папку с документами. Регент с раннего утра находился в мрачном расположении духа, кричал на слуг и ругался с министрами — всему виной подготовка к коронации, которая должна была состояться сразу после Нового Года. Ему казалось, что все сговорились против него, что всё идёт не так, как нужно, а из-за каждого куста торчат уши заговорщиков. Чем меньше оставалось времени, тем больше он нервничал.
— Здравствуй, дорогая, — Левзея с благосклонной улыбкой почесала птичьи перья, и ворона довольно каркнула.
Женщина наклонила к ней голову и прислушалась к звукам, похожим на кудахтанье, при этом птица забавно раздувалась и топорщила перья. По мере того, как ворона пересказывала последние новости, лицо ведьмы всё больше мрачнело.
— Ну? — Лорд Регент напрягся, отчего его уродство приобрело почти гротескные черты. — Какие вести принесла твоя мерзкая птица? Мне есть, чего опасаться?
