Магия моего плаща защищает и его тоже.
— Их слова — ложь. Им нужна твоя злость, твоя обида, чтобы ты провела их за собой, — продолжил он, спускаясь по едва заметной тропинке в лощину.
Мы спешили. По левую руку раскинулось хлюпающее болото со зловонными испарениями, по правую высились грубо обтёсанные каменные идолы с живыми глазами. Вокруг них жгли костры чудища и плясали обнажённые сатиры — копии тех, что я видела в саду Торна Глоуда.
Только не смотреть! Не смотреть по сторонам — твердила себе, вспоминая бабулины слова, сказанные в ночь Самайна:
Порождения зла носят множество масок, они могут искушать тебя, обещать несметные богатства и наслаждения, но взамен всегда возьмут намного больше. Но нам дана свобода выбора, а зло может творить свои дела только с разрешения человека. Будешь это знать — перестанешь бояться.
Перестать бояться? Ох, легко говорить… У меня вон поджилки трясутся от страха. Если бы не Эрик, давно бы чувств лишилась.
" — Только одно слово, девочка…» — продолжали шипеть за спиной, и слова эти ввинчивались в голову, тревожили ум.
" — Одно слово… Мы сделаем тебя королевой… Возложим корону на твою голову».
— Только корона та будет из грязи, — Эрик оборвал настырный голос нечисти и клацнул зубами в сторону напиравших.
Творения Запретного Мира так уродливы, их тела омерзительны, а души и того хуже. Стать их королевой, предводительницей чудищ, главной среди этой полоумной толпы и примерить корону из грязи — пугающая возможность.
До дрожи. До тошноты. До жгучего отвращения.
Но будет ли на земле сила, способная противостоять воинству из Запретного Мира?
Моей армии, которая не боится ни смерти, ни боли, ни голода?
Эрик пытался достучаться до меня — тщетно. Я так увлеклась воображением этой картины, что не сразу поняла, когда острые зубы сомкнулись у меня на запястье.
- Ай! — я отдёрнула пульсирующую болью руку и прижала к груди. — Довольно, я всё поняла!
Волк зарычал утробно, сверкая глазами. Шесть на загривке встала дыбом:
— Ты что творишь? Не слушай их! Не смотри!
Но я огляделась — толпа чудовищ отхлынула назад, как разномастное живое море.
А потом по ней прокатился смех.
Уродцы издевательски хохотали, катаясь по земле и натыкаюсь друг на друга, а у меня в ушах звучали все насмешки и колкие обидные фразы, услышанные за годы моей жизни. И снова, как тогда, удушающий стыд захлестнул шею удавкой — стало нечем дышать.
Проклятые слёзы застыли в уголках глаз, но я сморгнула их и заставила себя двигаться дальше.
Дальше — за своим серым другом, которого надо во что бы то ни стало спасти.
Дальше — к мерно пульсирующему Сердцу.
Дальше — сквозь новый легион отвратительных мерзких чудовищ, выползающих из лесной чащи.
С каждым шагом уверенность крепла. Им не сломать меня, не запугать и не соблазнить — не на ту напали. Пусть я не воин и не волшебница, но я докажу всем и каждому, что Рози тоже чего-то да стоит.
Я и правда на минуту вообразила, что мне под силу преодолеть раскинутые сети, как вдруг до слуха докатился мучительный стон. И голос.
Слишком знакомый, чтобы я его не узнала…
Он звал меня. Захлёбывался моим именем, словно ему в глотку заливали расплавленный свинец. Голос его звенел у меня за спиной и рвал барабанные перепонки, так, что я едва сдержала малодушный порыв заткнуть уши.
Зачем они мучают меня? Что за изощрённое удовольствие доставляет им эта пытка? Неужели этот мир видит меня насквозь, видит мои тайные страхи и желания?
«Он зас-служивает с-смерти, — неслось со всех сторон. — Таким, как он, не место среди людей… Мы заберём его душу, как только ты позволишь нам пройти за собой…»
Казалось, я забыла, как нужно дышать, а ноги превратились в неповоротливые дубовые колодки.
Быстрей! Быстрей!
Уйти бы отсюда прочь, подальше от этих чудовищ, от иссушенных деревьев, которые хлопали голодными ртами и протягивали лапы-ветви, когда мы шли мимо. От страшного в своей пустоте неба — оно напоминало разверзнувшуюся воронку, и от удушливого запаха тлена.
«Рози… Обернись, посмотри, что мы можем с ним сделать… Ты ведь хочешь этого?» — вопрошало многоголосье за спиной.
А я всё крепче стискивала зубы и цеплялась пальцами за серебристый мех на спине моего Волчка, молясь, чтобы это всё поскорее закончилось. И погасший хриплый голос Торна Глоуда не преследовал меня в кошмарах.
Он молил о пощаде, но твари Запретного Мира хохотали над его жалкими попытками выторговать себе жизнь. Они терзали его и звали меня присоединиться к пыткам, нашёптывали мерзкие подробности из его прошлого, раскаляя мою злость, как калят металл над огнём.
Щёки пылали, дыхание сбивалось, но ощущение реальности давало тепло Эрика под ладонью — он вскинул голову, поймал мой взгляд.
— Держись, Рози. Ты не должна даже на мгновение позволить себе им поверить, иначе всё пропало. Держись и помни — я с тобой.
Я с тобой.
Слова в моих мыслях звучали оглушительно, перекрывая ропот и визг чудищ. И всего лишь на миг я позволила себе улыбнуться — глазами.
Я с тобой…
А какие демоны терзают тебя, мой друг?
Искушают ли тебя возможностью снять проклятье?
«Рози… Ну же, не трусь… — чудища никак не желали угомониться, бесновались, лили яд в уши. — Помоги нам, накажи своего врага, раздави его кости и выпей его кровь… Он заслужил это…»
Скрежет, вой, хруст — на меня навалились какофония звуков, и я стиснула плащик у горла. Меня мутило, а перед глазами мелькали картины того, что сейчас могло происходить за спиной. И пусть это всего лишь видения, насылаемые детьми Запретного Мира, знание этого не делает их менее жуткими. До ужаса реальными.
Глоуд кричал, срывая горло, а потом вдруг затих. Послушалось довольное улюлюканье и чавканье, словно десятки ртов разом вгрызлись в его плоть.
«Ты слаба… Труслива… Никчёмна… Ни на что не способна… Не способна даже покарать врага…» — назойливое шипение не утихало, пробирало до костей, ползло мурашками по коже.
«Бесполезна, Рози… Ты абсолютно бесполезна… Лучше бы тебя не было…» — голоса проникли в самое сердце, выкорчевывали мою суть. Вспарывали раны.
Я слишком часто слышала эти слова от одного определённого человека. Они и сейчас отдались глухой болью в груди, будя злость на устройство нашего мира, на саму себя и на человека, который все эти годы должен был меня защищать.
На моего родного дядю.
Я не ожидала встретить его по ту сторону врат, но он — или его двойник — маячил передо мной, а я почему-то не могла отвести от него глаз.
