— Тогда, я приглашаю тебя разделить со мной трапезу, а после отправиться спать. Как тебе такой вариант?
— Звучит отлично. — Она хмыкнула, пытаясь сохранять позитивный настрой, но внутренне тряслась как чертов кролик, пытаясь в очередной раз спрятать и подавить в себе свои эмоции, только ради которых демон и затеял всю это заминку перед неизбежным предназначением невесты в своем замке.
— Что ты предпочитаешь? Кролика или курицу? Может быть форель?
— Все равно. Не сомневаюсь в талантах твоих поваров, в гениальности которых я уже успела убедиться.
— Тогда стоит заскочить в спальню и переодеться, согласна? — Кивнула и рвано втянула воздух, стоило ему поднять ее на руки и придавить к себе.
Это конечно было излишним, но ему так хотелось.
Только когда она перестала быстро моргать и огляделась, шок в ее глазах поднял новую волну удовлетворения в груди демона.
— А это не моя спальня. — Очевидно произнесла она, как только он отпустил ее и поставил босыми ногами на ковер перед потухшим камином.
Открыв огромный шкаф демон привычно пробежался взглядом по весящей в нем одежде и достал простые кожаные брюки, вновь отказываясь от всякого верха.
Когда на кону честное желание девчонки, которое еще предстоит разжечь, лишняя одежда ни к чему.
— Конечно. Ведь это теперь наша спальня.
Даааа….
Обернуться и посмотреть на ее возмущенное краснеющее личико стоило всей этой затеи.
Чем же ты ответишь Мимирель?
Глава 16
— Наша?
— Конечно. Спать одна ты теперь не будешь.
— Ты заставляешь меня делать то, что я не хочу. — Запротестовала я, складывая руки на груди, в попытках выразить свое недовольство и удержать сползающее полотенце.
— Если ты хочешь спать под пристальным внимание Сарама — пожалуйста. — Даже не обернувшись, он отбросил с бедер лишний предмет одежды и не стесняясь, сверкнул голыми ягодицами. Слишком крепкими и упругими даже на вид, для того, кто уже сотни лет провел под землей.
Спать под внимание призрачных глаз звучало как плохая идея, и зная себя я поняла, что его манипуляция сработала, и скорее всего мне придется согласиться.
— Это выбор без выбора.
— Но выбор же. — С улыбкой ответил мужчина, повернувшись и застегивая крупную бляшку ремня. — Можешь не переживать — я не сплю.
— А что ты делаешь?
— Медитирую. Думаю. Пил бы, если бы в этой крепости еще осталось вино.
— Интересно ты проводишь время.
— Когда тебе три тысячи лет, все удовольствия становятся обыденностью. Каждое действие было совершено сотни, если не тысячи раз. Каждое слово было произнесено столько, что тебе и не снилось. Это тоска и тлен, так что пить и думать не самые худшие варианты в моем положении.
— Тебе нравиться тут быть?
Инк улыбнулся, как и всегда, но меня буквально просквозило тоской:
— Я не помню, что такое «нравиться» по-настоящему. Это или было или не было. Но чаще было.
— А чего ты никогда в своей жизни не делал?
— Например?
— Любовался закатом? — Закатил глаза:
— Множество раз.
— Слушал море?
— Миллионы!
— Но должно же быть что-то чего даже ты никогда не видел, или не слышал!
— Не чувствовал. Скорее не чувствовал.
— Любви?
— Ее не существует, девочка. — Он подошел ко мне медленным и выверенным шагом, будто готовившийся к смертельному прыжку зверь. — Нельзя чувствовать того, чего нет.
— Она есть. Здесь. — Я положила ладошку на свою грудь, понимая, что поступаю глупо, пытаясь доказать ему о том, во что искренне верю.
Проследив за моим жестом, он на несколько секунд замер, но перехватив мое запястье, прижал его к своей прохладной груди, в очередной раз заставляя меня поразится ее крепости.
— Слышишь?
— Что?
— Там ничего нет. Там, где ты так старательно хранишь свою веру у меня глубокая холодная пустота. Там нет ничего, только тьма, которая бурлит и кипит каждый раз, когда я слышу такие бредни.
— Часто их слышишь? — Шепотом спросила я, пытаясь кончиками пальцев ощутить сердцебиение. Но глухо.
— В первый раз.
— Тогда может стоит….
— Что стоит?
— Попробовать? Ты же просишь от меня взаимности, а сам не хочешь даже попытаться.
— Слишком много на себя берешь, смертная.
Отпустив мою руку он отошел, будто стоять рядом со мной невыносимо, и крикнул:
— Сарам!
Продолжая стоять в одном полотенце, я только опустила голову, вновь ощущая прилив стыда, только сейчас с примесью грусти.
Возможно он прав.
Нас связывает только договор, кто я такая чтобы лезть к нему в душу? Я просто смертная, за счет которой он раскрасит свои однообразные дни, с помощью уловок, издевок и взаимного нетерпения. Развлечение, которое соблазнили эфемерной свободой через десяток лет.
Кем я буду там через столько времени?
Стойкое чувство тревоги забурлило в крови, от дурных мыслей о будущем которого может не быть. Как много измениться там, на поверхности? Кто останется, кого не станет? Смогу ли я вернутся в мир после столь долгого заточения?
— Сарам, принеси девушке платье ее размера. И туфли. Нет, сапоги. — Поклонившись, призрак как появился, так и растворился в стене, не забрав моих переживаний. — Сарам проводит тебя в обеденную, как только ты будешь готова. Я буду ждать тебя там. Блюда закажу на свой вкус. — Холодно бросил он и вышел, оставляя меня одну в «нашей» спальне.
Бросив взгляд на огромную кровать в которой с легкостью бы поместилось несколько человек, без труда раскинув руки, я не сдержалась и потрогала пальцами ткань покрывала. Кожа покрылась мурашками от необыкновенной мягкости, и предвкушения опуститься в нее, наконец и закрыть глаза.
— Шшшш…. — Страж вновь явился, и аккуратно уложил на постель красивое платье нежно-голубого цвета, с тонкой сеткой, укрывающей плечи. — Шшш…
— Спасибо. Я сейчас переоденусь и выйду. — Он поклонился и мне, разворачиваясь и просачиваясь сквозь дверь.
Оно сидело как влитое. Особенно с учетом того, что под ним оказалось бережно сложенное и подвязанное лентой белье, из мягкого корсета и тонких, я бы даже сказала слишком, трусиков. Но выбора мне не оставили, и избавившись наконец от холодного и сырого полотенца, я быстро оделась, слабо затянув ленты на корсаже, решив, что и этого будет достаточно.
Сапоги на деле оказались красивыми и изящными ботиночками со шнурками, которые я завязала обычным бантиком. Будто для меня сделанные.
