Я так хотела исчезнуть, раствориться, но меня упрямо держало на поверхности, позволяя все слышать и думать. И еще эти глупые мысли о падении вниз головой немного беспокоили, насколько это возможно для человека, смирившегося с неминуемой смертью.
К тому же меня немного беспокоили чужие пальцы на моих голых бедрах, которые как-то взволнованно и нетерпеливо постукивали подушечками по холодной коже, так, словно мужчина, несущий меня неизвестно куда, о чем-то усиленно думал.
Интересно, какие мысли в его голове? Есть ли там что-то светлое или доброе? Или там только мрак и холод, пропитавший его с ног до головы за годы, проведенные здесь? Хотя какое мне может быть до этого дело, я же просто пленница.
Невеста. Ха!
— Чего ты там фыркаешь? — Грубо спросил он, и подбросил меня на плече, привлекая к своему вопросу внимание.
Но я не ответила. Обойдется.
Проигнорировав мое молчание, мужчина остановился, и я услышала скрип двери, из которой повеяло таким теплом, что я застонала.
— Понравилось, да?
Сбросив на что-то мягкое, меня укрыли одеялом и по бокам, будто горячие камушки приложили. Это непонятное что-то, греющее и немного толкающееся, пыталось прижаться ко мне еще ближе.
— Спи. Смертная.
— Как скажете, мой господин! — Сонно подумала я и выполнила приказ.
Глава 3
Нежась в постели, я с улыбкой подумала о том, что этот кошмар закончился.
Мне просто снился плохой сон, но утро уже пришло, солнце прогнало тьму, и я в своей постели, в маленьком домике на окраине города. Открою глаза и увижу, как солнечные лучи пробиваются сквозь ставни, намекая мне, что пора вставать и идти на рынок, чтобы заработать денег на очередную булку хлеба и кусок дикого мяса.
Хотелось танцевать.
Никогда еще мне не снились такие реальные кошмары, и выбраться из них, это как заново родиться.
Помня данное себе обещание покинуть город и отправиться странствовать, я прикинула, сколько монет мне нужно, чтобы уйти в путешествие, думая, на чем можно сэкономить, чтобы отложить медяк-другой.
Обязательно нужно взять с собой то платье, что бабушка сшила мне перед смертью. Оно удобное и….
— Открывай глаза. Хватит валяться.
Грубый голос будто вытолкнул меня из приятных мыслей горячей пощечиной.
Это не сон!
Вскочив, я сразу же распахнула глаза, встречаясь взглядом со своим пленителем-женихом, который сидел в красивом, резном кресле, вальяжно забросив ногу на ногу и сложив подбородок на подставленные и сведенные в замок пальцы.
Он был именно таким, каким я запомнила за короткий миг, позволенный рассмотреть его со стороны.
На нем были темные и, кажется, кожаные штаны, которые плотно облегали крепкие ноги. Сапоги с толстой подошвой внушительно выглядели на большой ноге, как бы намекая, что раздавить меня ему не составит труда. Голый торс, не прикрытый ничем кроме как четким рисунком выступающих мышц, крепкие руки с устрашающими ладонями, взглянув на которые я сразу же вспомнила, как крепко они сдавливали мое горло.
— А теперь, будь добра, смертная, расскажи мне о том, откуда ты знаешь заклинания диа-ши, поподробнее.
Не могу. Рот не открывается. И будто бы это поможет, я сильнее натягиваю на себя одеяло.
Бегло осмотревшись, я поняла, что лежу в огромной кровати с балдахином кроваво-красного цвета с золотистой вышивкой и пушистыми кисточками. Это такая же камера, как и предыдущая, разве что здесь в разы светлее из-за пары факелов, вдетых в кольца на стене.
Тюрьма и есть тюрьма.
— Ты оглохла? — Вздрогнув, возвращаю к нему взгляд и шумно сглатываю слюну.
— Я… Моя бабушка была диа-ши.
— Ты это уже говорила. Я хочу знать, чему именно она тебя научила.
— Мало чему. Все, что помнила. Она была стара.
— Не сомневаюсь. Вы, смертные, быстро стареете. Что еще ты знаешь из их магии? — Он потянулся вперед, а я, как зашуганный зверь, наоборот, отклонилась назад.
— Что можешь?
— Укреплять вещи, искать воду в земле, лечить скот, но не от всего, только от легких болезней.
— Тогда объясни мне, какого демона, ты кинула привязку?! — Рассерженно рявкнул он и бросился ко мне, забираясь на постель как дикое животное, запрыгивающее на препятствие.
Он оказался так близко, зависнув надо мной, упираясь на вытянутые руки, что я сползла вниз, вжимаясь в постель, и испуганно таращась.
— Значит так, слушай сюда. Или ты по-хорошему раздвигаешь свои тощие ноги и принимаешь меня как мужа, или я обещаю, я сломаю тебе шею. Я не умру, я бессмертен, а вот ты даже пикнуть не успеешь, как твоя жизнь закончится.
Рывком содрал с меня одеяло и маленькие светящееся шарики, словно живые, покатились прочь, забирая с собой то тепло, которое согрело мое замерзшее насквозь тело. Они переливались ровным светом, и, подпрыгивая, ссыпались с кровати, прячась под ней. Наблюдая за этой картиной, я на мгновение забыла о нависшей в прямом смысле угрозе, которая смотрела на меня просто испепеляюще, и щеки вновь опалило жаром.
— Раздвинь. Ноги. — Процедил он, и, не дожидаясь, сам развел мои колени, накрывая своим телом и толкаясь бедрами. — Лижи смирно и желательно молча. Мне ваш визг противен и портит настроение.
У меня, кажется, онемело даже лицо.
Губы не шевелились, легкие едва вбирали прохладный воздух, только глаза бешено вращались, глядя то на чужие губы, то на нос, то на ресницы.
Мужчина опустил свою руку вниз, и я услышала звон пряжки ремня. Он буквально тут же вновь приставил свою плоть к моему лону, пытаясь протолкнуть ее вперед.
Инстинкт сработал сам собой, и я истерично забила ногами и вцепилась пальцами в голые мужские плечи, пытаясь оттолкнуть от себя каменное тело, придавившее меня к кровати полностью обезоруживая. Но его оказалось невозможно даже пошевелить, не то чтобы сбросить, и, сжавшись, я начала кулачками молотить его спину из последних сил и хрипло шептать:
— Левайнын ши! Левайнын ши!
Дабы заткнуть меня, рот накрыли ладонью и вновь толкнулись, больно растягивая сухую кожу промежности.
— Хватит! Хватит! — Зло шептал мужчина, пытаясь все же проникнуть в меня. — Хватит ерзать!
— Фуфти! — Провыла ему в ладонь, и закричала от очередного неприятного толчка.
— Надоело! — Вскочил с постели, отпуская меня и как был, с распущенным поясом, из которого гордо торчала возбужденная плоть, вышел, хлопнув дверью.
Оставшись в одиночестве, я замоталась в одеяло, трясясь как заяц.
Приложила ладонь к промежности и зашипела. Кожу саднило, и мышцы всего тела выли от напряжения.
