Дааа, ты хочешь! Ты хочешь меня, крошка!
Обернувшись на стук, я охерел от наглости и сразу же ощутил незнакомое мне желание влепить женщине такую затрещину, чтобы аккуратная прическа рассыпалась в прах.
В дверях стояла Маринка. Не в привычной взгляду форме, а в неброском черном платьице, которое подчеркивало бесконечные ноги. Только вот конкретно ее ноги меня совершенно не интересовали, а разочарованная и гаденькая улыбочка заставила насторожиться и прижать к себе Стешку. Как оказалось не зря.
- Не успела уволиться, вы уже другого менеджера трахаете, Максим Сергеевич. Неужели Светка так плохо сосет, что вы теперь по малолеткам тащитесь? Хотя плевать.
- Пошла вон!!! – Прорычал я, но Марина, словно назло заинтересованно заглянула в сторону, рассматривая смутившуюся до дрожи Стешу.
- Милочка, надеюсь, ты глубоко заглатываешь? Он любит в трахать в горло. На бананах потренируйся, а лучше на цукини. К аналу, советую на собственном опыте, заранее готовиться – порвет.
- А ты видимо не настолько глубоко глотала, раз уволилась.
Сказать что я охуел, ничего не сказать.
Я видел, как мою крошку трясет, но она гордо подняла голову и расправила плечи, пылая праведным гневом, судя по сверкающим глазам.
- Что?
- Что слышала. Пришла еще раз рот подставить? Так давай, я не против. С радостью посмотрю, как ты членом давиться будешь. – Жесткие, я бы даже сказал грубые, слова слетали с ее губ как само собой разумеющееся, и только в том момент я вспомнил, где выросла моя жена и в каких условиях взрослела. Наверняка, когда дома вечные пьянки и не такое можно услышать. – Ну? Чего встала? Давай, принимай рабочую позицию! Только уясни одно – ты просто дырка, а я жена. – И Стеша, издевательски выставив палец с кольцом, сложила все остальные и в этом жесте, без проблем читался посыл нахуй.
Марина хватала губами воздух, шлепая ими как рыба, выброшенная на берег, и втянув воздух, выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.
Глава 25
Домой ехали молча.
Стешка не стала переодеваться, только забрала свадебное платье и вновь свернула свои волосы в пучок на макушке. На вопросы отвечала, но делала это столь отстранено и безэмоционально, что хотелось взвыть. Да хоть бы нахер меня послала! Но она только робко улыбнулась Свете на прощание, а та в ответ махнула рукой с неожиданно добродушной улыбкой. Видимо и правда, поладили. Хотя чего удивительного? Моя Стешка хоть кому понравится.
Но конкретно сейчас она смотрела в окно и лениво переводила взгляд с одной светящейся вывески на другую.
- В магазин заедем? – Я бросил удочку, надеясь начать разговор.
- Вроде ничего не нужно. Курица, наверно уже промариновалась. Еще блины есть.
- Может, ты мороженое хочешь?
- Нет, не хочу.
И тишина. Даже не повернулась.
Сжал пальцами руль и едва сдержался не продавить педаль газа.
Белые пальчики скромно лежали на коленях, и мне нестерпимо хотелось взять их в свою ладонь и сжать, до хруста, до боли, чтобы вывести ее из этого состояния. В который раз подумал о том, что лучше бы она меня матами обходила и может даже по роже съездила, но только вот не молчала так, словно я ей сердечко разбил. Злилась, кричала, но эта тишина просто сводила с ума.
Домой поднимались в той же тишине. Она послушно следовала за мной, не пытаясь отстать или уйти.
Быстро разулась и нырнула в спальню, взяв домашние вещи под мышку, и заперлась в ванной. Две минуты на подумать.
Бежать сейчас за цветами было бы глупо, особенно если вспомнить о том, что букет подаренный утром все так же валяется в раковине на кухне. Да и Стеша не та девушка, что за веник все грехи простит. Да вообще всякие подарки к этому относятся! Не продастся она!
Из ванной ни шороха, уже переодевшись в домашние штаны, я стоял перед дверью, словно мог увидеть сквозь дерево, как моя мышка, не отрываясь, смотрит в зеркало, оперевшись руками в стиральную машину. Но я не видел. Просто знал, что так оно и есть.
На секунду приложился лбом к прохладной поверхности и, вздохнув, пошел на кухню, честно вынимая курицу из холодильника и с жалостью посмотрев на заветренные овощи на противне. Стряхнул их один движением в мусорку и вытащил из холодильника картошку, забрасывая ее в раковину.
- Что ты делаешь?
- Чищу картошку. Та, что лежала, почернела. Ты ее режешь. – Не оборачиваясь, положил нож рядом с собой и вытянул доску с полки. Хотел, чтобы рядом стояла, под боком, и она повелась, разрезая первую чищеную картофелину на дольки.
- Добавишь паприки?
- А она у тебя есть?
- Не у тебя, а у нас. И вообще кухня вовеки вечные теперь твоя территория.
- Звучишь как сексист.
- Я звучу как мужик. Я добытчик, ты тыл. И чтобы я хорошо добывал, меня надо отлично кормить.
- И как ты раньше не помер от голода. – Ядовито протянула она, сдвигая ножом ломтики картошки в сторону.
Хоть какая-то реакция!
- На последнем издыхании жил.
- То есть теперь, с хорошим пропитанием, ты еще больше добывать станешь?
- Естественно. Это же очевидно!
- Вот и купишь паприки, добытчик. – Сверкнула глазами и сжала губы, вновь возвращаясь в свою ракушку отрешенности.
Пиздец.
Никогда не был в такой ситуации. Толи бабы такие попадались, толи фартило просто. Но сейчас меня захлестывал не ясный, незнакомый стыд, словно я сделала что-то плохое, за что теперь плачу нервными клетками и в наказание слушаю Стешино молчание, которое оглушает похлеще крика. Ну, я же нормальный мужик! Естественно я трахался, когда хотел и с кем хотел! И что мне теперь в дребезги разбиться?
- Стеш?
- Мм?
- Хватит дуться.
- Даже не думала. – В противовес своим словам зло припечатала нож на стол, и принялась с особым усердием перемешивать ни в чем не повинную картоху, угрожая раздавить ее в пюре и без варки.
- Дуешься.
- Нет. – Со шлепком водрузила курицу в центр многострадального корнеплода, и, поставив противень в духовку, громко, с наслаждением хлопнула дверкой, развернувшись и зашагав в гостиную.
Вновь вздохнул.
Тошно на душе. Единственное, в чем не сомневался, так это в том, что нужно мериться. Все-таки взял мороженое и пошлепал следом.
- Давай поговорим?
Посмотрела на меня как на чокнутого и приподняла брови. Посильнее запахивая плед на плечах. Маленькая такая. Свернулась почти в клубочек, ноги под себя поджала и голову укрыла будто платком. Дуняшка.
- О чем?
