А где-то моя Стеша. Маленькая и беззащитная, наверно сжимается комочком и всхлипывает.
Я найду тебя. Обещаю.
Стеша
Время близилось к закату.
Наташа, свернувшись клубком, спала на своей подстилке, на которую я не претендовала, и тихонько посапывала. Я стояла и смотрела в маленькую щелку между досками, практически не моргая, словно пыталась разглядеть что-то, что поможет, подскажет, спасет. Но тишина была мне ответом на все вопросы.
Нет, Стеша. Все еще ничего.
Ноги уже болели от стояния на одном месте, но я упрямилась, не позволяя себе сойти с места. Словно так было легче, будто я контролирую ситуацию.
- И долго ты будешь там стоять?
- Сколько надо. – Паника после прошедшего уже прошла и я даже смогла умыться из пятилитровой бутылки, стоящей у порога.
- И хер с тобой. Стой столбом как дура.
- А ты лежи и молчи, как умная.
- Вечно ты так. – Обиженно буркнула она.
- Как так? Жопу твою спасаю?
- Да пошла ты сама в эту самую жопу! – Не выдержала она. – Посмотрите на нее! – Обратилась она к нашей совместной клетке. – Всегда хорошая, всегда замечательная! Самая умная! Выскочка, вот ты кто!
- А ты клиническая дура. У каждого свои недостатки.
- Да ты хоть знаешь, что я пережила?! – Вновь переходя на крик, говорила она, поднимаясь на ноги. – Ты знаешь, сколько раз меня с гавном смешивали?! Каждый, сука! Каждый мужик мне на деле доказывал, что я ничего не стою! И у меня был шанс, один сраный шанс начать все сначала! Только один…. И я его упустила! – Злые слезы катились по ее красным щекам, крапая на тонкую маечку, расплываясь неровными кляксами. – Из-за тебя! Что тебе тогда стоило мне помочь и отдать это сраное платье?! Я бы сбежала и сидела бы сейчас на вилле у какого-нибудь германского хера!
- Да потому что оно мое! Я тебе ничего не должна, и все твои проблемы твоя вина! Тебя кто уговаривал к ним в койки лезть? Кто удерживал от того, чтобы на работу найти и жить как белый человек? Кто, Наташ? Кто деньги те заставил взять? Твоя жадность!
- Я просто хотела жить лучше!
- Мы все хотим жить лучше! Все!
- Вечно ты так! Что, мадам благородство и честь?! Сама ты чем лучше?! Саму из койки вытащили сегодня. Ты такая же шлюха, как и я. Ты ничем не лучше. – Вынесла вердикт Наташа, и, скрестив руки на груди улыбнулась. Устало, но победно, с полным осознанием того, что ей никогда не станет легче от этого факта.
- Думай, что хочешь.
Сил спорить с ней не было. Ни желания, ни азарта доказать свою точку зрения, хоть я могла так же швырнуть ей в лицо обручальное кольцо, которое я еще в квартире сняла с пальца и вместо того, чтобы оставить, спрятала под резинкой штанов. Но я не хотела, я устала что-то ей доказывать. В конце концов, мы совершенно чужие люди, и какое мне дело до ее жизни? Каждый живет, как может. Она выбрала такой путь, меньшего сопротивления.
Кто я чтобы ее переубеждать?
Дверь скрипнула, и в коридоре послышались тяжелые шаги.
Один из тех типов стоял в проходе с безразличным выражением лица, и, столкнувшись с моим испуганным и замерзшим взглядом, поманил рукой:
- Ты. На выход.
- Что? Куда?! – Наташа неожиданно оживилась и бросилась в мою сторону.
Мужчина лишь одарил ее недобрым взглядом, и вернулся его ко мне:
- За мной.
Не видя смысла сопротивляться, я шагнула к двери, пытаясь побороть Наташину хватку, но она упала на колени и еще сильнее обхватила меня руками.
- Нееет! Нет! Не увозите ее!
Не было разговоров, препирательств, только громкое фырканье и один звонкий, оглушающий шлепок.
Девушка оказалась в другом углу комнаты, прижимая ладони к и без того покалеченному лицу, с ужасом взирая на нашего тюремщика.
- Еще одна выходка и я попорчу твое личико. Уродок там тоже любят. – Сжав мою руку, он с силой дернул ее на себя и повел к выходу из квартиры.
Я видела ее затравленный взгляд и дрожащие губы.
Как бы сильно она меня сейчас ненавидела, ей было страшно оставаться одной. Без единого шанса предотвратить неизбежное.
Меня достаточно грубо запихали в машину, только на этот раз не удосужились посадить в кресло, а заставили пригнуться и сжаться в районе пола.
- Лежи тихо или привезем тебя по кусочкам, поняла? – Я, кивнув, закрыла глаза и отвернулась, стараясь думать о хорошем. О таком хорошем, чтобы скинуть с плеч всю ту тяжесть, что сейчас камнем давила. Максим. Он был самым хорошим в моей жизни, и сердечко болезненно сжалась, боясь испытывать ту слепую надежду что испытывают смертники, перед казнью.
Авто быстро уносило меня черт знает куда от старого, дряхлого барака в котором осталась одна сломанная девушка с пустыми глазами.
***
Глава 31
Я выжимал педаль газа, не замечая светофоров и других машин. Если я сейчас сбил бы кого-то, даже не заметил бы, продолжая нестись вперед, заставляя машину буквально пролетать по разгоряченному за день асфальту. Солнце уже почти село, но прогретый воздух был сух и мешал делать полные глубокие вдохи. Или это моя злость и нетерпение? Черт бы его знал. Но это совершенно не то, чем была забита моя голова. Я считал секунды, вознося их в минуты бешеного ожидания. Мне было плевать на весь мир, особенно если рядом не было ее.
Откуда же взялась эта девочка, так подпортив все мои планы?
Я усмехнулся.
Все мои дальнейшие предположения о жизни казались бредом одинокого бобыля, который бесится с жиру. Нет, теперь я был уверен в том, что нужно езжать за бугор, но только Стеша все равно была эпицентром. Я плевать хотел на то, как придется уговаривать ее уехать. Она же такая трусишка! Но от фантазии о жене, в тонком платьице прогуливающейся вдоль лазурного края воды по песчаному берегу сладко затянуло в груди. Счастливая, с широкой улыбкой, в соломенной шляпке. Самая красивая.
Даже «Соблазн» уже не мучал меня сомнениями. Продавать и сваливать. Если приспичит, откроем клуб и там, где-нибудь в Испании, или на Кипре.
Какая разница куда, главное с ней.
Не думал, что буду так за кого-то болеть. Все связи казались хлипкими, непрочными, способные разорваться даже от малейшего давления обстоятельств. Но от этой девушки рвало крышу, и я даже не мог представить себе, как я смогу просто исчезнуть из ее жизни, отпустить. Я же не мальчик с насекомыми парящими в животе, но только от одной мысли о ее зеленых глазищах в мозгах начинало булькать от чувства собственности и важности. Она иногда смотрела так… Так, будто ничего важнее в ее жизни не было. А собственно, почему бы и нет? Зная даже поверхностно биографию моей супруги можно было легко понять, что она не баловень судьбы, и била ее жизнь тем самым черствым пряником, которым кормить должна была.
