Хотя должен же кто-то следить за порядком и в секретном фонде. Во всяком случае, затребованные материалы для исторической хроники получали без длительного ожидания. Но ведь если не знаешь, нельзя и попросить! Надо бы это обсудить с Зинави. Понятно, речи еретиков иногда нужны, чтобы знать, с кем имеешь дело, а допускать к книгам любого нельзя. Неокрепший ум может смутиться от хитрых идей, губящих душу. Но подобное граничит с дуростью. Ревизия нужна. Подробная и тщательная.
— А третий меч? — спросила вслух.
Не будет протекции для проникновения в книжные сокровища, понял лекарь.
— Он работы Пимока, единственного, кого ставят выше Боргата.
— Магический?
— Этого уже не проверить. Исчез вместе с прочими. Аноним ничего такого не писал. Зато восхищался красотой и чистотой стали, которой тогда достигнуть не могли. А сделан был меч вообще в незапамятные времена, когда ничего похожего не существовало.
— Кузнецы не зря всегда подозревались в особых умениях и колдовстве.
— Секреты мастерства не обязательно связаны с темными силами!
— Никто и не сомневается. Не обязательно. Но случается.
Лучше не спорить, осознал лекарь.
— Аноним перечислил сорок одну известную ему работу Пимока и тридцать два клинка, — продолжил он, — назвал других известных в его время и прежде мастеров, но оговорился, что повторяет чужой текст. Но про данный меч, опять же, написал очень конкретно. Явно видел. Стальной клинок, предназначенный как для рубки, так и для колющих ударов, с выступающим посередине ребром, в верхней своей части с обеих сторон имеет клейма, выполненные методом точечной инкрустации.
«Наизусть помнит, — отметила Кара. — Действительно интересовался».
— Клейма подлинные. Приводятся рисунки. Достоверно известны имена пятнадцати учеников Пимока, и заметно, что они взяли за образец. Кстати, очень простой вид — молот и меч довольно странного вида. Волнистый. Наверняка оставляет рваные раны, они плохо лечатся.
«Кто о чем, а он о своем», — подумала Кара.
— Ну и надпись: «Месть не изменит прошлое. Твоя цель — будущее».
— Несколько двусмысленно.
— Не мне судить великих и решать, что они подразумевали. Я всего-навсего изложил известные факты.
— В любом случае это было очень занимательно. Не потеряла зря времени и узнала новое. Благодарю тебя.
Он согнулся в поклоне.
— Думаю, — сказала послушница со смешком, — Талмат уже извелся от ожидания.
— Ну, хоть будет бедолаге о чем докладывать, а то мается от скуки. Я живу практически затворником и выхожу только в храм.
— Я тоже бываю здесь, — кивнув на прощанье, сказала Кара и удалилась грациозной походкой, идеально прямо держа спину.
И что это было? — подумал лекарь. Встреча, безусловно, случайная, но вот дальнейшая беседа отнюдь нет. Что-то она для себя проверяла. Разобраться бы еще, что. Простое любопытство? Может и так. Интересно взглянуть на того, о ком говорят. Но вот окончание разговора — это что? Обещание или предложение?
В любом варианте, почему бы нет. Приятная беседа может дать нечто полезное. Кроме истории и скальпеля есть масса самых разных тем. А Кара, несмотря на возраст, ей лет двадцать, не меньше, ни замуж не вышла, ни обетов не приняла. И она явно не Жанель, физически и умственно не ущербна. Совсем наоборот. Аристократическое происхождение, тетка — Тень, свободный доступ к будущей императрице. Это может оказаться важным. Очень жаль, что не могу мысленно отследить все связи. Слишком далек от дворца. И подсказать некому. Ой, не простая девочка, но мне ведь не жениться предлагают!
Глава 8
Любопытство и заботы
Лекарь
Забавно все-таки смотреть на это. Почему не сломали, камнями не завалили и вход не замуровали, уже не узнать. Наверняка найдется десяток противоречащих ответов. Уж точно не из-за присутствия могилы. Кажется, единственные сохранившиеся фрески руки Жанель. Копии ее картин существуют в немалом количестве, а вот оригиналов до наших дней дошли единицы. Росписи во дворце на севере, в тцарстве, так и не были закончены, да и самого дворца давно не существует. А здесь кое-что сохранилось.
Удивительно, но в изрядно пожилом возрасте самолично расписала немалую площадь крипты. Ну, помощники-подмастерья наверняка имелись, но, по слухам, до стен никого не допустила. Заключительный аккорд. Начала до похорон, закончила уже позже. И до самой смерти больше ничего не рисовала — подведение итогов. Легенда, скорее всего.
Лица, лица, лица. Все с портретным сходством, и каждый чем-то значим. Все они встретились на пути Блора фем Грая и сыграли какую-то роль в его судьбе. Есть достаточно известные вроде леди Кнаут, а иных сцен сегодня уже не понять, кто это и что совершил. Вот тот тип, одеждой смахивающий на федерата, натурально разорван на части, и скалящийся Возмездие понимающему явно много скажет. А в Хрониках этого не существует. Не зря говорят, что их редактировали после укрепления на троне династии. Внуки-правнуки не любили вспоминать, с чьей помощью начинал предок.
И этот странный орнамент на колоннах и по краям. Нечто подобное встречалось разве что в древнем пещерном храме на севере, сознательно уничтоженном жрецами Солнца лет двести назад. Зверобоги, духи бури, холода, болезней, мест, просто животные всех видов и регулярно попадающиеся возле некоторых из них символы прежних богов. Меч Воина, серп Прерывателя жизни, игральные кубики Мошенника, дельфин, молот, перо…
Огромная коллекция предметов и драгоценных изображений, собираемая Блором на протяжении всей его жизни, исчезла. Золото с серебром переплавили, бронзу с медью тоже пустили на срочные нужды. Пушки временами важнее искусства, уходящего корнями в жуткую древность. Часть экспонатов наверняка еще до Великого похолодания создавалась. Сиюминутные соображения и нужды оказались важнее исторической ценности. Хорошо еще, что большая часть коллекции зарисована учениками Жанель. Книга, где собраны рисунки, редчайшая, и все ж сохранилась.
Интересно, сколько человек в курсе того, что гранитный гроб наверху пуст, как и здешний? И насколько часто помещение посещают? Судя по толстому слою пыли, не особо часто. Оно и к лучшему. Ходи часто, кого-то непременно понесло бы на подвиги. Сколько в свое время уничтожили красоты, уму не постижимо. И зачем? Никто ведь не заставляет молиться прежним богам. А красота восхищает независимо от религии и политических взглядов.
В конце концов — это история! Не задумываясь даже о стоимости работ самого известного в империи художника, основавшего до сих пор существующую школу реализма. Нет, положительно, не стоит даже пытаться копировать. Копиист я, смею надеяться, неплохой, но тут огромное количество времени понадобится. Его просто нет. А жаль. Не думал, что когда-нибудь смогу попасть сюда, и вряд ли такой случай повторится.
— Пойдем, — сказал Ранеру.
