Вряд ли это его всерьез интересовало. Просто скучно, вот и нашел повод для разговора.
— Это называется индиго, — ответил столь же вяло, — синяя краска из Султаната. Ее разводят в воде по определенной рецептуре. Когда мокрую материю вынимают из желтого раствора, она на воздухе меняет свой цвет, и потом синяя краска насыщенного, сочного цвета держится крепко и даже при стирке не особо бледнеет. В империи очень дорогая, потому что никто не в курсе, из чего и как ее делают. Вот у нас пурпурную добывают из моллюсков, и обходится она почитай на вес золота. А эта, пожалуй, дешевле, но если взять контрабандную здесь и продать где-нибудь в Серкане, кучу золота можно получить. Один рейс окупит сотню. Напрямую ее тоже возят, но все равно перегружать и по суше караваны гнать. Какой-то небольшой процент приходит через горы.
— Хе, — цепко глянул сержант. — Мимо властей?
— Не прячут, — заинтересовано подтвердил Крей. — Торопятся, да, но если это такая дорогая вещь, просто могут опасаться засветиться.
И это реально так. Существует множество вариантов не засветить покупку. Или наш капитан ничего не боится, или у него есть определенные резоны, мне не известные. В принципе, «корова» названию не соответствует и достаточно ходкая, а проливы он знает не хуже собственного кармана. Выходит, не в первый раз здесь. Сюда редко забредают случайные суда. Очень уж опасные берега. Во всех смыслах.
Бывает, корабли исчезают бесследно, и никто не способен ответить, взяли их на абордаж, разбились на скалах или еще какая неприятность произошла вроде гибели во время шторма по чьему-то злому умыслу. Один сильно умный лоцман всплыл через пятнадцать с лишним лет и выболтал лишнее бабе. Они вместе с капитаном утопили специально корабль с огромными сокровищами на борту. Естественно, предварительно выгрузив все ценное и грохнув команду. Обломки живописно торчали на всем известном рифе. Казнили лоцмана очень показательно и крайне неприятно. А капитана так и не нашли.
— Я столько лет жил в Серкане и имел дело с самыми разными людьми, уж поверьте, бумаги у них липовые. Половина здешнего добра идет не через таможню. И все в курсе. От портового грузчика до губернатора. И каждый нечто имеет. Скажем, подвозка и прикрытие обеспечиваются местными. Вон, — показал на тех самых подозрительных. — Охрана. Не столько реальная, сколько показуха. Наверняка в городе все поделено.
— Зато по отплытии из порта…
— Правильно, — согласился я. — Но это составляющая риска подобных мероприятий. Не зря на бриге команда всегда больше, чем на шхуне. И с парусами управляться надо при маневрах, и отбиваться.
Судя по нашему недавнему опыту, Оборона кораблей — совсем не лишнее дело. Но этого и объяснять не требуется. Влипни таким образом не корабль, набитый вооруженными людьми, а торговое судно, недолго бы брыкались морячки. Даже вооруженные. Контрабанда в принципе дело опасное, но ничуть не легче и честным купцам. Их грабят, не взирая на уплату налогов и «понятия». Хотя «честный купец», безусловно, словосочетание не то что сомнительное — смешное.
— Капитан дважды снимет прибыль. Сюда не бесплатно пришел, да еще и полные трюмы привезенных из Султаната вещей не дешево продаст.
— И почему так мало желающих нажиться? — показывая на причал, забитый кораблями всех видов и размеров, среди которых наш бриг смотрелся далеко не самым крупным, спросил Феликс.
— Ну, здешних раскладов не знаю, — признал честно, — но про дела в Серкане наслышан. Не думаю, что порядки всерьез отличаются. Основной поток товаров прочно поделен между крупными торговыми домами. Иные существуют сотни лет и пустили прочные корни в тутошнюю почву. Какой-то мизер все равно проскочит мимо.
— О! — пробурчал Крей. — Девка вернулась.
Кара шла в нашу сторону в сопровождении двух приставленных легионеров. По трапу с грохотом промчался навстречу Пулад. Они остановились, причем с такого расстояния и маг не подслушает, а он заинтересованно нарисовался у борта. Принялись обмениваться впечатлениями.
— Алчность человеческая неистребима, — сказал, заканчивая лекцию. — Потому проще всего мелких торговцев не замечать. До определенного момента. А потом доложить о поимке опаснейших и крупнейших контрабандистов, если из столицы раздастся недовольный рык. На самом деле в любом торговом доме неминуемо какая-то часть товаров идет неофициально. Опасно, да прибыльно.
И на чужом корабле возить не станут. С незнакомцами вообще никто разговаривать не будет. Наш капитан расторопный, или ему не в первый раз, или работает по серьезной рекомендации.
— Во всей это картине, — сказал вслух, — есть маленькая сложность, касающаяся нас с вами.
— То есть? — насторожился сержант.
— Да то, о чем ты говорил с утра, — пояснил я. — Даже если найдется проводник, прямо сейчас же в горы не рванем. Еда, животные под груз. А бриг уйдет в ближайшее время. Мы что, так и будем на берегу сидеть до утра? Ну, может, вам нормально, а я предпочитаю комфорт и ночью хотя бы свежее сено, если не мягкий тюфяк.
Беседа начальства незапланированно прервалась появлением явно мелкого по виду чиновника. Что-то он сказал, от чего Пулад откровенно взбесился и схватил его за кафтан. Еще немного, и примется трясти, как кошка пойманную мышь. День определено перестал быть спокойным и скучным.
На выручку местному кинулись несколько типов с разбойничьими мордами. Кажется, чиновники с бандитами здесь живут в трогательном согласии, если дело не в нашей чуждости. С нашей стороны на помощь начальству посыпались с брига легионеры. Не то чтобы они держали командира за своего, однако стоять в стороне тоже странно. Вроде из одного отряда и даже дрались вместе. А возможно, предстоит и в будущем. В таких случаях не рассуждают. Тем более что двое, ранее сопровождавших фемку, торчали там и непременно должны были оказаться в числе участников схватки.
— Стоять! — заорал сержант неизвестно кому. Очень может быть, и всем сразу. — Что происходит?
— Что значит неизвестно кто? — орал разъяренный монах в невозмутимое лицо.
— То и значит, — совершенно спокойно отвечал чиновник, будто не его трусил здоровенный мужик, держа за шкирку. — Будьте любезны отпустить судейского при исполнении.
— Да я ж тебя! — Пулад определенно был в бешенстве и даже слов не находил.
Полубандитские морды собравшихся вокруг грузчиков и портовой швали лучились счастьем. Если б не легионеры, уже началось бы. Одно движение или слово, и будет свалка. Люди не меняются. Вечно хочется излить агрессию и оторваться на ближнем, дальнем или незнакомом. Жизнь меняется, а побуждения прежние. Будто не проходят столетия. Даже заповеди и новый бог кардинально не изменили психологию.
Здешнее население, почти полностью происходившее от жителей горной страны, самостоятельно вышедших с гор или выбитых силой, уважают врага-горца, но презирают чужих для них жителей империи, не делая исключения и для солдат. Слишком часто приходится сталкиваться с покорностью привыкших к кастовой системе и послушных вышестоящему начальнику независимо от его поведения. Унижений нормальный горец не потерпит. Купцы с запада тоже частенько обманывали, не добавляя уважения к своему племени.
