Маргат не обманула. Достаточно скоро за переправой обнаружился немалого размера полуразрушенный поселок, где вся компания с огромным облегчением смогла остановиться. Правда, проводница заставила их отойти в сторону, устроив стоянку у хорошо знакомого приземистого здания с коновязью и оградой. В любом здешнем населенном пункте такое имеется. Уже видели по дороге несколько. Караван-сарай называется. И в нем всегда можно найти кров, возможность отдохнуть и приобрести продукты. А в более или менее оживленных местах предлагают еще и девушек, согласных утешить странников за соответствующую плату.
В этом ничего подобного не предлагали и не предоставляли за неимением хозяев и населения. Но одна возможность загнать животных на огороженную площадку, собраться в теплом помещении — а печка здесь сохранилась, и даже немного высохших сучьев и кизяка наличествовало — дорогого стоила. На фоне предыдущих ночей под открытым небом и практически бегства в бешеном темпе отдых был неимоверно приятен. Можно посидеть всей компанией, ну, конечно, помимо часового у выхода со двора, у огня, предаваясь ничегонеделанью и просто болтая без задних мыслей.
— Золото здесь добывали, — сказала Маргат на недоуменный вопрос. — Давно. Лет сто назад, если не больше.
— Золото? — жадно переспросил один из легионеров.
— А то никто не догадался поискать без тебя. Были уже такие умники, — сказала с усмешкой. — Приходили. Копались. Без толку. Жилу выработали, одна пустая порода. Вот и забросили окончательно пару поколений назад. Вся гора пробита, и никто не в курсе, куда ведут ходы. Нехорошее место. Не проклятое или еще как-то. Опасное. Шахты, дыры в земле. Некоторые были закрыты, да сгнило все или расшаталось от времени. С виду нормально, пыль лежит, а ступишь, ноги не переломать — удача немалая. Там спуск на огромную глубину. И внутри подпорки еле стоят. Иной раз дохнешь громче нужного, и посыплется все. Внутрь соваться — натуральное самоубийство. И сверху не лучше. Стены шатаются. Тронешь, и на голову свалится.
— Но здесь же все в порядке!
— Говорят, если дом перестает быть жилищем, он пропадает. Не стоит без людей. А здесь изредка все же бывают посетители. Потому сюда привела, а уходить будем, надо оставить нечто взамен. Продуктов каких не портящихся. Закон такой не писанный.
— Но ходят не часто?
— Зачем, если есть нормальная дорога? Тут все больше охотники или лихие люди случаются. Потому часового не зря поставили. Присматривать надо.
Маргат замолчала, наступила тишина, прерываемая только поскребыванием ложек. Есть не хотелось от усталости, но Кара насильно впихивала в себя кашу, сдобренную салом, и поражалась, с каким аппетитом уминают не особо вкусное блюдо остальные. И дело не в привычке к неким разносолам и соловьиным язычкам. Ничего такого она в монастыре не пробовала, хотя, безусловно, даже подобные блюда там были приятнее на вкус. Немного травок, специй, и совсем другое ощущение.
Впервые она поняла, насколько далеко находилась от простых людей. Даже не вечно несчастных крестьян или рабов. В их экспедиции отсутствовали постоянно голодные и готовые сожрать, что угодно, лишь бы набить брюхо. И все же для остальных, если не считать мага, ничего странного в пище не наблюдалось. Крутить носом — проявлять слабость. А этого она позволить себе не могла.
— И долго нам еще до перевала? — спросил Ранер.
— Не очень. Главное, чтоб холода раньше срока не ударили. Если вдруг кто останется один… Путь ему на Кохи-Кишм. Ледяную пирамиду, прекрасно видимую. У нее склоны уступами, будто ступеньки, не перепутаешь. С южной стороны древняя караванная дорога к перевалу.
Проводница сделала паузу для внушительности.
— Я дошла бы дней за десять. А с вами трудно точно ответить. Многие, пытавшиеся проникнуть в высокие горы, погибали в пути. На значительной высоте затрудняется дыхание, и надо иметь крепкое сердце и здоровые легкие, чтобы преодолеть все трудности подъема. В обычном караване дважды делают остановку, чтобы привыкнуть. Взрослые, сильные мужчины плачут, бывает, осознав, насколько этот путь тяжел.
— Не дождешься, — прошипел зло маг.
— Иногда и посидеть спокойно — счастье, — подал голос лекарь.
— А что такое счастье? — быстро спросила Кара. Разговор требовалось увести в другое русло и дать хоть малое развлечение остальным. Уж в данном отношении можно не сомневаться, найдет, что ответить, и в тему. Проверено неоднократно. Не человек, а бездонный склад анекдотов и баек.
— В далекие-далекие времена, — бодро начал лекарь, — когда род людской еще не существовал, смотрел Солнце сверху вниз и обратил внимание на щенка, гоняющегося за своим хвостом. «Что это ты такое делаешь?» «Лучшее для собаки — это счастье, — ответил песик. — Оно непременно находится в моем хвосте, иначе почему его нельзя достать? Поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой. И счастье тоже». Сидящий рядом старый пес гавкнул, привлекая к себе внимание. «Ты просто еще молод. Я тоже понял, что счастье в моем хвосте, но куда бы я ни шел, что бы ни делал, он следует за мной, мне не нужно за ним гоняться».
— А причем здесь Солнце? — с недоумением спросил Пулад.
Маг неприятно засмеялся, отворачиваясь. Чем дольше они шли, тем неприятнее тот становился. А он был необходим Каре и в будущем. И уж точно — ссора с Пуладом не безопасна. Кто-то кого-то прибьет. Не до смерти, но всерьез. Шансы одинаковы.
— У тебя на любую тему есть подходящая байка? — вклинилась она, пока не дошло до драки.
— Скажем иначе: притча.
— Рассказ иносказательный, с нравоучением? Ну, поведай, — она подумала и завернула с подковыркой, — почему богатый хуже бедного.
Каждому известно, удачей тебя одаривают свыше. Чем больше ее, тем выше поднимаешься. Потому слава воина и зажиточность купца ходят рядом. Пусть и не равны они по положению, но если есть у тебя золото, то добыл его в бою или получил при торговле — неважно. Много денег — удача огромна. Бог не станет помогать недостойному.
— Однажды нищий поделился с другим нищим таким наблюдением, — без промедления начал лекарь, — просишь у бедняка, всегда даст немного. Обращаешься к зажиточному, он тебя не замечает, будто ты привидение. Так и идет мимо с гордо задранной головой. В чем причина, ведь у богатого есть много больше, и ему не должно быть жалко мелочи. «Ты в окно со стеклом когда-нибудь смотрел?» — ответил другой. «Конечно». «И что видел?» «Что снаружи происходит, если внутри сижу. Или наоборот, что люди делают внутри, если сам во дворе». «А когда в зеркало смотришь, там что увидеть можно?» «Только себя, — с недоумением ответил первый. — Это же зеркало!» «Так вот, прибавь к обычному стеклу при производстве немного серебра на основу, и получишь не прозрачную поверхность, а отражающую. И всякий увидит одну свою физиономию и ничего сверх того». — Говоря, он прямо смотрел на Кару. Можно не сомневаться, прекрасно знает, с чего началось богатство рода. Собственно, никто этого не скрывал, но уже давно из секрета, известного немногим, технология производства стала доступной. Одна из причин обнищания рода. Хотя, если честно, не самая главная.
