И тут бы и случиться великому побоищу, но внезапно раскрылась дверь, впустив в это страшное царство ночи яркий дневной свет. На пороге возникла запыхавшаяся Марьванна с трагической позе матроса с гранатой, и грубый бас, перекрывая икоту Горыныча, рявкнул на весь зал:
— Всем лежать мордой в пол, руки за голову! Работает израильский ЯСАМ!*
***
*ЯСАМ — спецподразделение полиции Израиля. Основное назначение ЯСАМа — подавление локальных беспорядков.
Глава 10. Кощеева бывшая
Магический туроператор ругался. Очень сильно он ругался, на иностранном языке, но все его понимали и даже краснели, когда клубок вворачивал особо непристойные обороты в свою речь. Из слов его следовало, что опрометчиво сотворенный Марьванной предприимчивый конкурентный туроператор подсуетился и единолично захватил все наиболее популярные и удобные маршруты и даже открыл на них патент, перекрыв к ним доступ клубку. И сыну израилеву реально грозил поход лет этак на сорок, чтобы добраться туда, куда суровый прохвост-менеджер закинул Кощея. Пусть даже это место находится всего в паре кварталов.
— Ну, вот что, — дрожащим голосом устало выдохнул в конец размотанный клубок с истрепанными в лоскуты нервами. — Пойдем таки другим путем… возьмем след Кощеев на тех тропинках, где хаживали его ноженьки. Хотя бы последний километр. Надо настроиться за индивидуума, чтоб он был здоров. Тогда мы мигом его нагоним по ещё не открытому, но кратчайшему пути.
— Нигде он не хаживал, кроме дома этого, — сварливо ответила Марьванна. — Вон еще в окно выкидывался, об палисадник убился… и все! Иди, в кустах покатайся.
— Хе-хе-хе, — сказал клубок зловеще. — А я сейчас не о твоей хате говорю, бабка.
— А о чем же? — насторожился кот, который внимательно вслушивался в препирательства клубка и Марьванны.
— Я таки имею в виду дороженьки ТриДевятого, — еще более зловеще и ещё более гаденько ответил клубок. — Да, крюк придется дать немалый, но шо поделать — вы таки хотели насладиться пешей экскурсией с эротическим уклоном, я вас так понял. Это немного незаконно, и немножко больно карается смертью лютою, если вас накроют стражи ТриДевятого за ваш русский дух. Но вы же не против красиво пострадать за любовь, уважаемая?!
Марьванна была не против.
Мысли о том, что какие-то распутные красавицы вот уже сейчас лобызают ее Кощеюшку, причиняла ей невероятные страдания, такие, что уж лучше смерть лютая. На том и порешили. И клубок повёл.
Места, по которым в последний раз ходили ноженьки Кощея, сложно было назвать живописными и приветливыми туристическими маршрутами. Провалившись вслед за клубком в портал, Марьванна, насилу справившаяся с головокружением и кое-как устоявшая на ногах, очутилась вдруг в самом загнивающем, как западный капитализм, лесу, какой только мог восприять ее разум.
Повсюду топорщились старые, выбеленные временем и переломанные бурей, уродливые замшелые деревья. Кто-то невидимый впотьмах кого-то страшно, с хрустом, пожирал в дремучей чаще в назидание потомкам. А тропка, по которой когда-то ступали ноженьки Кощеевы, была не самая широкая и безопасная. Словом, Кощеюшка любил экстремальные маршруты, сопряжённые с опасными восхождениями и трудностями.
— Какая любовь! — гундел клубок, бодро катаясь по жуткой чаще. — Это же надо же, какая любовь!.. Ради не самого свежего мужского экспоната такие жертвы!..
— Жуть-то какая, — боязливо произнесла Марьванна, скользя тапочками и озираясь по сторонам взглядом загнанной лани.
— А ты что думала, в сказку попала?! — сказал грубый кот. — Добро пожаловать в реальность!
— Только тихо, только тихо! — трусливо гундел под ногами клубок, когда под неосторожным ногами Марьванны с треском пистолетного выстрела ломался сучок, и все зловещие филины в округе разражались издевательским хохотом китайских пограничников. — Нам не надо таки совершать пеший кругосветный поход Суворова по Альпам, нам всего-то надо выйти к озеру! Там водичка, там перекресток дорог, там…
Что там, клубок договорить не умел, ибо выкатился к озеру, и Марьванна ахнула, всплеснув руками. Это было самое гадкое, самое затхлое, самое дурно пахнущее болото из всех, которые она только видела на своем веку. Хуже только разноцветные сточные воды химкомбината. Лягушки в камышах переквакивались голосами отпетых доносчиков. На островке посередине этого миазменного водоема почему-то возвышался большой деревянный стул, больше похожий на резной трон. Ножки его были зеленые и прогнившие, отчего стул неловко завалился на одну сторону.
Посередине водоема плавало нечто.
Некто.
Мужик, судя по грубым чертам оплывшего лица, но баба, судя по длине нечёсаных патл и размеру голой груди.
Нечто купалось топлес, было зеленым, грустным и одиноким. Оно чесало толстое волосатое пузо, то и дело вздымавшееся из зацветшей воды подобно хребту ныряющего кита, тоскливо вздыхало и шумно плескалось в зеленой воде, колотя по ряске огромным рыбьим хвостом.
— Картина Репина «Приплыли», таки, — обреченным голосом прокартавил клубок. — Водяной. Злопамятный и алчный поц… За что… Ну за что мне все это?! Почему не русалка, не мавка?! Почему Водяной?! Шо я ему могу предложить, шоб он был здоров?!
— Что-то не так? — осторожно поинтересовался кот.
— Конечно, не так! — сварливо отозвался клубок. — Шо может быть так, когда на таможне стоит жирный жадный неудачник, а не весёлая приятная девочка, а у меня чемодан, полный марихуаны?! Вы таки имели дело с неудачниками? Они мечтают об океане, но всю жизнь проводят в болоте. Чувствуете разверзающуюся пропасть? Шоб из своего болота через эту пропасть таки перебраться и нырнуть в океан, неудачники кидают в туда трепещущие тела своих клиентов! И теперь его проблемы плавно становятся нашими проблемами. Мы все теперь пострадаем за океан. Вот что не так!
— Может, убежать? — малодушно предложила Марьванна.
— Куда, куда бежать?! — озлобленно гундел клубок. — Вы таки видели лес позади? Вы таки слышали трапезу? Вы уверены, что вас ещё в меню нет, и никто не захочет отведать выдержанной зрелой женщины не в самом приятном смысле этого слова?!
— Что ж делать?!
— Попытаться договориться с Водяным, может, за гроши он согласится показать то, куда Кощей тут совершал моцион…
— Интересно, — протянул кот, — а что за дела у Кощея были с этим любителем погружений без акваланга?..
Меж тем Водяной заметил, наконец, посетителей, и бурля и отплевываясь, живо поплыл к берегу, изображая на своей неприятном лице гадкую пошлую радость.
— Дело пытаете аль от дела лытаете? — задал он вопрос, строго следуя сервисном диалогу. — Не вижу среди вас ни девицы красной, ни добра молодца отважного… Кто таковы? Зачем пожаловали?
— Судить по внешности и возрасту — это оскорбление таки, — дрожащий голосом ответил клубок. — Красота вообще дело вкуса, а я, к примеру, очень храбрый для клубка такого размера. Мы таки по важному делу сюда пришли. По поручению Кощея Трепетовича, значит…
