Она посмотрела на него и хлопнула пустыми глазами, словно его вопросы звучали для нее на каком-то другом языке.
– Она дезориентирована, – подал голос Егор. – Поэтому и не уходит. Раз числится пропавшей без вести, значит, тело не было найдено и предано земле, как подобает. Она так и не осознала, что умерла. Это ее тормозит. Ей нужны подсказки.
Нев кивнул, соглашаясь. Подумал немного и попытался задать наводящий вопрос:
– Как вы собирались прийти к совершенству? Вы торговались с кем-то за него? С кем-то или чем-то? Проводили какие-то ритуалы? Медитации?
Инга склонила голову набок, на ее губах снова заиграла улыбка. Она вдруг потянулась и коснулась лица Нева, погладила его по щеке, чем окончательно сбила с толку.
– Давай поговорим обо всем завтра? Я так устала и хочу спать. Никак не могу выспаться. А там мы не спали. День за днем… Это так утомительно…
– Почему? – с нетерпением спросил Нев. – Почему вы не спали? Что вам мешало? Кто вам мешал?
⁂
Папки были отложены в сторону, а брошюры извлечены из ниши. Они оказались одинаковыми, поэтому Долгов взял одну для изучения, а Лиля только светила фонариком и заглядывала через плечо.
– Это методичка… типа того, – резюмировал Долгов, перевернув несколько страниц. – Суть программы «Путь к себе» и рекомендации по достижению совершенства, все пять шагов.
– И что там? – нетерпеливо спросила Лиля, которой было плохо видно в полутьме с большого расстояния. К тому же Долгов переворачивал страницы, не ориентируясь на то, успела она изучить их содержимое или нет. – Что они делали?
– Пока все, что я вижу, довольно безобидно. Прогулки, созерцание, позитивное мышление, визуализации… Полный набор, в общем. Тут даже на каждый этап подобраны книги разных авторов, которые предлагается изучить в электронном или аудиоформате.
– Должно быть что-то еще, – не поверила Лиля. – Посмотри внимательнее.
Долгов вернулся к первым страницам и вступлению, пробежал его глазами и выдохнул:
– Черт побери…
– Что там?
– В основе этой программы не ритуалы, не призывы, не астральные путешествия и даже не медитации… В основе – депривация сна.
– В смысле? – не поняла Лиля и вопросительно посмотрела на Долгова, поскольку методичку он захлопнул и повернулся к ней.
– В прямом, – пояснил тот, растерянно улыбаясь. – В это сложно поверить, но похоже, что они не спали не потому, что во сне их преследовало нечто. И не потому, что боялись возникновения такого преследования. Они не спали, потому что тот, кто все это затеял, пообещал им полную перезагрузку мозга через пять суток постоянного бодрствования. Расширение границ сознания, активацию скрытых резервов. Грубо говоря, мозг начнет работать не на десять процентов, а на сто десять, потому что запустятся особые процессы, которые в обычной жизни тормозятся сном. Но засыпать нельзя совсем. Даже на четверть часа нельзя прикорнуть. Постоянное бдение. Ровно сто двадцать часов…
Он осекся, о чем-то задумавшись, и через пару мгновений его лицо просветлело:
– Вот чего они все ждали! Эти трое, которые погибли сейчас. Время, отмеченное в их календарях и на стикерах – это время последнего пробуждения перед началом… марафона бессонницы. И, соответственно, время, в которое он должен был закончиться. Да, в принципе, это все объясняет.
Лиля нахмурилась, осмысливая сказанное им, и наконец покачала головой.
– Мне это пока ничего не объяснило. Если их никто не преследовал, что же тогда их убило? Предположим, та, которую ударило током, просто потеряла концентрацию из-за недосыпа, вот с ней и случилась беда…
– Да, это не редкость, – кивнул Долгов. – Несчастные случаи по неосторожности происходят и с теми, кто просто хронически не высыпается: заторможенность реакций, рассеянность – и в результате ты берешься мокрой рукой за искрящий провод. А мужчина, который погиб от сердечного приступа, просто взял на себя больше, чем мог вытянуть. Депривация приводит к скачкам давления, аритмиям… Это очень сильная нагрузка на организм. Для того, у кого проблемы с сердцем, подобная практика так же опасна, как чрезмерное курение или употребление алкоголя.
– Но как же женщина, которая выбросилась из окна? – напомнила Лиля. – И гости отеля год назад, принявшиеся убивать друг друга? Что их заставило так себя вести?
Долгов скрестил руки на груди, чувствуя, что в пальто становится слишком жарко, но снять его здесь не решился: вдруг придется внезапно убегать? Присев на краешек стола, он принялся перебирать в голове все известные ему симптомы депривации сна.
– Знаешь, сознательную депривацию сна порой называют легальным наркотиком, – в конце концов объяснил он. – Говорят, в некоторых племенах шаманы использовали ее для своих ритуалов. Дело в том, что при длительном отказе от сна действительно происходит то, что некоторые называют «расширением границ сознания». Ты якобы начинаешь воспринимать тонкий мир…
– Видеть призраков? – уточнила Лиля настороженно, имея в виду его недавний опыт.
Долгов кивнул.
– В том числе. По сути это галлюцинации – зрительные и слуховые. Тебе как бы снится сон, а ты не спишь, поэтому он смешивается с реальностью и получается такая вот… окрошка. Все может выглядеть более чем реально. Кто знает, что видела та женщина, прежде чем выйти из окна? Или гости в коттедже? Сон ведь может быть и кошмарным. При длительной депривации так же возможны обострения депрессивных состояний и развитие симптомов, схожих с психозом. По сути все это действительно мало чем отличается от наркотического опьянения, но, естественно, в крови не остается следов никаких посторонних веществ. Поэтому токсикология во всех случаях была отрицательная.
– Но что заставляло людей так над собой издеваться даже тогда, когда под угрозой оказались их жизни? Почему они просто не бросили?
Долгов пожал плечами.
– А что всех нас заставляет делать то, что разрушает и грозит уничтожить? И я сейчас не только про зависимости говорю. Возьмем хотя бы голодание с целью похудеть, когда, даже умирая от истощения, человек не может заставить себя есть, потому что в голове у него засела мысль, что ему нужно стать лучше – более худым. Все это вопрос устойчивости психики и убедительности того, кто пропагандирует тебе то или иное поведение.
– Ладно, предположим, – согласилась Лиля. – А как во все это вписываешься ты? Ты ведь не практиковал пятисуточный отказ от сна… Господи, такое вообще возможно?
– Еще как, – кивнул Долгов, – зафиксированный рекорд, кажется, больше раза в два. Но, конечно, как и любую другую нагрузку, разные организмы переносят это по-разному, и предел прочности у каждого свой. А я прекрасно вписываюсь в эту схему, потому что уже несколько дней страдаю от бессонницы. Я сплю, но слишком мало и слишком поверхностно. Тревожно. У меня вполне могли тоже начаться галлюцинации, учитывая… – он смутился и вздохнул. – Учитывая все мои личные обстоятельства.
