Дело быстро раскрыли, повязали всех, в том числе Саню Перфилова. Он клялся и божился, что знать не знал, зачем везет двоих обвиняемых в загородный дом, но Абрамов ему не поверил – так было легче. Но намеренно он никого не сажал. Даже закрывая дела за денежку, не подставлял тех, кого считал абсолютно невиновными.
– Товарищ майор, ты фоточки посмотрел? – донеслось из-за двери. Ее толкнул, но еще не открыл Васек Голованов.
– Какие?
– Дочки Гребешкова.
– Собираюсь это сделать, – заверил его Абрамов. А Башка тем временем просочился в кабинет, и Матвей обалдел:
– Васек, что это с тобой?
– Чего? – напрягся тот.
– Вот это вот… – Матвей подергал себя за волосы, которые матушка на днях состригла машинкой, но оставила сверху полтора сантиметра. А у Васи на башке творилось нечто! Свои тугие кудри он выпрямил и уложил так, будто он киношный дон Карлеоне, геля не пожалел. – Ладно, не покрасился в брюнета, – озвучил последнюю свою мысль Матвей и расхохотался.
– Я решил сменить прическу, что тут такого?
– Навсегда или только на Хеллоуин? А костюм и атласную рубаху уже сдал в прокат?
– Ты чего несешь?
– Да ты как будто персонаж фильма «Крестный отец».
– Неправда. Я сделал современную укладку.
– Но получилась… – Абрамов развел руками. – Вась, ты совершенно очарователен со своими кудряшками. Но если хочешь изменить имидж, просто коротко подстригись. Вспомни Джастина Тимберлейка: был барашком, а сейчас вполне брутальный мужик.
– Нельзя коротко, у меня щеки. Я, блин, не Тимберлейк!
– А что вдруг на тебя нашло?
– Да надоело мне быть бабушкиной радостью! Хочу, чтоб меня воспринимали как мужчину.
– Знакомство с Дениской даром не прошло, да?
– Даная тут совсем ни при чём.
– О, он уже Даная! Да у вас любовь.
– Пошел ты, товарищ майор!
Но ушел сам, точнее, убежал, хлопнув дверью.
Нетипичное поведение для Васька. Он не был обидчивым: мог нахохлится, если слышал в свой адрес что-то насмешливое, но, подувшись минуты две, отходил. А тут, можно сказать, истерика. Не из-за того же, что его прическу не одобрили? Неужто Денис-Даная всему виной?
Сестра Матвея рассказывала, что у нее сосед недавно женился. Суровый мужик, прошедший через Ирак, гроза не только хулиганов, но и нарушителей порядка. Если после одиннадцати в доме напротив гремела музыка, он сразу вызывал полицию. Все удивились, когда грозный дядька нашел ту, кто будет терпеть его нрав. Думали, женщина в возрасте, такая же отставная вояка или полицейская, неулыбчива, коротко стриженная, с незакрашенной сединой и небритыми подмышками – естественность в США давно стала нормой. Но нет, перед соседями предстало очаровательное существо в локонах, при макияже и леопардовых лосинах. Оно называло себя Барбарой, всегда ходило на каблуках, пекло лучшее печенье в пригороде и… имело кадык! Сестра Матвея случайно увидела его, когда с шеи новой соседки соскользнул шарфик, но не подумала, что перед ней парень. В Барбаре было больше женщины, чем… в ней самой! Нежная, кокетливая, легкая, она вертела суровым соседом, как хотела. А как готовила, как содержала палисадник! До нее в нем не было ничего, кроме тщательно подстриженной травы, но Барбара насадила цветов, кустарников, расставила гномов, дорожки из камешков выложила. Но главное, она смогла подружить своего гражданского супруга с соседями. Она устраивала барбекю-вечеринки и таскала его на ответные.
Как-то за пивком сестра разговорилась с Барбарой, и та призналась, что когда-то была Брюсом.
– Муж знает? – поинтересовалась та.
– Конечно, ведь я оставила «перчик».
– А я считала его ханжой.
– Он такой и есть. Просто для меня сделал исключение, потому что полюбил, а я сделала его счастливым!
Эту историю сестра рассказала Абрамову, когда он поделился с ней новостями о Дениске. Она его хорошо знала, ведь два подростка-волейболиста дружили и ходили друг к другу в гости.
– Товарищ майор, можно? – услышал Абрамов. Опять кто-то явился и даже не постучал, просто дверь толкнул. Он подумал было, что вернулся Васек, но голос принадлежал женщине.
Матвей только что распечатал фотографии Анны Гребешковой, присланные на почту, и принялся их рассматривать – так лучше, чем с экрана. Поскольку качество плохое, детализации нет, а на обычных снимках любая картинка иначе воспринимается.
Подняв глаза, он увидел ее…
Анну.
Но не такой, как она выглядела на фотографиях. Там – секс-бомба. Очень яркий макияж, который выделяет все: и глаза, и губы, и скулы. Волосы забраны в хвост на макушке, концы выкрашены в розовый. Матвей не сразу узнал ее, но на фото совершенно точно была она.
– Здравствует, Анна Николаевна. Вы разве не уехали?
– Вернулась. Поговорила с мамой, поспала немного и на первом автобусе обратно в город.
– Как она восприняла новость?
– Расстроилась, заплакала. Но я пока не готова сказать, что отца убили. Наврала, что умер от сердечного приступа.
– А сами зачем вернулись?
– Хоронить. Вы верно сказали – нехорошо это, если у человека родственники есть, а его в последний путь никто не провожает.
Он смотрел на нее и млел…
Как дурак!
Такая Аня славная! Не сногсшибательная, как на фотографиях из клуба, а всего лишь симпатичная, но нежная, удивительная… и немного дурная. Имелась в ней какая-то сумасшедшинка, которая обычных девушек превращает в особенных.
– Ко мне зачем явились? – спросил Матвей.
– Хотела все узнать. Как расследование продвигается, не нашли ли убийцу, когда можно тело забрать и прочее…
– Могли бы позвонить.
– Мне выйти из кабинета и набрать ваш номер? – Ее сразу как подменили. Напряглась, ноздри раздула, и если бы Матвей верил в энергетику, то сказал бы, что она стала враждебной.
– Нет, у меня к вам вопросы. И хорошо, что вы явились по собственной инициативе.
– Слушаю вас, – сухо проговорила Аня. Лицо ее расслабилось, но тело напряжено: руки скрещены, ноги тоже.
– Помню, я спрашивал, не посещали ли вы за время пребывания в городе каких-то заведений. Вы сказали, что только бигмаки ели.
– Нет, еще чизбургеры с капучино. Триста рублей за хостел, двести на пожрать. Когда я экономила на быстрой лапше день, на второй могла зайти в макдак.
– Угу… – Матвей поиграл фотографиями. – А сколько вы не ели вообще, чтобы сходить в «Хрусталь»?
– Куда?
– Клуб на набережной. Туда, по-моему, даже девушек бесплатно не пускают.
– Не понимаю…
