– И что же эта Злата?.. Она не раскаивается?
– Совершенно нет. Поэтому я и говорю, что она дурной человек, и из-за этого прошу тебя не встречаться с ней. Ты знаешь, почему она тебя бросила. И зачем после этого смотреть в ее… бесстыжие… глаза?
Тогда Окси с ней согласилась. Но спустя некоторое время поняла, что все равно хочет столкнуться с матерью лицом к лицу. Просто познакомиться как минимум. Понять ее как максимум. И, помня имя и фамилию (Злата Ортман – редкое сочетание), Окси нашла свою мать. Явилась к ней, но была изгнана.
Об этом никому не хотелось рассказывать. Даже Косте! Он бы, конечно, понял и поддержал, но как признаться не только себе, но и кому-то еще в том, что ты отвергнута дважды. Окси не нужна была матери тогда, не нужна и сейчас. Хотя она, мать, не юна, бездетна, и дочери не нужны от нее ни деньги или квартира, ни печень или почка, ни что-то еще…
Однако Кулеж узнала об этом. Не от Окси – от Златы. Та позвонила и стала проклинать и дочь, и давнюю подругу. Желала им обеим гореть в аду.
– Ей самой там место, – в запале проговорила Оксана.
– Согласна с тобой. Как земля только носит подобных тварей?
– Ничего, и они получат по заслугам.
– Когда? Только не говори, что после смерти.
– Может, и в этой жизни?
– Злата живет себе припеваючи. У нее и деньги есть, и время на развлечения. А, что обиднее всего, здоровье. Злата говорила мне, что регулярно обследуется и у нее все органы в идеальном состоянии.
– Значит, будет отвечать за свои грехи после смерти.
– Ты это всерьез? Сама же уверяла меня в том, что не веришь в ад и рай, а только в то, что каждый поступок бумерангом возвращается.
– Да, но я могу ошибаться.
Кулеж схватила ее за руку, прижала к груди, в которой часто-часто билось сердце, и прошептала:
– Я умирала однажды. И поверь мне… ТАМ ничего нет.
– Когда ты умирала? – испугалась за нее Оксана.
– Давно. Но отлично помню, что нет никаких длинных коридоров и света в конце. Ты не воспаряешь над своим телом и не видишь его, а просто выключаешься. Считай, ломаешься, как ламповый телевизор. Кого-то потом чинят, а других отправляют на свалку. Меня починили. Но теперь я знаю – нет жизни после смерти, это все выдумка.
– Ты к чему ведешь, я не понимаю?
– Давай ее накажем!
– Каким образом?
– Радикальным.
Оксана вытаращила глаза.
– Да, ты правильно подумала, – кивнула лысеющей головой Анна Ивановна. – Я предлагаю лишить ее жизни. Сломать, как ламповый телевизор.
– Нет, я на такое не пойду, – решительно проговорила Окси.
– А ведь ты можешь. Я помню, ты рассказывала мне о том случае в детдоме…
– Если речь о Конге, то я его всего лишь пугала.
– Но стрелу бы пустила в парня, сделай он шаг?
– Да, но она всего лишь поранила бы его. А убивать человека, даже подлого и злого, я не буду.
– Я сделаю это сама… Для тебя.
Оксана ей не поверила. Мало ли что скажет пожилая, подвыпившая женщина.
Но та не отказалась от своей идеи и буквально зомбировала Оксану. Вскоре той уже не казалось чем-то ужасным убийство недостойного человека. А Злата была именно таким – Кулеж не уставала напоминать об этом Окси.
Потом она принесла планшет с закачанным в него боевиком «Пульс». Они вместе его посмотрели, и Анна Ивановна сказала:
– Вот так мы ее и убьем, проткнем вену на шее.
Она говорила «мы», и Окси не возражала. Смерти они ей обе желают, значит, и виновны будут обе, пусть только одна нанесет смертельную рану.
– Где мы это сделаем?
– Ты говорила, что она похаживает в ваш клуб?
– Да. Видела ее пару раз.
– Она тебя узнала?
– Вроде нет. Когда я к ней приходила, у меня была другая прическа. – Тогда она выбривала только виски и затылок, а в волосы на макушке вплетала разноцветные косы. – Да и не смотрит Злата на женщин, ее волнуют только мужики.
– Озабоченная дрянь.
Окси с Кулеж соглашалась – Злата такой и была.
– Мы убьем ее у вас в «Хрустале».
– Почему именно там? Разве это умно? В клубе народ, охрана и камеры.
– Отследи «слепые» места и стащи форму уборщицы. Об остальном не беспокойся.
– Как же мне не беспокоиться? А если тебя поймают?
– Я тебя не выдам.
– Но тебя посадят.
– Значит, придется отправиться на зону, – беспечно пожала плечами Анна Ивановна. – Но я уверена, все будет ништяк. У меня хорошее предчувствие.
Оксана сделала, как велели – позвонила подруге, когда Злата явилась в «Хрусталь» в очередной раз. Она же впустила ее через служебный вход. До последнего Оксана не верила в то, что Кулеж совершит задуманное. У нее либо не получится из-за обстоятельств, либо (и это скорее всего) она струсит. Но когда в туалете раздался крик, а потом в зал ввалилась девушка с окровавленными руками, Окси поняла, как ошиблась в Анне. Эта женщина не из трусливых, и она действительно удачлива. И подкараулить смогла, и убить, и уйти из клуба незаметно.
А Оксану трясло так, что ей казалось, еще чуть-чуть и сердце остановится. Но оно всего лишь ныло, как обычно. Каким-то чудом она взяла себя в руки и смогла дать показания.
– Я хотела все отменить, – призналась Окси Анне Ивановне на следующий день после убийства. Тогда они встретились в этом же секретном месте. – Я искала тебя, чтобы дать отбой, но не нашла.
– Почему передумала? Струсила?
– И это тоже. Но главное – Злата передала мне записку со своим номером телефона и просила позвонить ей.
– Что она хотела тебе сказать?
– Теперь не узнаем. Я надеялась, что она одумалась и хочет со мной поговорить откровенно.
– Не смеши меня, – фыркнула Кулеж. – Скорее всего, она к тебе подкатить решила.
– Ты говоришь, как Жужа. Но она-то всего не знает…
– Злата и ко мне приставала, но я не по девочкам. Ей было все равно с кем, когда одно место чесалось. Шлюха. А ты похожа на активную лесбиянку, такие не хуже мужиков отодрать могут.
– Бывают у нас и такие, но Злата не проявляла к ним интереса.
– К ним нет, а к тебе – да. Ты же не только привлекательна, но и талантлива, – не забывала о лести Кулеж.
– А что мне сделать с запиской? Сжечь?
– Оставь. Кто-то мог видеть, как она передавала ее тебе, и ты на очередном допросе ее покажешь, чтобы доказать свою правдивость. Кстати, не забудь сказать, что Злата тебя домогалась. Это хорошая версия, убедительная.
