– Ты хоть представляешь, что со мной тут было?! – Мама уперла руки в бока. – Лопочешь по телефону про неприятности, пропадаешь неизвестно куда на неделю. Ничего не объясняешь! А потом абонент недоступен, недоступен, недоступен… Я отпуск взяла, вчера первым самолетом примчалась искать, под каким кустом тебя, дуру, прибили! Дома никого, холодильник пустой. Отец ни слухом, ни духом, где ты. Да и что с него взять, всегда такой был, все трын-трава! Я думала уже морги и больницы обзванивать, хорошо, в деканате сказали, что на лекции ты пришла!
– Да-да… – робко кивнула я. – На лекции я хожу…
– Это что? – Она вырвала у меня счета. – Ты их сколько не оплачивала? Бестолкушка совсем атрофировалась? Еще бы! Без шапки ходить! А я знала, так и знала… Нельзя было отпускать тебя в эту Москву! Признавайся, кто он. Какой-нибудь проходимец?!
Предположения хлынули нескончаемым потоком – одно другого ужаснее, признаться в чем-либо стало невозможно. Я бросила сумку на тумбочку, скинула пальто и сапоги. Выждав паузу между причитаниями, уткнулась носом ей в плечо и обняла. Чувствовала себя ужасно виноватой! Раз мама сорвалась с другого конца страны, значит, с ума от волнения сходила.
Вскоре она сдалась и тоже меня обняла, но потребовала немедленно собирать вещи и переводиться на заочное отделение. Потому что мы возвращаемся домой – и точка! Я гладила ее по спине и терпеливо выслушивала упреки. Едва мама немного успокоилась, напомнила ей про грядущую через две недели сессию. Подействовало. Сбор вещей отменился, зато она разобрала свои – оба чемодана. Заявила, что останется до конца семестра и увезет меня на каникулах. Успокоилась мама лишь к ночи, услышав десяток извинений и обещание познакомить с тем самым «проходимцем». Запила валерьянку чашкой горячего чая и уснула прямо на неразобранной кровати. Я накрыла ее пледом и с облегчением выдохнула.
Ноги сами понесли меня на кухню. Новенькая лампочка зажглась в светильнике необыкновенно ярко, из приоткрытого окна потянуло сквозняком. Было светло и прохладно, едва слышно гудел пустой холодильник. Я заварила крепкого чаю, походила с чашкой по квартире кругами. Проверила маму и, надеясь, что в ближайшее время она не проснется, заперлась в ванной.
– Эф? – позвала я еле слышно.
Воронка на ворсистом коврике закрутилась мгновенно. В черных завитках дыма отразились уходящие в стену ржавые рельсы. Кажется, удалось в гости напроситься! Я поставила недопитую чашку чая на стиральную машину и прыгнула в портал. Энергетический вихрь взвился до потолка. Несколько секунд свободного падения, и я очутилась в знакомой комнате, где в подвешенной к потолку трехлитровой банке плавал огонек. На плюшевой лежанке, в окружении арбузных корок, лежала Нюша. Пузом кверху. Эф чесал ее за ушком, гигантская морская свинка блаженно жмурилась и посапывала.
– Знаешь, как мы познакомились? – вздохнул он с ностальгией. – Влезла, зараза, через форточку.
Я ахнула, представив размеры этой форточки, Эф добил:
– Сожрала все варенье вместе с банками, компот выдула подчистую и закусила оторванной дверью.
– Впечатляет! Кстати, а зачем тебе компот? Ты же энергией питаешься.
– Пахнет вкусно. – Он повел носом и облизнулся. – Когда-то давно, еще в первом из миров, были только океан и сливовые сады. Ну, почти сливовые… Так вот, не отвлекай. За неделю Нюша слопала все кусты во дворе, формочки для печенек и лестницу от бассейна. Обыскала весь дом, попробовала на зуб каждую вещь и осталась. Я понял: я ей нравлюсь.
– С чего это вдруг?
– Жрать-то уже было нечего!
Действительно. Эх, одиноко ему жилось, видимо…
– Может, вы с Тенями еще помиритесь? – спросила я с надеждой.
– У нас много веков впереди, – он в предвкушении оскалился, – и до их скончания они будут чистить мне бассейн!
Нюша перевернулась на бок и захрапела, Эф отдернул лапу от ее уха. Пружинисто перепрыгнул через домашнюю любимицу и уселся передо мной. Сейчас я его спрошу, вот сейчас…
– Блок не сниму, – сказал он прежде, чем я открыла рот. От обиды на глазах навернулись слезы. Ну почему?! – Пока не научу всему.
О! И просить не пришлось!.. Я нагнулась, руки невольно потянулись к этому комку меха. Объятия сомкнулись, щекотные усы коснулись щеки.
– После твоих каникул начнем. – Он предупреждающе задергал хвостом. – Только, чур, не ныть, не прогуливать, злобных круглых птиц из энергии не лепить.
– Костя лепил? – хихикнула я в пушистую шерсть. Услышала в ответ недовольное фырканье. – Да ладно, прикольно же! Вот не зря он говорил, что ты тиран и узурпатор.
– Ага, я такой! – гордо подтвердил Эф. – С ним сложнее было: ограничений на силу не поставишь. Тебе обеспечим щадящий режим и обеденные перерывы.
– А почему ты с меня в прошлый раз блок снял?
Эф вывернулся из моих объятий, приземлился на пол и сморщил нос.
– По случайности. Дыру в защитной стене проделывал, силы не рассчитал. Потом можно было назад закупорить, да вы уже с Костиком к проглотам утопали.
– Так мое участие не было подстроено? – Я в шоке плюхнулась на пол. – Но ты меня сам на поляну позвал…
– Я ориентируюсь по обстоятельствам. Ты неплохо справлялась, и охотники тебя знали. Более удачный вариант, чем Костика светить или самому кому-то привязку организовывать.
– А нельзя было нормально со всеми поговорить? Объяснить…
– Х-ха! – Эф демонстративно схватился за живот, хотя смешно ему явно не было. – Нет уж, нет уж. Люди вернее следуют решениям, которые принимают сами, а до Теней в принципе туго доходит. А объяснить как-то пробовал, знаешь ли. Закончилось все скверно.
– С Таей? – осторожно уточнила я.
– Да, с ней. – Он отвернулся. Тяжело вдохнул, обернулся через плечо и тихо продолжил: – Милая была девочка, пироги пекла сливовые… По собственным рецептам. Звездочки на шторах вышивала, колыбельные сестренке пела так, что заслушивался. А потом так глупо на той лестнице навернулась… Я не смог ее отпустить, хоть это было против всех правил. Увидел, что получилось, и понял… Бинго! Сила двойная, ею кого угодно в асфальт закатаешь. Прощайте, проглоты, никакого конца света. Я в то время у Теней был главным по тарелочкам. Поделился мыслью с… ну, можно сказать, своим заместителем.
– Тем, который к Косте был привязан?
– Ага. – Эф мстительно усмехнулся в усы. – Этот редисочный и вникать не стал. Сразу меня сдал. А с нарушителями правил разговор короткий – пинок под хвост и в изгнание. Оправдываться не люблю, да и толку? Проглоты тогда еще были смирные, а Тая не подходила для этого. Совсем. Боялась, вопила, в обморок на каждом углу хлопалась. Ну, я от нее отстал, блок влепив, чтобы жила нормально. Так она своего Юрика ненаглядного вернула с того света и об него убилась. Дурында…
Я выждала паузу, чтобы он перестал нервно дергать хвостом, и рискнула прояснить еще один момент:
