«Маня — молоток!» Она вырвала из рук парня Викину сумку, судя по виду, рявкнула на хмыря и принудительно отправила Вику на выход.
Я теперь знаю, почему Виктория так легко согласилась поехать домой. Только я тронулся с места, она притихла и через минуту уже засопела. Припарковался возле дома и смотрю на Викторию. Её умиротворенное лицо расслаблено, и она кажется ещё моложе — совсем девчонка.
«Красивая, юная, очаровательная — отца я понимаю, а Вику — нет. Неужели деньги для неё так много значат, что она ради них готова была спать со стариком? Хотя остаётся вопрос — а где эти деньги? Может, дело не в деньгах? Тогда в чем? Ну не любила же она его?»
«Да, Титов, ты должен сам себе признаться, что любил её три года назад и сейчас любишь».
Глава 6
Три года назад.
— С мальчиком поругалась? — задала вопрос незнакомая женщина и ласково погладила меня по голове. — Ничего, бывает, не переживай, у тебя всё впереди, — утешала она меня. — Вытирай слёзы и иди домой — уже поздно.
Продолжая сотрясаться от рыданий, я кивнула прохожей, встала с лавочки, взяла небольшую сумку с пожитками и пошла по дороге в никуда. Женщина проводила меня взглядом и зашла в подъезд.
«Домой не вернусь, никогда не вернусь. Так продолжаться не может. Лучше спать под забором, чем под одной крышей с этим животным. „Проблемы с мальчиком“, — вспомнила я предположение сердобольной женщины. Если бы!»
В сумке опять зазвонил телефон, и на этот раз я приняла вызов.
— Вика, ты где? Уже двенадцатый час! — услышала я обеспокоенный голос мамы.
— Мама, не жди меня, я не вернусь.
— Как не вернёшься?! Что ты такое говоришь, быстро…..
— Пока там живет он, ноги моей в доме не будет!
— Вика, дочка, зачем ты набросилась на отца?
— Он мне не отец! — крикнула я в трубку.
— Пусть так, но Григорий растил тебя с пеленок, и он любит тебя.
— Мама!
— Вика, не бойся, возвращайся домой. Гриша тебя уже простил и совсем не злится. И к тому же, он уже спит.
— Простил! Он меня простил?! — сокрушалась я, и слёзы обиды опять брызнули из глаз.
— Вика, ты его кипятком ошпарила. Шрам теперь останется! — уже строго сказала мама. От её осуждающего тона хотелось выть.
— А он тебе сказал, почему я так поступила? — спросила я у мамы, хотя отлично знала, он, как всегда, ей рассказал свою версию событий, а она, естественно, ему поверила.
— Да. Гриша сделал тебе замечание, ты вспылила и вылила на него из чайника кипяток.
— Нет, мама! Он ко мне приставал! Блузку порвал. Если бы…. Он тогда… — я опять разревелась и от рыданий не могла выговаривать слова.
— Хватил врать и выдумывать! — словно удар под дых восприняла я мамин ответ.
«Она не верит мне и никогда не встаёт на мою сторону. Никогда!»
— Я не вернусь, — захлебываясь слезами, предупредила я маму и сбросила звонок.
Родственников у нас нет. Рассказывать подругам, что отчим меня домогается — мерзко, а врать я не привыкла. Ничего лучшего, как пойди на вокзал, я не придумала.
Переночевав на вокзале, я отправилась на поиски работы. Мне повезло. В тот же день девушка из службы занятости направила меня в крупную фирму, и там меня взяли уборщицей.
Первые трое суток я, отработав день, шла в парк или гуляла по городу, а ближе к ночи приходила на вокзал. Ночи там были сущим кошмаром. Я боялась заснуть и лишиться вещей, которые я спешно накидала в сумку, когда уходила из дома. Вдобавок, на меня уже начали косо смотреть работники и завсегдатаи вокзала.
На четвертый день без нормального сна и отдыха я еле закончила домывать полы в юридическом отделе. На рабочих местах уже никого не было, и я прилегла на диванчик в приёмной. Проснулась я только утром. По сравнению с вокзальными лавками, узкий диван показался мне мягкой периной. К моему удивлению, никто не заметил, что я осталась на ночь в здании. Вечером того же дня я просто не смогла заставить себя вернуться на вокзал и также переночевала на работе. Это произошло и на третью ночь, но она стала последней.
Утром меня разбудили истошные вопли начальницы юридического отдела. Она орала так, что дрожали стены. Я пыталась что-то сказать в своё оправдание, но она тут же затыкала мне рот и продолжала визжать.
— Елена Борисовна, что здесь происходит? Почему крик на весь этаж? — спросил мужчина. Я стояла с опущенными глазами и не заметила, когда он вошёл.
— Павел Леонидович, — запела женщина лилейным голосом. — Да вот, девушка из моей приёмной ночлежку устроила. Приехала на работу пораньше, а она у меня на диване разлеглась и спит.
— Простите, — опять извинилась я, не поднимая головы.
— Девушка, как вас зовут? — спросил меня мужчина.
— Виктория, — робко представилась я и осмелилась даже взглянуть на него.
Высокий, седовласый, приятный.
— Это правда, вы ночевали в кабинете?
— Да. Три ночи, — честно призналась я. — Но я не собиралась так поступать долго. Как только я получила бы первую зарплату, сняла бы комнату.
— Ты уволена! — зло выплюнула начальница.
— Елена Борисовна, это не вам решать, — одернул её мужчина. — Вы так возмущаетесь, как будто она к вам домой забралась и в вашей кровати спала. Ваш кабинет вам не принадлежит. Виктория никому не причинила вреда. Ничего не украла. Ситуации у вех бывают разные. И как поступить с девушкой я сам решу!
Павел Леонидович попросил меня следовать за ним, и я послушалась. Мы поднялись на верхний этаж, и зашли в его кабинет. Павел Леонидович усадил меня в кресло и спросил:
— Виктория, почему вы ночуете на работе?
— Я ушла из дома и мне негде ночевать.
— Сколько вам лет?
— Девятнадцать.
— Учитесь?
— Да. Но это не помешает работе….
— Я не поэтому спрашивал. Почему вы ушли из дома?
Я молчала. Говорить о причинах чужому человеку, да ещё мужчине, я просто не могла и не хотела. Но вот только воспоминания и тоска по маме сделали своё дело, и слезы навернулись у меня на глазах.
Павел Леонидович, быстро набросав что-то на бумаге, достал из ящика связку ключей и положил на стол.
— Вот, Виктория, ключи и адрес. Можете там пожить. Это моя квартира, я там не бываю.
— Нет, спасибо, — отодвинула от себя связку.
— Виктория, какие бы причины у вас не были уйти из дома и ночевать, где придётся, по вашей реакции видно — они вполне серьёзные. Не отказывайтесь от помощи. Поверьте, она бескорыстная.
Хоть я и сомневалась, но согласилась. Что-то мне подсказывало — я могу ему доверять.
