Эх, на таком безумце психиатры могли бы не один десяток диссертаций защитить и написать столько же монографий, более чем нужных для понимания той глубины, до которой может докатиться человек.
Типаж! И ведь при всём при том садист и изверг крепко сидел на троне, с ним многие просто опасались связываться. А ну, как и их тоже… к чучельникам… возможно ещё в полуживом состоянии. К тому же Ферранте умел и любил не только пытать, но и воевать. Грязно, жёстко, без оглядки на любые правила, но это лишь давало ему дополнительные возможности.
– Верно, Винченцо. Генуя слаба. Король Неаполя непредсказуем, а потому чрезмерно опасен. Остаётся… Франция, будь она неладна. Её король Карл VIII давно точит зубы на Неаполь. А сейчас, проглотив Бретань, он усилился до опасного уровня.
– Его соседи этим недовольны. Вот-вот стычки на границах перерастут в настоящую войну.
– Её можно предотвратить, заткнув им рты кусками пирога, - отмахнулся я. – Взгляните на карту! Фердинанд Арагонский давно жаждет возвращения Русильона. Император Священной Римской империи Максимилиан может удовольствовать возвращением приданого своей дочери и выплатой немалой суммы «за беспокойство». Про Генриха Английского я и вовсе молчу… Он предпочитает мир и золото войне. Если Карл VIII решится обратить взгляд на итальянские земли, то… с соседями договориться будет возможно. Слишком уж вкусный кусок этот Неаполь! Большой, жирный, стратегически выгодный. Надеюсь, ни у кого нет сомнений, что Джулиано делла Ровере без малейших сомнений разорвёт временный союз с королём Ферранте?
– Какие тут сомнения, - фыркнул Мигель. – Всего пару лет назад они были врагами. Слышал даже, что Ферранте выделил пустой стул в своей «комнате мертвецов» как раз для этого неугомонного кардинала.
– Тем более. Это письмо, - я положил руку на лист бумаги, - оно будет очень полезно в будущем. Равно как и тот, кто его вёз. Заковать в кандалы, следить, чтобы с собой не покончил, кормить вволю. Он нужен живым и говорящим. Если ещё кого-то притащат из числа посланцев семейки делла Ровере – те же самые указания. Свидетелей много не бывает, равно как и столь откровенных писем.
Мнутся, не решаясь высказать мнение. Наконец Бьяджио, открытая душа, с тяжким вздохом произносит:
– Кардинала Джулиано делла Ровере это не обвинит. Его брат и он – разные люди. Его не обвинить.
– Так я и не собираюсь обвинять его СЕЙЧАС. Это письмо может лишь подпортить его репутацию, будучи показано отдельным людям. Но вот если пройдоха потом попробует удрать во Францию… Вот тогда письма станут серьёзным оружием против всей его семьи.
– Интриги, везде интриги, - простонал Мигель Корелья, закрывая глаза рукой. – Глаза б мои их не видели! Лучше честная война, а не… это.
– Может и войны дождёмся, - не пожелал шутить Раталли. - При победе Борджиа многие будут недовольны.
– Тихо! Сначала моему отцу надо победить, на этом и сосредоточимся. И вообще, где там письмецо уже от него? Давно пора.
Пора там или не пора, но весточка прилетела на голубиных крыльях лишь спустя час с лишним. Не сказать, что я ощутимо нервничал, но ждать – то ещё сомнительное удовольствие. Зато когда я разворачивал скрученную в трубочку записку, то первое, что удалось заметить – добрый стиль послания. Действительно бодрый, даже очень. Родриго Борджиа был доволен прошедшим днём и спешил этим поделиться.
«Дорогой Чезаре, первый день прошёл лучше, чем мы могли надеяться. Десять голосов уже мои. Делла Ровере отстаёт на один шаг, Сфорца на целых четыре. Единственная печаль – моя головная боль, усилившаяся к вечеру. Но к утру, хвала Господу, она должна пройти…»
Та-ак, значит отравленному Карафе к вечеру стало совсем хреново и Родриго Борджиа надеется, что завтра тому придёт окончательный кердык. Неплохо при любом раскладе. Читаем дальше.
«Кардинал Джованни Мишель должен получить сорок пять тысяч дукатов. Кардинал Колонна – двадцать тысяч и следующие земли и аббатства Борджиа…»
Плюс два голоса, получаем двенадцать. А кардиналы нынче дороги. Один предпочёл хапнуть всю сумму наличностью, второй часть золотом, зато другую – землёй и аббатствами. Хотя чего я удивляюсь то? Колонна знают толк в продажности. Видимо, этот их представитель, видя явную силу вице-канцлера, быстро переметнулся на его сторону, выторговав очередной куш для своего и так могущественного семейства. Привыкли что они, что Орсини измерять влияние исключительно деньгами и землёй. А предпочитающий их власти, обречён проиграть. Не сразу, так в перспективе. И теперь, как мне кажется, эта самая перспектива стоит на пороге и радостно скалится в их златолюбивые лица. Только они пока ещё её не видят и это есть хорошо.
Дальше… Ну понятно, список кардиналов с пометками кто за кого голосовал. Полезная информация! Зато строчки ниже ещё более радуют взгляд.
«Сфорца заинтересован предложением, но упрямится. Надеюсь внушить ему, что это разумно. Время, на него уповаю».
Ага, точнее на скорую смерть одного из сторонников Асканио Сфорца. Но если так, то двенадцать плюс пять равно семнадцать. Вполне достаточное число голосов для получения папской тиары. Нам оставалось лишь выполнить поручения главы семейства Борджиа по подкупу двух указанных им кардиналов, после чего передать информацию об этом. Как? Стандартным, использовавшимся на протяжении вот уже нескольких десятков конклавов способом – при доставке еды кардиналам. Все знали, что вместе с едой те получают послания. Знали и… закрывали глаза. Уже потому, что было понятно – без этого нарушения выборы будут длиться не дни, а недели и месяцы. Ведь тем кардиналам, чьи голоса были куплены, требовалось подтверждение, что оплата действительно уже осуществлена. Так и жили. Римские традиции, чтоб им пусто было.
Разумеется, читать записку Родриго Борджиа я присутствующим не разрешил. Сам изложил начертанное там, но своими словами. А потом началось… Перевод денег Мишелю и Колонне, переоформление документов на земли и аббатства. Всё это необходимо было сделать за ночь, чтобы к утру уже не мы, а доверенные лица кардиналов Мишеля и Колонна сообщили своим патронам, что условия сделки выполнены, что теперь можно и отдавать голоса покупателю.
Неудивительно, что когда уже глубокой ночью пришло сообщение о том, что находящегося в бессознательном состоянии кардинала Оливьеро Карафу вынесли из закрытого крыла дворца, специально для такого случая, открыв одну из дверей… особых эмоций это не вызвало. Ближний круг и так знал, что кардинал не жилец. Остальным же было совсем не до того, дел и так хватало. И это неплохо!
Глава 8
Папская область, Рим, август 1492 года
Утреннее голосование практически ничем не отличалось от предыдущего. Ну, за тремя исключениями. Впавший в беспамятство и вынесенный за пределы расположения конклава кардинал Оливьеро Карафа уже не был в состоянии отдать свой голос за Асканио Сфорца. Зато довольные полученными известиями кардиналы Мишель и Колонна проголосовали за Родриго Борджиа, тем самым увеличив число его сторонников до двенадцати. Двенадцать. Девять. Пять. Именно столько голосов было подано за Борджиа, делла Ровере и Сфорца соответственно. Учитывая же необходимость получить две трети плюс один голос и выбывание из числа выборщиков кардинала Карафы… До заветных семнадцати ему оставалось получить всего пять сторонников.
