Любопытство может и тяжкий грех, но оно неискоренимо, особенно если направлено на то, что может сильно повлиять на твою дальнейшую жизнь. Поэтому солдаты гарнизона Остии и пытались в меру своих сил быть в курсе творящихся дел, что могли коснуться их жизней и благополучия.
Слухи ползли… Про отравление прямо в Ватикане герцога Миланского. Про то, что Папа Александр VI и его сын, кардинал Борджиа, были не просто злы, а буквально в бешенстве, поклявшись найти виновника и показательно разорвать на куски на одной из площадей Рима. Что армия в несколько тысяч человек только и ждёт сигнала, чтобы выступить и… А вот насчет того, куда выступит эта самая армия, слухи расходились. Милан, Неаполь, Генуя, крепости Орсини и Колонна внутри Папской области — каждый говорил том, что пугало или напротив, могло бы порадовать. Зато примерная численность войск Борджиа секретом давно не являлась — около семи тысяч по самым скромным подсчётам. Для Италии это было много. А ещё Флоренция, герцог которой был слишком многим обязан семье Борджиа. Не стоило забывать и тех, кто готов был присоединиться к сильному для того, чтобы показать свою пусть и временную, но верность СИЛЕ и ВЛАСТИ. Пока они не ослабнут, само собой разумеется.
— Куда ни посмотри, плохо будет прежде всего нам, Луиджи, — вздохнул Шотти, с тоской глядя куда то вдаль. — Мало кто из парней хочет оказаться запертыми в осаждённой крепости из-за того, что Их Высокопреосвященства не поделили что-то с Его Святейшеством. А тут и римский префект умер, тоже делла Ровере. Если подумать…
— Много будешь думать, плетей получить можно, — огрызнулся Луиджи. — Забыл что ли, как неделю назад с Франко и Карло чуть шкуру не спустили. До сих пор ходят и охают, да вином заливаются, чтоб спина меньше болела. Смотри, что и когда говоришь, синьор Мариони скор на расправу последние дни! Лучше вон, на повозки глянь. Кажется, провиант и прочее привезли.
Гаэтано, присмотревшись, согласился с приятелем. Действительно повозки и наверняка те самые, которые должны были прибыть. И много то как! Обычно бывало куда меньше, но тут ничего странного. Если крепость готовится к возможной осаде, то нужно много всего: провиант, смола и масло, другого рода припасы… А оно массивное, объёмное, требуется всего много. Тут не то что два-три таких обоза, а с десяток, да и то не факт, что хватит.
Чуть позже, когда обоз приблизился, Шотти окончательно уверился в правильности своих мыслей. Более десятка повозок, ещё большее количество людей, одним своим видом напоминающих о том, что нужно не только запасать припасы, но и поддерживать в порядке стены, ворота и прочее.
— Каменщики и другие «цеховые», — озвучил он свои мысли находящимся рядом стражникам. — Оно давно пора, крепость то хоть и мощная, но надвратную башню стоит в порядок привести, и зубцы с южной стороны нарастить.
— Тоже мне, архитектор! — фыркнул недавно подошедший Паоло, вечный брюзга и нытик.
— Я слушать умею, в отличие от тебя. Слышал, о чём знающие люди говорили.
— И что они говорили?
— Крепость у нас хорошая, но на стенах старые бомбарды и сами стены надо обновлять и наращивать, вот! И не в последний момент, а когда всё спокойно.
— Им виднее, Тано…
— Хватит, спорщики, — махнул рукой Луиджи, скорчив пренебрежительную гримасу. — Сначала обоз… досмотрим, потом уже поговорим. Лучше вечером, за кружкой вина. В траттории спокойнее и лишних ушей точно нет.
Гаэтано тут и возразить было нечего. Сначала дела, а то увидит кто-то из командиров… проблем будет много. Проверить же обоз — работа привычная, выполняемая чуть ли не с закрытыми глазами. И люди тоже знакомые. Вот Витторио Контини, а вот и его помощник Марко Рубио, давно уже поставляющие в крепость продовольствие, камень, дерево… да всё подряд, лишь бы за это вовремя и хорошо платили. Только лица у них сегодня мрачные. Наверное, хотели цены поднять, да не вышло. Синьор Мариони к своим просто строг, а вот посторонних, не принадлежащих к самим делла Ровере, их людям и союзникам так просто сильно не любит. Таким уж Господь создал этого человека!
— Доброго вам дня, синьор Контини, — поприветствовал торговца Луиджи, делая несколько шагов к нему.
Повозки, как и полагалось, остановились чуть не доехав до ворот, ожидая досмотра. Ну а возницы и другие, те самые «цеховые мастера и подмастерья» неспешно двинулись вперёд, видимо, желая поскорее оказаться внутри стен крепости, а не перед ними. И тут…
Резкий бросок этих, которые притворялись возницами и ремесленниками, был неожиданностью для всех стражников без исключения. Получивший кинжалом по горлу Луиджи свалился, хватаясь за перехваченную глотку, роняя оружие и хрипя… Попытавшийся перехватить пику для удара Паоло, получил умелый удар в стык пластин доспеха коротким мечом и тоже выбыл если не из числа живых, то уж из числа противостоящих нападению.
Сам Гаэтано, понимая, что пика тут неуместна, схватился за меч, другой рукой извлекая из ножен кинжал. Не то чтобы он был таким большим мастером, но это всяко лучше, чем пытаться отбиться одним клинком сразу от нескольких. Победить? О нет, он хотел всего лишь отступить внутрь, поближе к своим товарищам, которые ещё были живы, рассчитывая как-нибудь продержаться до того момента, когда придёт помощь. А она не могла не прийти, ведь тревожный рёв трубы пусть и не разорвал тишину, то уж точно перебил относительно негромкие для всей крепости звуки начинающейся схватки у ворот.
Отступая и отбиваясь кое-как от пары противников, Тано удивился, почему его вроде даже и не особенно резко атакуют… Потом понял. Нападавшие не стремились попасть внутрь, им нужны были лишь ворота, требовалось помешать закрытию. А ещё с повозок скидывалось то, что было снаружи, открывалось истинное содержимое. Люди в броне и с оружием, а также оружие и броня для тех, кто изображал возниц и простых ремесленников. Ведь с кинжалами и короткими клинками, без защиты… сражаться можно, но очень уж сложно, даже для «псов войны» из кондотт. А это были они, тут Тано даже не сомневался. Доводилось сталкиваться и не раз.
И они явно ждали подкрепления! Не зря же рёв трубы уже с их стороны раздался почти сразу после того, как стало понятно — ворота и всё, что поблизости если и не полностью под их властью, то где-то рядом. И повозки пригодились. Несколько человек, оставшихся рядом с ними, загоняли их аккурат в ворота, после чего… выбивали колёса, создавая тем самым надёжную преграду как попыткам закрыть створки, так и опустить катаракту. И вообще, управление этой опускающейся сверху железной решёткой происходило из надвратной башни. Именно туда устремилась чуть ли не половина их врагов. Туда и на стены, чтобы поставить мощный заслон на пути защитников крепости. Оставшиеся же готовы были отражать атаку непосредственно на ворота, ощетинившись короткими пиками, укрывшись за щитами, изготовив к стрельбе арбалеты и даже несколько аркебуз.
Гаэтано уже давно был не один, оказавшись привычной для себя частью отряда крепостного гарнизона, только вот прибывали они слишком медленно. Защитников явно не хватало для того, чтобы вытеснить, а тем более уничтожить оказавшихся столь опытными врагов, к тому же достаточно умелых, раз сумели полностью использовать даруемое внезапным нападением преимущество. Надвратная башня, сами ворота, небольшие участки стены справа и слева этой самой башни. И упор на стрельбу из аркебуз и арбалетов. Сдерживающая стрельба, не дающая защитникам Остии перейти в атаку и быстро восстановить контроль над воротами.
