— Выход для всех, кто хочет уйти. С оружием, казной, при лошадях. Для всех, для меня и кардинала Доменико делла Ровере тоже.
— У вас нет лошадей, — процедил Сальваторе Эспиноза, находящийся в преотвратном настроении из-за мучившей его ещё со вчерашнего дня головной боли, последствия давней контузии. — Можете сесть верхом на кардинала делла Ровере, я даже седло, узду и шпоры подарю. Свои, богато украшенные.
Вокруг заржали. Что я с Бьянкой, что присутствующие охранники из бывших кондотт Раталли и того же Эспинозы. И никакой почтительности к сану кардинала и прочему, свойственному многим их живущих в это время. Ой не зря я тщательно просеивал людей, выбирая и приближая тех, кто мракобесием и вообще повышенной религиозностью не страдал. Отобранным было пофиг на все эти заморочки. Проклятье, да вздумай я публично освежевать кого-то из «князей церкви» и вывесить тушку на стене крепости — они бы поинтересовались лишь одним: «Куда именно вешать «украшение»? От них требовалась преданность не Святому Престолу и даже не христианской религии, а исключительно роду Борджиа. Монастырь Сан-Марко дал им и возможность окончательно переступить через барьер — тем, у кого он ещё оставался — и уверенность в том, что им за это ровным счётом ничего не будет.
Они становились людьми вне католической церкви, хотя формально были её частью. И я планировал продолжать рвать немногие оставшиеся нити. Многих, кто сталкивался со стремительно меняющимися «приближёнными кардинала Борджиа», это шокировало. Вот как сейчас Федерико Мариони. Он аж замер и явно не знал, что тут вообще можно сказать. Пришлось оказать «гуманитарную помощь»:
— Я готов отпустить вас и ваших людей. Тех, кто захочет уйти, конечно. Раненым будет оказана помощь, оружия лишать тоже не станем. Однако вся казна и все бумаги останутся. Мне очень не понравится, если я узнаю, что кардинал делла Ровере или вы решили сжечь или утопить архивы, которые хранятся тут. И перед тем, как кардинал покинет Остию, мне нужно будет с ним поговорить. Иначе…Я даже не буду ждать, пока у вас подойдут к концу припасы, а просто поставлю артиллерию на выгодные позиции и буду мешать донжон с землёй и дроблёным камнем, пока вы не сдадитесь. Стрелять будут не старые бомбарды, которые больше грохочут, чем действительно наносят повреждения, а новые орудия. Доставить их из окрестностей Рима — дело несложное.
— Но вы этого не хотите, Ваше Преосвященство.
— Всё верно, Мариони, действительно не хочу. Считаю лишним проливать кровь таких же итальянцев без крайней необходимости, да и потраченный порох в других местах пригодится, и разрушенный донжон придётся восстанавливать. Орудия заговорят лишь если вы проявите бессмысленное ослиное упрямство. Поймите, Федерико, делла Ровере — это уже прошлое. Будущее за нами, за родом Борджиа.
Слова пусты, если не подкреплены делами. Только в нынешней ситуации слова и дела шли рука об руку. Наместник Остии был поставлен в ситуацию, когда особого выбора у него даже не наблюдалось. Уйди, сохранив жизнь свою и других, равно как и честь. Или умри, причём смерть твоя и других ничего толком не изменит, создав победителю лишь лёгкие неудобства. Он выбрал первое.
Одной заботой меньше. И вот через некоторое время ворота донжона открылись, выпуская сначала оттуда, а потом и из самой Остии тех, кто с недавних пор стал тут ну абсолютно лишним элементом. При оружии, с личными вещами, но без возможности прихватить что-то ценное, дабы потом передать бывшему наместнику или кардиналу Доменико делла Ровере. Уж об этом знающие люди имели представление, могли позаботиться о правильном выполнении договора. Выпускали малыми группами, чтобы избежать малейших попыток взбрыкнуть. Пусть идут… распространяя слухи о том, что действительно мощная крепость пала почти мгновенно.
Опасался ли я утечки информации о том, как именно мне удалось прихватить защитников крепости за первичные половые признаки? Ничуть, ибо об этом всё едино стало бы известно. Парой дней раньше или позже — невелика проблема. Эта конкретная хитрость своё отыграла? Невелика печаль, пытливый на пакости ум уроженца второй половины XX века с лёгкостью придумает ещё с десяток хитровывернутых способов сделать бяку врагам своим.
Трофеи откровенно порадовали! Ох не зря делла Ровере, с давних пор считая Остию своим главным оплотом, свозили сюда оружие, амуницию, золото с серебром и иные ценности. Разумно рассчитывали на то, что даже если станет совсем кисло — удастся прорваться к воде, погрузить сокровища на корабли и дать дёру в подходящее по ситуации место. Теперь немалая часть этих самых богатств досталась нам, Борджиа.
— Хорошая крепость… и вид отсюда тоже неплохой, — произнёс я, стоя рядом с узким окном, почти бойницей, на верхнем уровне донжона, смотря на саму крепость и то, что находилось за её стенами. Подзорку бы сюда… Но это будет чуть позже, пока её и тут не изобрели, и у меня руки дойти не успели на предмет местных стекольщиков озадачить. — Теперь морские ворота Рима открыты для нас.
— Нужно не только захватить, но и удержать, — проскрипел Сальваторе Эспиноза. — Гарнизон, перестройка ворот, чтобы был нормальный барбакан, а не всего лишь надвратная башня. И нужны корабли. Хорошие. Крепкие. Не только торговые, но и военные.
— Всё будет, — этими словами я опередил Бьянку, явно желавшую высказаться. — А поскольку инициатива наказуема, ты на первых порах и займёшься этими делами. Будешь представлять нас, Борджиа, в этом месте. Увы, но пока людей не только преданных, но и понимающих, у меня немного. Только учти, Сальваторе, скоро наверняка начнётся война, и ты там понадобишься. Так что…
— Синьор Чезаре, — бывший кондотьер бухнулся на одно колено. — Сам не забуду и детям передам, если они у меня появятся. Это великая честь для меня!
Даже так? Хотя… понимаю. В случае Эспинозы речь не шла не только о знатности рода, но и сколь-либо благородных предках. Выходец из низов, добившийся того, что собрал и уже несколько лет до нашего с ним знакомства удерживал не самую плохую кондотту с действительно хорошими бойцами. Потом вошёл в число приближённых рода Борджиа, наверняка рассчитывая сделать пару шагов вверх по незримой иерархической лестнице. Но предложенное сейчас… По сути он становился может и временным, но наместником Остии, представителем Борджиа в городе и окрестностях.
— Ты показал себя и верным человеком и достойным командиром. Вот и действуй, — улыбнулся я, жестом приказывая Эспинозе подняться. — А первые пару-тройку дней я тут всё равно останусь, нужно будет как следует всё осмотреть, узнать о настроениях простых людей, проверить окрестности на предмет возможных остатков людей делла Ровере. Заодно дам несколько полезных советов по управлению городом. Занятие, как я полагаю, для тебя явно новое.
— Я справлюсь!
А глаза то как горят в предвкушении… Энтузиазм во всей красе. Вот поэтому первые несколько дней я побуду рядом, присмотрю за его первыми шагами, подправлю, если надо будет. И те самые советы, ему их тоже не избежать. В частности, относительно налогов. Большие налоги хороши лишь если хочешь выжать досуха земли, которых можешь скоро лишиться. В длительной же перспективе это похлеще чумы для экономики региона. К тому же стоит упомянуть о льготах для тех, кто готов производить не абы что, а нужную для нас, Борджиа, продукцию. Особенно всё мало-мальски технологичное, от выплавки металла до мастерских, создающих разного рода механику. Прогрессу недостаточно просто не мешать, его надо подталкивать и манить в нужном направлении как золотом, так и добрым отношением к его носителям. Сс последним в это время весьма плохо. Мракобесие, будь оно неладно, ведь любое научное открытие вполне могут объявить — и часто объявляют — колдовством и дьявольскими кознями.
