Первые минут пять разговоров практически не было. Так, фразы ни о чём, да и то в основном перебрасывались ими сам Родриго Борджиа и принц Альфонсо Трастамара. Я же, равно как и Бьянка, с большим удовольствием перехватили пару кусочков того сего, благо проголодаться то вполне успели. А затем «отец» покатил первый «пробный шар», переводя, а точнее возвращая беседу в деловое русло:
— Принц Альфонсо выразил свою озабоченность тем, что сейчас творится в Милане. И я, как викарий Христа, оберегающий Святой Престол, его понимаю.
— Законный наследник трона, сын убитого тут, в Риме, неизвестными злодеями, Джан Галеаццо Сфорца — это его юный сын Франческо. Но теперь на троне сидит узурпатор Лодовико Сфорца, который беззаконно отстранил от власти истинного наследника и, не побоюсь этих слов, удерживает в заложниках вдову покойного Джан Галеаццо и её детей — мою дочь и моих внуков. Отец, король Неаполя, уже собирает войска, готовясь покарать узурпатора и возможно даже убийцу законного правителя, вследствие чего просит Святой Престол пропустить его войско через свои земли.
— Мы понимаем тревогу Ферранте Неаполитанского и разделяем её, — мягко так, с повышенным вниманием произнёс Родриго Борджиа, съевший пять такс и парочку пекинесов на поприще прикладного лицемерия. — Святой Престол согласен с тем, что действия Лодовико Моро Сфорца выглядят весьма недостойными доброго христианина. И уж с уверенностью говорю, что он не признан нами герцогом Миланским.
Слово «пока» не прозвучало, но повисло в воздухе. Пусть Альфонсо был в разы бесталаннее своего отца, но у него имелись необходимые инструкции, постоянно обновляемые посредством оживлённой переписки через курьеров, а также хотя бы минимальная, но сообразительность. Было очевидно, что Александр VI хочет платы за свою помощь. И отнюдь не деньгами, с финансами пока было… пристойно. Особенно с учётом того, что Остия, Арче и Сора, то есть большая часть владений делла Ровере, теперь принадлежали нам, Борджиа. И это в довесок к весьма большим бенефициям и просто пожертвованиям.
— Неаполь желает не просто мира, но союза с Римом. И готов в знак нашей искренней дружбы связать род Трастамара и род Борджиа.
Слова прозвучали, причём явно не в первый раз. Зато первый — в присутствии свидетелей в лице моём, кардинала и сына понтифика, и Бьянки де Медельяччи, звезда которой очень быстро взошла над Римом, удивляя и поражая своим весьма необычным сиянием.
— Чезаре, ты мой сын… И я хочу услышать тебя.
— Это интересное и своевременное предложение, отец, особенно для короля Ферранте и его наследника, принца Альфонсо, — короткий кивок в сторону упомянутого. — Тяжёлое положение, в котором с недавних пор находится Неаполь, то есть изоляция снаружи и гнойники недовольства вассалов изнутри… Это тоже нужно учитывать. Однако!
— Именно, сын мой! — торжествующе улыбнулся Александр VI. — Неаполь по прежнему сильное королевство, а правящие им Трастамара крепко удерживают власть.
— Есть и ещё одно «однако». Принцесса Санча всем хороша и вполне может стать прекрасной супругой моему юному брату Джоффре. Ведь мы говорим о вашей дочери Санче, не так ли, Альфонсо?
— О ней, — охотно подтвердил тот.
— Хорошо. Так вот, Санча всем хороша, но один её маленький недостаток требуется срочно исправить. Благо он легко поддаётся этому самому исправлению.
Искренне недоумевающий взгляд Альфонсо. Полнейшее понимание «отца», благо старый опытный пройдоха успел разобраться, в какую сторону обычно текут мысли у его так быстро заматеревшего сына. Я же продолжил, пристально наблюдая за выражением лица наследника — и явно скорого, потому как Ферранте, этот любитель обедать с трупами, находился на последнем издыхании — стремясь поймать все его эмоции.
— Санча — бастард, рождённая вне брака. Однако Папа Римский может многое, в том числе и объявить бастарда законным ребёнком. Абсолютно законным, во всём равным тем, кто был рождён в браке. При изменении положения Санчи с внебрачной дочери на дочь равную таковой Борджиа с удовольствием породнятся с династией королей Неаполя.
Мяч на твоей стороне поля, Альфонсо. Теперь тебе решать — точнее твоему отцу, наверняка предусмотревшему и такой вариант развития событий. Одно дело спихнуть Борджиа незаконную дочь в качестве этакой подачки. Совсем другое — осознавать, что эта самая дочь станет полноправной принцессой династии и выйдет замуж, уже будучи таковой. Согласиться на такое? Борджиа, уже получившие полувассала в лице Пьеро I Флорентийского и начавшие сокрушать непокорных вассалов в Папской области, подгребая под себя — именно под себя, а не под Святой Престол — их владения, станут пусть отдалёнными, но претендентами на Неаполь. Отказаться? Тогда Неаполь не просто останется без союзников, с нависшей со всех сторон угрозой, но получит опасного врага прямо под боком. Такого врага, который охотно поможет тому же Карлу VIII Французскому возложить на себя корону Неаполя, получив взамен немалый кусок королевства. К примеру, территорию от Понтекорво и вплоть до границы папских земель.
Эх как корёжит то бедолагу Альфонсо, аж посмотреть приятно! Только растерянности в его глазах нет, есть лишь искреннее недовольство услышанным. Такая реакция может означать лишь одно — ситуация предусмотрена заранее, а значит сейчас мы услышим слова короля Неаполя, пусть и вложенные тем в уста своего сына.
— Неаполь согласен с вашими пожеланиями. Но нужно признание Святым Престолом за моим отцом и его наследниками права на корону Неаполя. И поддержка вашей, Борджиа, армии, если в Неаполь попытаются вторгнуться.
— Это возможно, — милостиво кивнул преисполненный торжества Родриго Борджиа. — Только ваша дочь, Альфонсо, останется здесь, в Риме, у меня в гостях, до самой свадьбы.
Страховка от предательства, вполне понятная и объяснимая в италийских землях. Она могла не нравиться тому же Альфонсо, но что он мог возразить? Ровным счётом ничего, вот и сидел себе, кивал, соглашался. Не в положении Неаполя было показывать особый гонор. Вместе с тем…
— Моя дочь Изабелла, — напомнил Альфонсо о «миланской проблеме», её необходимо вернуть. Пока она там, с ней и её детьми может случиться всё что угодно.
— Не может, — отрезал Александр VI. — Иначе Лодовико Сфорца обвинят все. Он узурпатор, а потому не станет делать сложное положение почти безнадёжным. Но мы пошлём к нему своего легата не попросить, но потребовать уважать желание вдовствующей герцогини быть рядом со своей семьёй. Он прислушается.
— А если нет?
— Тогда и будем решать, — произнёс я, смотря в глаза Альфонсо и тем самым гася его возможную вспышку неконтролируемого гнева. — Зато войско собирать продолжайте, оно лишь на пользу и никак не во вред. Времена нынче такие смутные, что день не отличить от ночи.
Дальше… начались торги. Банальные, но оттого ещё более циничные. Родриго Борджиа хотел выжать максимум из удачно складывающейся ситуации, а потому напирал на то, что новая «законная принцесса Неаполитанского дома» должна иметь за собой достойные её владения. Хорошее такое княжество, не абы какое, не на задворках Неаполя. Сквилачче? Это где такое и как рассмотреть оное на карте? Кариати вместе с графством Альвито? Помилуйте, вы желаете породниться не просто с семьёй Папы Римского, а с Борджиа, которые уже успели стать весьма могущественными и к тому же обладателями большой по меркам Италии армии! Давайте больше.
