И это сделала конница, смяв немногочисленное охранение, захватив собственно батарею. Ну а на брошенные на выручку части арьергарда они и внимания не обратили, ими должен был заняться Раталли. Сдержать, заставить на время притормозить. На то время, которое потребуется, чтобы впрячь часть коней для перевозки главного трофея — около двух десятков орудий.
Вроде бы сражение становилось совершенно хаотичным, делилось на несколько отдельных схваток, но всё было не так просто, мне пока удавалось не терять управляющие нити.
Центр… Там воплощалась ситуация: «Не загоняйте крысу в угол, откройте для неё опасный, но всё же выход». Расстреливаемой огнём из орудий дали шанс уйти по тому же «коридору», по которому она попала в ловушку. Под обстрелом, теряя бойцов, но уйти. Ведь помощь то того… не пришла в том количестве, на которую можно было рассчитывать. А как только франко-миланские войска были вытолкнуты обратно, центр вновь стал единым, две части соединились. Потери да, были довольно большими, но у врага они оказались по любому больше.
Левый фланг. Флорентийцы неплохо отражали атаки сначала — хотя там они и были так себе, больше для отвлечения внимания — но затем, когда получили приказ активизироваться, бодренько так проявили себя. В классической манере, без каких-либо неожиданных тактических ходов, но сыграло свою роль то, что большую часть войск под знамёнами Медичи составляли собранные по всей Европе наёмники. А их воодушевить достаточно просто — предложить побольше денег, причём без толики лукавства, ну и не ставить под угрозу больших, реально больших потерь.
Здесь и сейчас эти два важных условия были выполнены. Оттого и получилось у Пьеро Медичи нужное время сдерживать противника, а потом изобразить, что и они вслед за правым флангом готовы перейти к активным действиям, готовы атаковать.
— Французские пушки уже тащат сюда, магистр, — выпалил пропылённый гонец, только-только соскочивший с лошади и подбежавший ко мне. Естественно, сопровождаемый пристальными взглядами охраны, ну так то дело житейское.
— А сами французы и миланцы… Та-ак, оттягиваются обратно, атаковать больше не хотят. Ого! И батареи со своего правого фланга начала пытаться утащить вглубь, вдобавок часть пехоты туда перебросили. Опасаются, что сейчас флорентийцы туда ударят. Правильно делают, что опасаются?
— Прикажете отослать гонца к герцогу Флорентийскому?
Асканио Росиенте был неплох как кондотьер, состоялся в качестве наставника для обучаемых и переобучаемых солдат, да и начальником охраны был компетентным. Вот только решать задачи более масштабного уровня… не его это и всё тут, совсем не его. Зато блеск глаз у Бьянки, явно поддавшейся эйфории, следовало пригасить. Ишь, воительница, так и хочется ей если и не сорваться отсюда в самую гущу сражения, то увидеть, как оно продолжится, перейдёт в ещё более горячую фазу.
— Ко всем уж тогда. Пусть флорентийцы продолжают показывать, что вот-вот начнут наступление. Гварнери оставаться на месте, укреплять оборону. Корелье — вернуться на исходную позицию, готовясь прикрывать Раталли, если на того попробуют напасть. Кавалерия пусть кружит рядом с терцией Раталли, заодно помогает прикрывать французские пушки, которые тащат сюда, к нам.
— И вы готовы отдать с таким трудом полученное преимущество?
Спросил то меня Росиенте, но отвечал я больше Бьянке, в глазах которой стояла какая-то прямо детская обида. Дескать, конфетку у ребёнка самым циничным образом отобрали, да не простую, а в яркой обёртке.
— Центр едва держится, самая боеспособная часть — венецианские наёмники — к тому же понесла значительные потери. Сочтут угрозу для себя слишком большой — начнут изображать полную усталость и провалят всё, что им поручим. Вы же не один год в кондоттах, сами наверняка так делали. Или ошибаюсь?
— Так и есть.
— Ублюдок Проди, — вспомнила Бьянка бывшего и ныне покойного кондотьера, — мог и просто так кондотту отвести. Но если опасность большая, так сделал бы любой. За золото сражаются, но не умирают. Но тогда они немного отдохнут и снова полезут на нас. Их ещё больше, чем нас.
— Зато они лишились половины артиллерии и части рыцарской конницы, — мигом парировал я, благо гонцы то уже направились по нужным адресам. — А у нас ещё хватит бомб и цепных ядер, чтобы вразумить атакующих. Да вы сами посмотрите… Не хотят наши враги биться головой о каменную стену. Ла Тремуйль умный, не будет рисковать удачным началом, он подождёт.
— Чего?
— Не чего, а кого, Асканио. Своего короля, который уже через пару-тройку дней окажется в Милане с двадцатью тысячами войска и сотней орудий в придачу.
Мои слова подтверждались. Заметив, что наши войска оттягиваются обратно, особенно терции Раталли и Корельи, французы с союзниками даже не попытались их преследовать, явно плюнув на частично потерянную артиллерию. Понимаю, их командиры уже столкнулись с незнакомым пехотным построением и оно не пришлось им по вкусу. Добавить к этому бомбы с цепными ядрами и новые возможности нашей артиллерии — в итоге получается крайне неудобный расклад, который следует ломать или собственными козырными картами или тупо численным превосходством. А учитывая, что свой главный козырь — предательство немалой части неаполитанцев — Ла Тремуйль уже выбросил на стол, то с крайне высокой вероятностью он склонится ко второму варианту. Иными словами, откатится назад и будет ждать прибытия короля с двадцатитысячной, хорошо вооружённой свитой.
Что делать нам? Примерно я уже представлял себе дальнейший расклад, но ему требовалось не то чтобы окончательно оформиться, скорее уж озвучиться в окружении основных командиров союзной армии и дождаться возможной критики. Разумной, стоит отметить, а не дурной… которую вполне мог устроить кто-то вроде покинувшего нас — и скатертью дорожка — Альфонсо, пока ещё короля Неаполя.
— Много тел…
— И много добычи, — подхватил слова Бьянки Росиенте, смотря на случившееся как кондотьер. — Что прикажете делать с добычей магистр? Её немало, отступаем не мы, а они. А ещё пленники.
— Карманы всем пленённым и мёртвым уже вывернули, это естественно. И вообще, с боя взятое — свято. Зато доспехи, оружие, немного лошадей и… пушки — это совсем другое дело.
— Это одобрят все, — кивнул Асканио. — Золото, богатое оружие и прочие ценности солдатам, а остальное идёт их сеньору.
— И дополнительная выплата за храбрость в бою. Вдобавок пленные…Тех, которые могут дать за себя выкуп, стоит опять же использовать. Но не сейчас, а чуть позже. Мало ли как обернутся дела, может придётся на кое-кого из своих обменивать.
Против подобного возражений не имелось. Я же, наряду с завязавшимся разговором. Не упускал из виду и творящееся на поле боя, которое по сути уже переставало являться таковым. Франко-миланское войско медленно пятилось, стремясь разорвать дистанцию, отойти подальше от Реджо-Эмилии. Наверняка в сторону Пармы, куда ж ещё! Там крепкие стены, там возможность, опираясь на город, дождаться прибытия второй, теперь уже более сильной части войска. Да и раненые нуждались в заботе пусть и откровенно неважных по моим понятиям, но всё-таки врачей.
