Эх, мечты. До этого ещё очень далеко, да и по любому несколько промежуточных шагов сделать придётся. Сейчас же, заткнув жадные венецианские и мантуйские рты большими кусками золотого пирога, я пытался в предельно сжатые сроки — несколько дней, большего времени просто не было — привести Перуджу в мало-мальски пристойный порядок. А дел тут было… Много — это совсем не то слово. Гарнизон нужен? Само собой разумеется. Успокоить реально боящееся резни и тотальных грабежей население? И без этого не обойтись, ведь отсутствие беспредела в моём понимании сего слова по местным понятием исключение, а вовсе не правило. Восстановление стен опять же жизненно необходимо, для чего требовался не только материал для починки порушенного артиллерийским огнём, но и мастера, умеющие хорошо работать в области крепостного строительства. Тут ведь не только сами стены, но и позиции под артиллерию, и усиленные башни и многое другое. Перуджа, как ни крути, была мощной крепостью некоторое время тому назад, а сейчас её защита являлась крайне спорной. Проверено и доказано нами же.
И это лишь дела в самой Перудже и окрестностях. Имелись ещё и внешние, тоже немаловажные. Вот-вот должен был состояться штурм Маджоне, куда был спешно отправлен Мигель Корелья с целью проследить, проконтролировать и, случись что, вправить мозги при одной лишь попытке перегибов в сторону от установленной «генеральной линии». Да и кардинала Орсини хотелось прихватить живым и разговоропригодным. Уверен, что этому типусу есть чем со мной поделиться. А уж как именно убедить его сотрудничать я найду, можно даже не сомневаться! Прямой мятеж вассалов Святого Престола и поддержка оного этим конкретным кардиналом развязала мне руки. Тут даже кардинальская курия особо протестовать не осмелится, если, конечно, я не стану тащить их собрата прямиком в пыточную. Так я вроде и не собираюсь, есть куда более тонкие методики.
Рассылка посланцев в города, контролируемые Орсини, Колонна, иными замешанными в мятеже. Не простые послания, а с напоминанием о том, что если падение Болоньи ничего не прояснило в головах, то может штурм Перуджи и вот-вот готовая пасть крепость Маджоне и иные способны рассеять туман в особенно упрямых головах. Плюс намёк, что лучше уступить часть, нежели потерять все или почти всё, уподобившись Бентивольо, а теперь и Бальони. Внемлют ли голосу разума, учитывая, что и «отец» по своему положению понтифика тоже должен будет отправить схожие по сути письма нашим противникам? Сложный вопрос. Те же Орсини получили очень существенную оплеуху, поскольку Никколо Орсини ди Питильяно больше не был Гонфалоньером Церкви, а его владения по любому будут изъяты в пользу не то Святого Престола, не то прямо Борджиа. Да и немалая часть из разбитого нами войска состояла из людей Орсини. А что, вполне логично, что к Орсини ди Питильяно прежде всего стекались связанные с ним персоны, личные вассалы и отряды, выделенные родственниками.
Колонна же практически не пострадали, хотя и лишились части собранных сил. Они могли затвориться за крепостными стенами, надеясь на успех французского короля и на то, что даже если мы, Борджиа, начнём рушить одну крепость за одной, то просто не успеем нанести им действительно сильный, значимый урон.
Зато возвращаясь к Орсини… О, эти тоже могли затаиться в крепостях, сесть в осаду — что они и сделали, откровенно то говоря — только гарнизоны были не так чтобы сильны. Часть их людей погибла, часть попала в плен, удравшие на земли Сиены опять же находились «вне зоны доступа». Орсини было о чём призадуматься.
Проклятье, да всем стоило начать использовать голову по назначению! Некоторые это даже делали, причём вполне успешно. Понимая уровень нашего главного противника, я со дня на день ожидал известий, что французская армия выползла из неаполитанских крепостей и двинулась к границам Папской области. Хотелось бы разделаться с необходимым минимумом в Перудже пораньше и самим иметь фору, чтобы встретить противника на наиболее выгодных позициях, но тут уж как карта ляжет.
И бумаги, бумаги! Даже в этом времени порой приходится зарываться в них с головой, чтобы подчинённые не натворили чего то совсем уж невразумительного. А если бумаг много, то за ними и заснуть можно, вот как я сейчас. Не то чтобы сплю, а просто растёкся в кресле за рабочим столом в одной из комнат дворца, совсем недавно принадлежавшего Асторре Бальони, находясь где то между сном и явью. Даже какое-то отдалённое подобие кайфа испытываю уже оттого, что вокруг нет вообще никого, даже вездесущая Бьянка временно удалилась. Может просто вздремнуть, а может по делам, я даже интересоваться не стал. Что же до находящихся за дверью охранников, то им дан приказ гнать всех куда подальше, если только не что-то действительно важное и не те, кто может заходить почти в любое время. Последних, правда, из присутствующих в Перудже особенно, можно пересчитать по пальцам одной руки и ещё останется.
Когда в дверь стучатся — это нормально. Но когда сначала ты слышишь обеспокоенный голос близкого тебе человека, а потом дверь открывается от добротного пинка и на пороге появляется реально встревоженная Бьянка… Это поневоле заставляет не только проснуться, но и вскочить, а на автомате проверить, не подевались ли куда клинок и пара пистолетов. Хорошо ещё, девушка с ходу объяснила, что её подвигло вот так вот резко врываться, какой повод послужил причиной
— Ливорно! Там мятеж против Медичи. Гарнизон растерзан. В Пизе бои на улицах. Это… Савонарола и монахи-доминиканцы.
— Приехали, — обрушиваюсь обратно в кресло. — Вот и подарочек от французского короля и его хитромудрого маршала. Медичи?
— Направляют войска в Пизу и другие города бывшей республики. Там всегда было неспокойно, но чтобы вот так… Ты прав, Чезаре, это французы.
— Уж понятно, что не крымский хан, — огрызнулся я. — Извини, просто даже для меня это неожиданно. Будь оно всё проклято! Если французы сделали такой ход, то под прикрытием беспорядков, отвлекающих силы Медичи и, как они надеются, наши… Их армия будет атаковать или прорываться.
— Ты думаешь?
— Почти уверен. Придётся ускориться. Тут останется Рикотто, ему не впервой заниматься подобными делами. Основные силы и все венецианцы — не позднее этого вечера должны выдвинуться к неаполитанской границе. Мигель пусть не тратит время на Маджоне — крепость дожмут и без его присмотра.
— Маджоне пала, кардинал Орсини захвачен, Мигель везёт его сюда под крепкой охраной и с полагающимся особе его сана почётом.
Ф-фух… Отлегло! При таком раскладе Орсини точно примолкнут, хотя на Колонна придётся давить и ещё раз давить. Но не столько мне, сколько «отцу», Папе Римскому Александру VI.
— Хорошо. Гарнизоны оставляем, как и немного артиллерии. Послать к тем мятежникам, которые ещё удерживают крепости, людей с предложением о сдаче. На выгодных условиях. Если кто откажется — держать осаду. Не штурмовать.
— Так и нечем будет, Чезаре, если мы уйдём к неапольской границе.
— Знаю, потому и говорю. Теперь Медичи. Я напишу Пьеро письмо, объясню ситуацию. Посоветуюне соваться туда, где его людей убили или вытеснили, но подавить беспорядки там, где ещё держатся его солдаты. Особенно в Пизе.
