Хотя… Может им просто позволили это сделать. Какими путями двигались мысли в головах Борджиа — только этому роду и ведомо. Могли счесть, что именно сейчас наступило время чуть приоткрыть завесу тайны. Напугать врагов, поразить союзников… заодно напомнить, что в их армии даже новобранцы в большинстве своём попробовали «на вкус» кровь и смерть врагов Италии и лично Борджиа.
Залп из тяжёлых орудий левого борта, через заблаговременно открытые порты. По надстройкам и по палубе кадырги, бомбами. И спустя малое время грохот разрывающихся снарядов, попавших в цель, стал для ушей капитана «Горгоны» чуть ли не лучшей музыкой. И ликующие вопли из мачтовых «гнёзд», аркебузиры которых сумели не просто попасть в цель, а перестрелять рулевых кадырги. Одного за другим, сделав само нахождение на этом месте почти верной смертью. Ну и огненный хаос на палубе османского корабля был… приятен в наблюдении. Можно было бы и на абордаж, предварительно развернувшись другим бортом, сделав ещё один залп, а заодно и ошпарив оставшихся защитников порциями картечи из вертлюжных оружий верхней палубы… Увы, но сейчас приходилось сдержать естественный порыв души — Диего очень хотел узнать, что же такое находится на той, другой галере, пытающейся оторваться от них.
Самый опасный противник был на некоторое время занят своими делами. Сбавившая ход и утратившая управление кадырга, на палубе которой все веселее разгорались пожары, была на время вычеркнута капитаном «Горгоны» из списка угроз и вообще заслуживающих внимания вещей. В отличие от беглеца и второй галеры. Торговая то она торговая, но и какие-никакие пушки на ней имелись, пусть и немного, и стрелков на палубе многовато и… Диего в очередной раз убедился — с этой тройкой кораблей точно что то не так.
Попытка капитана галеры направить свой корабль так, чтобы протаранить каракку, была заблаговременно парирована перекладкой руля. Но не слишком сильной, ведь упускать возможность «поприветствовать» и второй вражеский корабль залпом никто не собирался. Пусть, едва рассеялся дым от сгоревшего пороха, результаты залпа не слишком порадовали капитана, но и впустую потраченным его тоже нельзя было назвать. Хотели устроить кровавый хаос и пламя на палубе и снести паруса? Не получилось, снаряды ушли ниже. Уйдя же, часть отскочила от дерева борта или завязла в нём, но другая проникла внутрь, учинив некоторые «проблемы» среди рабов-гребцов и сломав несколько весел. И сразу же, едва орудия отстрелялись, их прислуга засуетилась, охлаждая стволы, прочищая их, не забывая и про запальные отверстия. Частые залпы — вот основа силы новых, улучшенных кораблей Италии. Именно так говорил король этой страны и… с ним нельзя было не согласиться. Все помнили, что именно он и создал эти самые новые орудия, равно как и многое другое, благодаря чему его войска под знамёнами рода Борджиа и возродившегося Ордена Храма успели научить себя уважать… и бояться.
Не покалеченная, но повреждённая галера вильнула в сторону из-за творящегося на гребной палубе. А «Горгона» продолжила сокращать расстояние между собой и уходящим кораблём османов. Каравелла и вовсе была заметно впереди, готовясь ещё сильнее замедлить беглеца. Дальнейший план был уже сложившимся в голове у капитана каракки. Сблизиться, не забывая постреливать из погонных пушек. Затем, выйдя на позицию для бортового залпа, угостить османов ядрами по гребной палубе, после чего, совершив ряд нехитрых маневров, сблизиться, уже повернувшись другим, не стрелявшим бортом и, дав залп картечью по палубе, приступить к абордажу. Задача же «Шальной девчонки» капитана Калатари — сперва помогать стрельбой по убегающей галере, затем же, как только наступит время абордажа, развернуться и постараться попридержать два других корабля магометан. Де Ларго-Виллаима чувствовал, что те так просто не сдадутся, не оставят им на поживу нечто очень ценное, находящееся на борту галеры-беглеца.
* * *
— Рубить канаты! — орал Рамон, понимая, что надо спешить. — Поднять паруса, беременные вы кашалоты! Нам нужно потопить тех, кто никак не поймёт, что от нас нужно бежать, пока дают.
Слушая своего помощника. Диего де Ларго-Виллаима лишь довольно улыбался. Торхес умел взбодрить команду. Сейчас лишь часть её, поскольку заметно больше половины из числа выживших при абордаже — хотя потери были невелики после шквала огня, обрушенного на османскую галеру — была сейчас там, добивала остатки магометан и готовилась, по ситуации, разобраться с доставшимся трофеем. «Горгона» же вынуждена была отвалить от борта почти захваченного судна, чтобы продолжить бой с теми противниками, которые ну никак не делали признавать своё поражение. Ага, та самая кадырга, чья команда всё-таки сумела справиться с пожаром, а заодно и вторая галера, которую он продолжал считать торговой. Несмотря на избыток воинов на палубе.
Они приближались, не столь быстро, но настойчиво. А вокруг них вилась «Шальная девчонка», капитан которой казалось вознамерился прыгнуть выше головы, осыпая оба корабля османов калёными ядрами и бомбами, проходя на рискованной для себя дистанции для того, чтобы огонь был как можно более эффективным. Собственно, галера османов уже горела и, в отличие от кадырги, там борьба с огненной стихией проходила не очень хорошо. Казалось, ещё немного и гребное судно окончательно превратится в факел, а у команды останется только одна возможность спастись — прыгать за борт в надежде на то, что подберут их соплеменники со второго корабля. К сожалению, пока это была лишь иллюзия, родившаяся в голове капитана «Горгоны».
Или НЕ иллюзия… Грохот взрыва, раздавшийся со стороны обстреливаемой галеры, не мог не привлечь всеобщее внимание. Ну а яркая вспышка и клубы черного дыма явно намекали на то, что не то очередное ядро угодило в находящийся на борту порох, не то просто пламя добралось. Результат же был очевиден — галера останавливалась, её команда теперь должна была заботиться лишь о собственном спасении, весьма призрачном, откровенно говоря. Видя же эту грустную для себя картину, капитан кадырги, оказавшись в ситуации «один повреждённый корабль против двух почти не тронутых», да к тому же осознавая подавляющее преимущество противника в артиллерии… сделал то единственное, что был в состоянии — стал разворачивать судно, стремясь ускользнуть, надеясь лишь на то, что за ним не станут гнаться.
— Что будем делать, капитан?
— Пусть бегут, Рамон, — оскалился де Ларго-Виллаима. — мы получили главное. А пока попробуем посмотреть, есть ли что ценное на вон том горящем острове.
— Груз взять можем не успеть. Посмотрим. К тому же за галерных рабов тоже могут заплатить. Даже за тех, кого освобождают.
Что да, то да. Касаемо гребцов на османских галерах, захватываемых вольными охотниками, был дан явный и не допускающий двусмысленностей приказ. При возможности таких следовало спасать и сразу же проводить начальное разделение. Меньшую часть, то есть попавших на скамью гребцов арабов и прочих мавров с неграми ничего хорошего не ждало. Разве что перемена места обитания. Зато другие, те освобождались, но не просто, а с обязательной доставкой в один из итальянских портов, где их участь определялась окончательно. К тем же грекам, давно и не без энтузиазма прислуживающим своим завоевателям, у Борджиа доверия не было, поэтому «наследников Эллады» выставляли за пределы порта с пожеланием идти хоть на все четыре стороны сразу. Зато другим настойчиво предлагали отслужить уже в итальянском флоте лет этак несколько. Не за бесплатно, само собой разумеется. Ну или в армии, если от одного вида морских волн у бывших рабов приступы ярости начинались. Таким вот уже привычным способом Борджиа стремились ещё немного нарастить и так немаленькое войско. Ничего удивительного, если как следует присмотреться к творящемуся в этой части мира. Диего де Ларго-Виллаима уж точно не удивлялся, понимая смысл происходящего.
