Оттого испанская королева и не отмахивалась от предостережений, приказав по возможности применять все меры предосторожности, а заодно настрого приказав основным возможным рассадникам болезни, а именно борделям, быть предельно осторожными. Заодно пригрозив владельцам серьёзными наказаниями.
Ирония была налицо! Она, столь много сделавшая для церкви и слуг Господа, сейчас вынуждена была признавать, что часть, и очень немалая, того самого духовенства, ополчается против того, что первым делом шло во благо добрым христианам. Признавая же, поневоле вспоминала ядовитую улыбку Чезаре Борджиа, которую не раз видела во время своего пребывания в Риме. В большей части случаев она возникала на лице Борджиа тогда, когда он начинал говорить о том пути, которым следует идти церкви, но по которому большая часть духовенства не будет двигаться, даже если их тащить насильно. Тогда Изабелла не верила… или просто не хотела верить. Сейчас же вновь и вновь возвращалась к тем словам, что ощутимо жгли не тело, а душу.
Глава 6
Цетинье, княжество Зета, июль 1495 года
Забавно бывает смотреть на страдания отдельно взятого засранца, чьё жизненное кредо можно было описать фразой «стремление приземлиться единственной жопой сразу на несколько стульев». И очень приятно видеть мучительное осознание того, что как раз эта политика приводит как раз к краю очень глубокой ямы. Произойдёт же падение или нет — это зависит от воли тех, кто несколько раньше по-хорошему предлагал не выделываться и выбрать верную сторону. Более того, обрисовали немалые выгоды как для тебя лично, как и тех, кто придёт на смену по праву наследования.
Хотелось ли мне пусть мимолётно, но посочувствовать положению Георгия IV Черноевича? Нисколько! Ему был предложен полноценный союз, он же, налим скользкий, предпочёл ограничиться самым минимумом, и это несмотря на позицию двух младших братьев, теперь уже однозначно враждебную независимости Зеты и вассальную османскому султану. Но нет, опять тянул, пытался ограничиться так называемым «доброжелательным нейтралитетом» и чисто торговыми, выгодными прежде всего для себя отношениями. Вот и получил в результате то, что стал в лучшем случае «свадебным генералом», да и то до поры до времени.
С момента битвы при Лефкасе прошло меньше месяца, но могущество османов на море было не то что подорвано, а разбито в хлам. Слишком многое поставил Баязид II на флот Кемаль-реиса, чересчур большое количество кораблей было ему дано. И теперь большая часть из них была на дне морском или же, будучи взята на абордаж, украшала собой одну из частей объединённого флота. К слову сказать, ни разу не бездействующего!
Сразу после победы примерно половина кораблей, в том числе и большая часть итальянских, получила приказ сперва преследовать недобитков. А затем, когда те будут либо потоплены, либо всё же оторвутся, вновь собраться в единый кулак. Зачем? Чтобы получить новые инструкции и, разделившись на несколько групп — когда малых, когда и не слишком — начать терроризировать торговые пути османов, топя и захватывая всё, что осмелится выползти из портов. Средиземноморье должно было контролироваться флотом крестоносцев, но никак не османами. Плюс к тому корабли близ островов и важных портов создавали угрозу высадки десанта, а значит не могли не заставить султанских военачальников суетиться, готовиться отражать удары с тех направлений, с которых они если и последуют, то не в ближайшее время.
Выигрыш времени — вот то, что было жизненно необходимо. Цель то простая — в относительно спокойной обстановке высадить армию в портах Зеты и венецианских, а затем, получив подтверждение о том, что Янош Корвин готов начать активные действия со стороны Славонии, привлекая этим внимание, создавая ещё одну угрозу империи, на сей раз на сущее и ощутимую, сделать собственный ход. Мда, простая цель, но реализации сложная.
Баязид II серьёзно рассчитывал на то, что собранный им флот разгромит венецианцев, затем уже начнётся высадка войск на контролируемых республикой островах. Отсюда и логистика, направленная первым делом на сосредоточение частей армии в портах. Лишь во вторую очередь планировалось нанесение удара по венецианским владениям в боснийских землях. Теперь эти самые планы пошли под хвост болящему диареей ишаку. Соваться туда с тем немногим, что удалось бы собрать в сжатые сроки? Ну-ну! Я сильно не любил османов, но признавал, что уж в это время во главе их войск стояли не настолько обиженные разумом полководцы. Нет уж, наверняка уже понеслись в ту часть империи приказы собирать войска, но до поры отсиживаться близ крепостей, опираться не крепкие стены и уж точно не соваться на рожон.
До каких пор? Пока основные ударные части, в том числе и особенно янычары, не будут перенаправлены из портов в какую-нибудь точку сбора. Ту самую, где заново сформируется привычная для осман огромная армия, способная одной своей численностью раздавить даже сильного противника. Эта тактика у них работала раз за разом, так что вряд ли они будут вносить в неё какие-то кардинальные изменения. А если даже и попытаются… это только даст нам дополнительное время, которое мы постараемся использовать.
— Это просто невыносимо! — ввалившийся в комнату, используемую мной в качестве рабочей, Корелья, кажется, позабывший даже постучаться, был взбешён. — Здесь каждый четвёртый либо помогает османам, либо старается отойти в сторону и притвориться придорожным камнем, от которого ничего не зависит и который ни к чему не причастен.
— Торговцы больше всех. Знать меньше, обычные воины так и вовсе мало затронуты иудиным грехом, — пожал я плечами, откладывая в сторону очередное донесение о происходящем на территории Османской империи. — Мы знали, в какой именно клубок гадов решили сунуться. И кто самый мешающий нормальной работе. Жаль…
— Что сунулись?
— Нет. Что пока нельзя вывести этого проклятого Черноевича на стену и дать ему пинка, чтоб первый и последний раз в своей жизни ощутил себя вольной птицей. Недолго… пока продлится полёт вниз, к камням… твёрдым.
Энтузиазм и жажда воплотить озвученное мной в жизнь — вот что читалось в глазах Мигеля. Равно как и понимание, что делать этого как раз нельзя. Если, конечно, господарь Зеты не учинит нечто особо неприглядное, что похоронит его репутацию в глазах собственных подданных. По крайней мере, той части, которая называется армией. Зная же Георгия и его умение крутиться, аки уж на сковородке, действительно резких движений от него ждать не стоит.
В целом ситуация была… напряжённой. Высадившись в княжестве и поставив местных перед фактом, что княжество Зета больше не является сколь-либо зависимым от Османской империи, нам удалось как следует встряхнуть местных. Сильно встряхнуть, заставив очень многих шевелиться, пусть и из разных побуждений. Многие желали помочь тем, кто объявил единственной целью появления здесь борьбу с османами. Именно так, ведь высадившиеся войска жёстко соблюдали полученные приказы обходиться к жителями княжества как с союзниками и никоим образом не озлоблять их. За всё взятое — платить и щедро. Никаких попыток задрать подол понравившейся девице… Зато немногочисленные шлюхи наверняка озолотились за время пребывания тут большого количества солдат, готовых поделиться звонкой монетой за доставленное удовольствие.
