Уже возвращаясь в Приштину, пришла в голову ещё одна интересная и могущая оказаться полезной мысль. Та, что относительно убеждения любителей помиссионерствовать. Имело смысл устроить им несколько экскурсий с сопутствующими беседами с жертвами османов и им подобных. Красочными такими беседами, усиленными внешними видами. Если грамотно организовать, кое-кто из прекраснодушных идеалистов — а среди сторонников миссионерства таковые порой встречались — быстро в разум придёт. Другие же на ходу переобуются, поняв, что упор на пользу прежнего курса чреваты риском выпасть из фавора не только короля Италии, но и самого понтифика. Мда, психологическая обработка она тоже важна, с какой стороны ни посмотришь. Вот и будем использовать весь спектр доступных воздействий.
* * *
Что такое переговоры о заключении мира — я успел узнать. Только вот войны с европейцами и азиатами — две большие разницы, кто бы и что бы об этом не говорил. Сейчас предстояло убедиться в этом лично, принимая весьма многочисленное и представительное посольство, говорящее от лица самого султана Баязида II. Нам ещё до прибытия его в Приштину был приблизительно известен состав. Тот ещё состав, надо заметить, позволяющий сделать определённые выводы ещё до начала переговоров.
Османский султан, надо отдать ему должное, подобрал такие персоны, которые одновременно показывали значимость посольства и в то же время являлись теми, кого, случись что, не сильно жалко. Начать с уже хорошо знакомого нам Коджи Дамат Давуд-паши, хорошенько побитого, потерявшего немалую долю влияния при дворе султана, но пока сохранившего, на удивление многих, пост великого визиря. Теперь понятно для чего сохранившего. Искупительная жертва, на которую можно повесить многое… особенно если переговоры и заключаемый мир окажутся совсем уж печальными для империи. Да и вообще, у османских султанов уже успела сложиться традиция, чуть что, вешать всех собак как своих визирей и иных значимых персон, попутно забавляясь конфискациями нажитого «трудами тяжкими» имущества, тем самым заметно пополняя оскудевшую казну. Воровство и османы — понятия неразделимые. Самому продвинутому европейскому казнокраду до них как до Китая раком, через поля и реки, леса и горы.
Не великим визирем единым! Чувствуя запах подгорающей задницы — собственной, понятное дело, а не чужой — Баязид II сделал так, чтобы вымоленные им переговоры были украшены и кровью Османов. Не в прямом смысле, конечно, а присутствием одного из своих сыновей. Дескать, он настолько серьёзно относится к процессу и так верит в благородство противника, что присылает не абы кого, а… наиболее яркого и влиятельного из своих сыновей, а именно самого Селима. Того самого, который в известной мне истории и стал следующим султаном, отпихнув в сторону папашу — долго тот потом не прожил, скончавшись при весьма подозрительных обстоятельствах — и перебив своих братьев по милому турецкому обычаю.
Сейчас, конечно, Селим не набрал ещё достаточно сил, чтобы рыпаться против папаши, но был уже достаточно близок к этому. Более того, по имеющимся сведениям, готов был, ослабни Баязид II ещё немного, оторвать от империи солидный кусок. И не только он, что характерно. Его младший сводный брат, Шехзаде Коркут, наместник Текке, которая потом станет известна как Анатолия, уже вёл тайные, но весьма интенсивные переговоры с мамлюками на предмет понятно чего. Тоже желал если не отцовского трона, то собственного трончика. И вообще, Баязид по сути не мог рассчитывать на собственных детей. Не в последнюю очередь из-за чисто мусульманских традиций внутрисемейной даже не грызни, а тотальной ненависти с последующей резнёй, как только кто-то набирал достаточную силу для её воплощения в жизнь.
Нам это было лишь на руку. Более того, не случись этого клятого раскола, как его уже стали называть, Второго Авиньонского, мы бы раздербанили империю на куски, которые в дальнейшем размололи бы в пыль. Увы, планы по расчленению пришлось до поры отложить, сосредоточившись на скорейшем заключении мирного договора и переносе основных сил обратно, дабы не полыхнуло на нашем «заднем дворе».
Почему именно Селим? Были определённые мысли на сей счёт, усугублённые опять же донесениями тех, кто ненавидел османов, но вместе с тем пока оставался на занятых ими землях. Что-то они узнавали, просеивая слухи. Что-то покупали, иное выжимали шантажом или пытками из осведомлённых личностей. И полученная информация сводилась к тому, что султан более прочих своих детей опасался именно Селима. Опасался, но вместе с тем отправил на важные переговоры, сделав своего рода символом империи и главным своим доверенным лицом. Как говорил один мультяшный медведь, любящий летать на воздушном шарике: «Это ж-ж-ж неспроста!» Вполне можно предположить, что того самого Селима папаша собирается использовать как одноразовое резиновое изделие, после чего… Пользы для султанского отродья тут явно не намечается, но вот каким именно образом это будет обставлено — тут оставалось лишь строить гипотезы, более или менее приближенные к реальности. И всё же лучше заранее знать о неизвестной, но готовящейся пакости, нежели она обрушится как снег на голову.
Мы готовились. Тщательно так, качественно, превратив за довольно короткий срок Приштину во вполне безопасный город, вычистив теми или иными способами всех мало-мальски подозрительных. По дороге султанское посольство тоже сопровождали со всем тщанием, дабы и волоса с голов этих весьма нам омерзительных созданий не упало. Они послы, как ни крути, а мы не дикие азиатские варвары, чтобы нарушать неприкосновенность посланников. Это потом что я, что мой ближний круг с радостью оторвём как головы, так и иные части тела всем без исключения присутствующим в составе султанского посольства. Потом, но не сейчас.
Предупреждение Гортича, к слову сказать, оказалось не лишним. Пришлось взять кое-кого из «народных мстителей» под белы ручки и временно ограничить их свободу передвижения. Вежливо, без грубостей и тем паче жестокости. Само собой, лично я с ними языком чесать не нанимался, но парочка тамплиеров в звании рыцарей из числа особо разговорчивых и убедительных качественно так проехались по ушам горячих сербских парней. Заодно пообещали, что в довольно скором времени им обязательно удастся омыть клинки в крови врагов. Каких именно… это уже детали. Может конкретно османы, может магрибские деятели, а может и вовсе мамлюки. А есть ли в сущности сколь-либо существенная разница? Один бес все они явные, можно сказать природные враги для любой европейской страны, как бы кто не пытался это опровергнуть. Ибо запад есть запад, восток есть восток и с мест они не сойдут…
Вот и прибыли гости ни разу не дорогие, но необходимые. Торжественных встреч им никто устраивать не собирался, сразу и жёстко обозначив рамки. День они должны были провести в подготовке к встрече с нами, может немного отдохнуть и вообще. Разумеется, всё было обставлено так, чтобы каждый вздох османов был известен. Средства давно не секрет: греющие уши слуги и «слуги», спешно пробитые и качественно замаскированные дырки, через которые можно было видеть или слышать творящееся в выделенных посольским помещениях. Подходы к тем, кто мог за немалую сумму золотом кое-что полезное рассказать. На последнее, увы и ах, рассчитывать особенно не приходилось — охрана и как бы обслуга состояла большей частью из янычар, то есть тех, кого в данный исторический период было не подкупить и не убедить. Фанатики, живое оружие с напрочь промытыми мозгами… самый неудобный для влияния материал.
