Хвала богам, что эти два монаха были не из числа тупоголовых фанатиков, готовых осыпать врагов проклятьями и петь псалмы во время пыток до последней возможности. Как только Луис стал один за другим выкладывать на хреновато сколоченный стол находящиеся внутри сумки предметы, один из них, тяжко вздохнув и передёрнувшись – явно от представления того, что скоро начнётся – вкрадчиво так произнёс:
-А можно без игл и ваших дьявольских снадобий, Ваше Величество?
- Конечно можно, дорогой мой Гуго. Уж прости, что «братом» не называю, но если рассудить здраво, то ни о каком «братстве» между мной, королём и главой Ордена Храма, и тобой, по уши извалявшимся в делишках делла Ровере и особенно Крамера с покойным Савонаролой, и речи быть не может.
- Я подчиняюсь королевской воде и надеюсь на милосердие…
- Мы готовы покаяться и сделать всё, что можно, - вторил Гуго второй доминиканец, Юлий. – Что хочет знать достойный сын великого отца?
И голоса такие заискивающие… и лживые до самого нутра говорящих. Понятно дело, сейчас они готовы обещать что угодно, лишь бы выжить. правда это им если и светит, то отнюдь не на длительный срок, но… Пусть пока пребывают в неведении, пытаясь станцевать на лезвии топора, который всё равно доберётся до их шей.
Храмы святого Джироламо и святого Юлия. Те самые, в которых заперлись созданные вашими собратьями по Ордену святого Доминика безумцы, желающие, если мы не покинем город, сжечь не только себя, но и целую ораву женщин и детей. Я знаю об этом городе много, но не всё. А посему… Есть ли тайные ходы в эти клятые храмы?
- Эти храмы есть прибежище духа госпо…
Хрясь! Бьянка, вновь оправдывая свою природу не то валькирии, не то амазонки, подойдя к вякнувшему не по делу Юлию, как следует двинула того кулаком под рёбра. Понятное дело не просто голой рукой, а будучи облачённой в боевую перчатку. Ничуть не хуже кастета. Лично проверено, причём не единожды. Правильно, подруга, именно по рёбрам урода. Ведь по морде лица нельзя, тем паче по голове. Или шамкать-шепелявить будет по причине выбитых зубов, либо сознание потеряет от сотрясения всё же присутствующих мозгов. Сейчас это вредно, в отличие от не самых жутких, но более чем ощутимых болевых ощущений в не опасном для жизни и здоровья месте.
- Будьте более разумны, Гуго, - посоветовал я второму, ещё не«причастившемуся» от щедрот герцогини Форли доминиканцу. - Тайные ходы в храмы, если они вообще есть. Все ходы, даже самые неудобные или полузаваленные. Мне всё сгодится.
- Быстро!
Приготовившаяся к нанесению нового удара по другой цели Бьянка являлась неплохим таким мотиватором. И информация полилась ручьём. Как из Гуго, так и от откашлявшегося, кривящегося от боли в боку Юлия. Тайные ходы были, что и неудивительно. В храм святого Джироламо вело два, во второй аж три, правда, один из них вроде как окончательно пришёл в негодность. Знали ли находящиеся внутри о них всех? Минимум один тайный ход в каждом храме особо большой тайной не являлся, будучи известен всем тамошним служителям из мало-мало значимых. А вот остальные… тут ещё вилами по воде. Они и предназначались то для тайного проникновения внутрь или бегства не всех подряд, а лишь особо избранных персон. Эти самые избранные, насколько я мог судить, не входили в число готовых заживо поджариться во имя какого-то там райского блаженства, слишком ценя жизнь здешнюю, земную. А при подобных раскладах не могли выдать тайных ход для спасения себя любимых простым фанатикам. Даже в том случае, если кто-то ещё остался внутри храмов, рассчитывая смыться в самый последний момент. Плавали – знаем. Взять к примеру тех же исламских или иных фанатиков, которые раз за разом накручивали паству до шахид-уровняч, после чего ускользали в последний момент, вновь и вновь принимаясь за привычные игрища. Вот и тут нельзя было исключать подобного.
Очередная порция приказов – ничуть не стесняясь присутствия двух доминиканцев, которым жить оставалось без году неделя – затем продолжение выжимки информации, необходимой «вот прям щас!», после чего отправка обоих разговорчивых, выторговывающих себе жизнь функционеров Ордена доминиканцев в ни разу не уютные, зато надёжные импровизированные камеры. С охраной, понятное дело, чтоб без форс-мажорных обстоятельств.
- И всё же плохие у меня предчувствия, - процедил я, невольно вспоминая пакостные события родом из родного времени/реальности. – Если неприятность в таких случаях способна возникнуть, то она всё равно образуется. В той или иной мере.
- Весь город – это одна большая беда. Хуже сделать было нельзя, только лучше. Ты сам это знаешь, Чезаре.
- Знаю, - не стал я возражать подруге. – Но вместе с тем понимаю и то, что плескать помоями и иной гадостью в мою сторону будут тем сильнее, чем сильнее заставят себя запомнить эти уроды, закрывшиеся в храмах. В Авиньоне и вовсе будут орать, что это по моему приказу бедных монахов с женщинами и детьми из их паствы затащили в храмы и там устроили «купель огненную».
- Кричать всё равно будут. Ты и так собрался повесить этих извергов там, где они пытали и убивали своих жертв. И ты это исполнишь, Чезаре. Я знаю. После такого… О любых «купелях огненных» и другом будут кричать тише. Для них это не так важно. Особенно для доминиканцев и Крамера.
Умеет Бьянка сказать правильные слова в нужное время. Вот реально как то даже полегчало. До такой степени. что я не стал оттягивать неизбежное, отправившись поближе к этим самых храмам. Ливорно ведь довольно небольшой город, тут всё довольно компактно расположено. Есть плюсы, есть минусы… Плюс портовый, а часть крепости – старой её части – и вовсе примыкает к воде. По идее ещё один шанс удрать для осаждённых, но не всегда. Не в нашем случае, когда у фанатиков реально флота не водилось и в зародыше – не считать же за таковой скорлупки рыболовов из числа тех, что не разбежались окончательно – мы же на всякий случай перекрыли прибрежную линию и патрулями, и кораблями. Кое-кого даже поймали. Так себе улов, но не будь сей меры предосторожности, наверняка водой ушли бы и более важные персоналии. Аккурат внаправлении той самой Генуи, где покамест правил верный слуга французского короля, Лодовико Моро Сфорца. Тот самый Мавр, чьё время пока не пришло, но уже подходило к концу. Слишком одиозная фигура, чересчур много от него хлопот было раньше, да и сейчас доставлял существенные неудобства на пути к сшиванию италийских земель в единое целое.
Деловитая суета – вот как в паре слов можно было описать творящееся на улицах Ливорно. Местные жители – немногие оставшиеся, да и то за вычетом тех, кто был в полном неадеквате по религиозной теме – предпочли попрятаться по домам и не высовывать носа. Правильно, так и для здоровья безопаснее будет. Количество же неадекватных совсем и почти неадекватных стремительно сокращалось – выполняя приказы, мои солдаты вязали свихнувшихся последователей Савонаролы, как пучок редиски, после чего оттаскивали в места, приспособленные под временные не то тюрьмы, не то просто изоляторы. Потом окончательно разберёмся, кого и куда распределять: на волю, на перевоспитание, по домам с непременным надзором родичей или аккурат в мир иной. Порой легче добить, чтоб не мучались сами и не изводили других. Сектанты, они такие.
